некоторые подробности и ходить проторенными тропами.

Обсидиан был зеркалом и умел прятать в себе другое пространство. Под его пластинами скрывались сигилы, направляющие Поток в нужном направлении. Арка из песчаника легко поглощала излишек, если это было нужно, и она же создавала контур Двери. А над Дверью, как знак уважения и как еще один оберег, символ, якорь, ядро, был высеченный из камня барельеф Двуликого, Покровителя Дорог, Стража Перекрестков.

Одного из Двенадцати.

Кондор никогда не забывал, на смену кому пришел Двуликий, и к порталам, как и к любому проявлению границы, чувствовал странную смесь почтения, настороженности и неприязни. Границы, как бы хорошо ни охраняла их магия, все равно оставались безопасными не до конца.

Потому что Изнанка, с которой они соприкасались, была обитаема, а те, кто обитал в ней, всегда радовались новой Двери и тому, что могут за ней найти.

Чаще всего это были развлечения и еда, причем и развлечения, и еда могли трактоваться очень разнообразно.

Герхард Оденберг был не самым приятным человеком, но плохим волшебником его назвать было сложно. По крайней мере, для того, кто запер себя на месте провинциального мага в небольшом горном городке, Герхард держался неплохо. Но ошибки у него тоже бывали.

К примеру, как тот, кто постоянно имеет дело с порталами, он мог бы понять, что именно произошло. Но, кажется, не понимал, и сейчас стоял с выражением недоумения, ужаса и брезгливости на лице.

– Но как?

– Как – что? – Кондор чуть склонил голову набок, не отрывая взгляда от существа, которое заставил выйти из Теней. – Как он оказался здесь? Самому интересно. Пикси редко забираются так далеко к востоку от Кимри.

Пикси заметил их быстро, как только перестал отряхиваться от чар, которые, наверное, ощущал так же, как человек – прилипшую к коже тонкую паутинку. Он был похож на крошечную пародию на человека, сделанную из веточек и листьев, с зеленоватой кожей и огромными темными глазами – почти игрушка или статуэтка, порождение фантазии столичного мастера, увлеченного мифами. С той небольшой разницей, что эта статуэтка двигалась и была наделена разумом, острым и крайне проказливым.

Недоумение, ужас и брезгливость со стороны Герхарда можно было понять. Когда впервые сталкиваешься с изнаночной тварью – или с новой для себя изнаночной тварью, вдруг получившей в этом мире плоть, вес и что-то, похожее на кровь, всегда недоумеваешь и часто пугаешься.

Кондор же не чувствовал ничего, кроме любопытства. Он наблюдал, как существо раскрыло полупрозрачные крылья, похожие на остовы сухих листьев, и ехидно оскалилось, давая понять, что видит волшебников и понимает, кто они. Рука Герхарда дернулась, на пальцах сверкнули зеленоватые искры.

Как глупо.

– Не стоит этого делать, – почти шепнул Кондор.

Герхард кисло улыбнулся в ответ.

– Да, не стоит, Герхард! – тонким, чуть стрекочущим голосом повторило существо, отталкиваясь от стены и зависая в воздухе. Крылья за его спиной шевелились медленно и словно бы лениво. – Твоя магия слишком сладкая для меня. А вот с тобой… – Он повернулся к Кондору и глумливо повторил его наклон головы. – С тобой я бы поиграл. Герхард слишком неповоротлив умом.

– Эй! – оскорбился Герхард.

Совершенно справедливо. Воздух рассекла волшебная сеть, на этот раз невидимая, брошенная на фэйри, но тот легко увернулся, взмыв вверх – к потолку.

Герхард засуетился. Наверху, под куполом, были окна без стекла и решеток, узкие прорези в камне, и пикси мог нырнуть в любое из них и вылететь в город. Один-единственный, он вряд ли был всерьез опасен, но точно наделал бы шума не меньше, чем взбесившаяся лисица или шайка пронырливых маленьких воришек.

К счастью, что-то удерживало его здесь, и фэйри, покружив над головами волшебников, вернулся, чтобы пронестись рядом с головой Герхарда и обидно дернуть его за волосы. После этого он удобно устроился на одной из пластинок песчаника на самом верху арки и поставил локоть на один из носов Двуликого.

– Что, приятель? – обратился он к богу. – Тоже удивляешься глупости смертных? Я два месяца питался магией одного из них и вылакал до предела один из камней, а смертный и не заметил, пока я не вылакал еще два!

Он рассмеялся – это было похоже на стрекот кузнечиков на летнем лугу, или на скрежет ножниц, или на хлопанье листьев под порывом ветра – и на смех ребенка тоже. Герхард скривился и побледнел.

Кондор его отлично понимал. Любой, кто находился рядом, почувствовал бы холодок, пробежавший вдоль спины от этого смеха. Он звучал на границе и был ею: границей даже не звука, а идеи звука, имитацией, созданной фэйри, тем, как фэйри – этот конкретный – понимает смех.

Пикси щелкнул изображение божества по носу:

– Видишь? Я бы выгрыз их уши, если бы захотел!

– Если бы здесь были твои братья, – холодно сказал Кондор. – Которых здесь нет.

– Появятся, – заверил его пикси, делая вид, что падает вниз – его тело перевернулось в воздухе и замерло почти у самого пола. – Как только скажу им, что тут неплохо кормят! – Пикси демонстративно улыбнулся и погладил себя ладошкой по животу. – И есть с кем играть!

Он снова застрекотал крыльями, выделывая в воздухе мёртвые петли и восьмёрки и изредка бросая в магов обидные словечки и жесты. Это было похоже на браваду и, скорее всего, действительно было ею: бедняга попался, понял это и пытается сделать вид, что может сбежать.

Если бы мог – сбежал бы сразу. Что-то не дает ему это сделать. Слабость? Какая-то болезнь, из-за которой он попал так далеко и жил в Тенях у портала, питаясь чужим волшебством? Или сам портал не отпускает?

– Вот вам и ответ, Герхард. – Кондор не отрывал взгляд от мельтешащей в воздухе черно-зеленой точки. – Оно вас безнаказанно жрало. Эй ты, мелкий! Хоть бы спасибо сказал! – беспечно бросил он в сторону фэйри.

Так, словно тот был его добрым приятелем, а не мелким вредителем, грозящим отгрызть им с Герхардом уши.

Пикси визгливо рассмеялся и пронёсся перед лицом Герхарда, на мгновение замер и изогнулся в насмешливом поклоне – а потом снова вернулся к полёту.

– Ему нравится ваша магия, – продолжил Кондор мягко. Мягкость давалась ему не без усилий, слишком уж сильной была злость на Герхарда. – Он к ней привык и теперь поглощает быстрее, чем заклинание даёт нужный эффект. Верно я говорю? – Это было уже обращено к фэйри, который подтвердил, крутанув сальто перед лицом Кондора. – Что вы знаете о пикси, Герхард?

– Игривы, опасны и… ай! – Фэйри снова дёрнул мага за волосы. Попытка дотянуться до вредителя