— Так оно и было, мистер Чедвик. Я был готов отказаться от дурацкого пари с Маркусом и даже сказал Натану, что оба мы проиграли. Но Нат так просто не сдается. Вы сами в этом убедились. В ту ночь Лидия приобрела себе врага.

Сэмюел помнил, что почти те же самые слова произнес Натан. Тогда ему показалось, что Хантер имеет в виду Бригема. Теперь он понимал, что ошибался.

— Я просчитался, думая, что смогу его урезонить, — сказал Бригем. — Надо было взять кого-нибудь на помощь. Но я боялся, как бы ваша дочь не оказалась вовлеченной в скандал. Сожалею, что не сумел сделать для нее большего.

— Когда ты видел ее, с ней было все в порядке? — спросил Сэмюел.

Бриг уже не раз отвечал на этот вопрос.

— Да. Поверьте, Маркус не хотел причинить вреда своей дочери, он хотел лишь увидеть ее.

— А записка? Она написала мне, что убегает с Натаном.

— Уверен, что ее заставили. Он хотел, чтобы вы подумали, будто она делает это по доброй воле. Он хотел выиграть время, боясь, что вы обнаружите их. (Сэмюел так и не увидел вторую записку, которую написал Натан, подробно объяснивший ситуацию. Натан хотел, чтобы записка попала к Сэмюелу через Пе Лин, но Мэдлин случайно ее перехватила и уничтожила. Теперь на все вопросы Сэмюела мог ответить только Бригем Мур, к которому Чедвик относился с настороженностью.)

— Возможно, Натан пытался убить тебя, но ведь он же пытался и спасти твою жизнь.

— Ничего удивительного в этом нет. Такая уж связывает нас дружба. Думаю, вам этого не понять. Мы с Натаном очень давно вместе. Я его подобрал, научил жить своим умом на улицах, где, чтобы выжить, надо стать человеком закаленным. Он был моим учеником, я — его наставником. Долгие годы я не выпускал его из поля зрения. Даже когда меня сослали на каторгу на Землю Ван Дьемана. Когда меня освободили, я отправился в Сидней, стал работать. Там встретился с Бешеным Ирландцем.

Он хотел иметь сына и сделал меня своим сыном. Я делал все, чего бы он ни попросил, и полюбил его как отца, но когда я отыскал Натана, то поставил условие, что он возьмет к себе и его. Два сына Ирландцу были не нужны, но он взял Натана на работу и позволил показать, на что тот способен. И Натан старался. В конце концов его взяли в главный дом, где я жил с Бешеным Ирландцем. Я тогда и не подозревал, что между нами пробежит кошка.

То, что рассказывал Бригем, было ново для Сэмюела.

— И этой кошкой стала моя дочь?

Бриг покачал головой. Налив себе еще стаканчик, он повернулся к Сэмюелу:

— Не ваша. Дочь Маркуса.

Баллабурн

— Она спит? — сразу же спросил Маркус, как только Натан вошел в гостиную.

— С ней осталась Молли, — кивнув, ответил Хантер.

— Ну-ка помоги мне перебраться в это чертово инвалидное кресло. Когда она упала в обморок, я еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Что это с ней? Она совсем хилая?

Натан ответил не сразу. Он подкатил к Маркусу инвалидное кресло и снял плед, прикрывавший ноги. Ирландец, оперившись на мощные руки, перенес в кресло свое тело. На его лице выступили капельки пота, и он нетерпеливо смахнул их ладонью.

— Дай-ка мне поскорее плед, не могу видеть свои беспомощные ножонки.

Пока Ирландец закутывал ноги и оправлял плед, Натан налил в чай виски.

— Твоя дочь — совсем не слабачок, Ирландец, — сказал он, помешивая чай ложечкой. — И не пытайся ее запугать. У нее сильный характер. Она не позволит плохо обращаться с собой. В противном случае просто уедет из Баллабурна, и ты так ее и не узнаешь.

— Лидия — твоя жена, — возразил Ирландец. — Она останется.

— Не знаю, насколько серьезно отнесется Лидия к нашим обетам, узнав, что стала жертвой обмана.

— Ты заставишь ее остаться. Иначе потеряешь землю. Не забудь, мы договорились о том, что она пробудет в стране целый год.

— В стране, а не в Баллабурне.

— Не придирайся к словам! При заключении пари так не делают, и тебе это известно. Она должна остаться в Баллабурне.

Натан с грохотом поставил чашку на блюдце.

— В условиях пари, заключенного со мной и Бригом, слово в слово говорилось следующее: «… Найти моего ребенка.

Если Мэдлин родила сына, то Баллабурн будет разделен между вами на три равных части. Но если это дочь и она не замужем, то тот из вас, кто привезет ее сюда в качестве жены и заставит прожить здесь целый год, получит львиную долю земли. — Он откинул назад волосы, немного остыл и продолжал уже спокойнее. — Другой же получит только участок между Львиной гривой и долиной Виллару, составляющий, как известно, тысячу акров зарослей кустарника, песка и глубокого оврага». Это единственная часть Баллабурна, которая практически ничего не стоит. Сколько там ни копали и ни бурили скважин, ни золота, ни воды не нашли. Ты знал, что предложить в качестве утешительного приза проигравшему! Ну что ж, я выиграл, Ирландец. Я привез твою дочь в Баллабурн. Я могу задержать ее в Австралии. Но если ты хочешь, чтобы она жила здесь, это твоя проблема. — Натан хотел уйти, но Ирландец его окликнул.

— Не оставляй меня, черт бы тебя побрал! — рявкнул он. — Земля еще не твоя. Год не прошел, я не умер! Я даже не уверен, моя ли это дочь. Ты не представил мне никаких доказательств.

Натан медленно повернулся.

— Ты говоришь с Натаном, а не с Бригом. У него была мысль привезти сюда кого-нибудь вместо нее.

Ирландец усмехнулся:

— Именно поэтому я и послал вас обоих. Знаю, что, когда вы вместе, это заставляет вас быть честными. — Он жестом указал Натану на кресло, которое только что освободил. — Сядь и расскажи мне, что произошло. Видит Бог, я не могу поверить и половине того, что услышал с тех пор, как вы прибыли в Сидней.

Натан помедлил в нерешительности. Бешеный Ирландец был незаурядным человеком. Властным. Требовательным. Нетерпеливым. Он был одним из самых умных людей, которых Натан когда-либо знал. Смирившись с неизбежным, он усмехнулся, покачал головой и, усевшись в кресло, начал отвечать на вопросы.

Когда допрос подходил к концу, дверь приоткрылась и в комнату заглянула Молли Адаме.

— Я несу чай и бисквиты Лидии. Она проснулась и желает видеть тебя, Натан.

Хантер кивнул.

— Дай ей все, что она захочет, Молли, и скажи, что я сейчас приду.

— А обо мне она не спрашивала? — спросил Ирландец. Молли и Натан уловили в его голосе тщательно скрываемые надежду и нетерпение.

— Нет, она просила прийти только Натана, — сказала женщина. — Поверь мне, тебе повезло, Ирландец. Если я не ошибаюсь, она намерена задать ему перцу.

— Иду, — повторил Натан. Молли исчезла, и они услышали ее тяжелые шаги. — Молли, наверное, права, говоря о намерениях Лидии. Ты едва ли понимаешь, Ирландец, что за силу ты привел в действие. Я проклинаю себя, но одержим желанием получить то, что ты предложил. Десять лет назад я удовлетворился бы участком бросовых земель.