Пикантность момента была в том, что ни Костюков «Правду Булавинска», ни ее сотрудники Костюкова терпеть не могли. «Красная редакция» считала бывшего первого секретаря горкома предателем партии, а он, в свою очередь, не раз обнаруживал на ее страницах материалы, сеющие в городе провокационные слухи, возбуждавшие смуту.

На этот раз булавинские «правдинцы» решили задушить самого влиятельного кандидата в объятиях. Но, как оказалось, им и стараться особенно для этого не надо было.

Костюков действительно уже спал и видел себя в Москве, так что он даже не удосужился хоть как-то высказаться по поводу этой язвительной заметки. А по городу тем временем уже вовсю гулял слух о том, что Костюков ждет лишь результатов выборов, чтобы передать дела новому мэру, а сам отправляется на работу в российское правительство. А баллотируется он лишь затем, чтобы оттянуть голоса от настоящего народного кандидата в мэры – Вялина.

И здесь помалкивал Костюков. С одной стороны, ему нужна была победа на выборах, чтобы подтолкнуть Москву к решению повысить его. С другой – он все же не хотел давать заверений, что останется в Булавинске во что бы то ни стало.

В те же недели Вялин, который вместе со своей женой Жанной владел едва ли не десятью торговыми точками в городе и Домом быта, проводил свою агитацию.

Обычно он торговал вежинской водкой – на радость новому губернатору Татюшкину. Но теперь в его киосках появились поллитры и четвертинки, которые были на треть дешевле прежних. Володя с приятелями как-то, соблазнившись дешевизной – когда у нормальных студентов было слишком много денег? – взяли бутылку, как ее стали немедленно звать в городе, «Русской предвыборной». Допить, хотя и втроем, не смогли. Это был даже не разбавленный медицинский спирт – обычное дело в нынешнем винокурении. Тяжелый аромат, отдающий едва ли не керосином, Иноземцев помнил до сих пор.

Однако при безденежье неплохо покупали – а значит, и пили тоже – эту водку. «Проблюемся!» – услышал Володя однажды оптимистичный возглас у киоска, где мужики из заводских брали несколько бутылок «Предвыборной»…

Впрочем, покупал Вялин и голоса женской части булавинского народонаселения. Рядом с его киосками стали незадолго до выборов торговать по сниженным ценам курами, печенкой, рыбой…

За этой катавасией вокруг кандидатов внимательно, как оказалось, наблюдал главный редактор «Булавинских ведомостей» Лев Чащин.

Не выдержав специфического разгула демократии, он подготовил и опубликовал статью о прошлом Вялина – «Скажи, Серега».

Но это мало что дало. Более того, через день он, покупая хлеб, услышал разговор двух женщин, которых бы не отнес к люмпенам. Они обсуждали, за кого все же проголосовать при выборах мэра, и одна из них, постарше, сказала: «Нет, Люда, ты как хочешь, а я проголосую за Вялина. У всех у них рыло в пуху, а он хоть не скрыл своего прошлого. Мало ли – сидел! Вон пишут же сами, сколько народу безвинно при Сталине сидело. Да и потом тоже. У моего мужа дядька сидел – хотя клянется, напраслину на него возвели, да еще пригрозили… А в газете все, что угодно, написать можно! Раз именно на Вялина весь этот самый компромат нашли и вывалили – значит, доверия у меня к этим… остальным… чистеньким… все равно меньше».

Тогда Чащин решил воззвать к логике кандидатов, которых считал демократами. Но Костюков и от разговора с хорошо знакомым ему, почти приятелем Чащиным ушел, отделавшись пустопорожней фразой: «Я – фаталист! Как будет, так и будет».

Правда, деятели блока «Вся власть – народу» на приглашение Чащина откликнулись и пришли в редакцию обсудить создавшееся положение.

Однако, когда Чащин, проанализировав все варианты, предложил выдвинуть единого кандидата – Шнайдерова и другим кандидатам призвать голосовать за него, «твердокаменная демократка» вскочила со своего места и, едва не сбив на пол чашку с кофе, начала кричать, что это Шнайдерову надо снять свою кандидатуру в пользу честных кандидатов… Позднее выяснилось, что неприязнь Шлычковой к директору школы была связана с тем, что несколько лет назад ее дочери в приеме в шнайдеровскую школу было отказано. Вновь попытался Чащин призвать собравшихся к разуму, но намечавшийся «круглый стол», так и не обретя должной конфигурации, развалился.

Никто ни в чью пользу своей кандидатуры не снял, и в итоге победил Вялин, набрав почти тридцать процентов голосов от числа принявших участие в выборах.

Шнайдеров отстал от него почти на десять процентов, следом шел Огнетушитель (все-таки любовь части электората к публичным зрелищам помогла ему), затем – Шлычкова.

Костюков опередил только главу местного отделения Всероссийской радикально-консервативной партии Ричарда Мурашко, который, по своей склонности к экстравагантным поступкам, наутро после объявления итогов выборов забрался на памятник Ленину, по-прежнему торчавший перед мэрией – бывшим горкомом, и вывесил на стандартно вытянутой руке коммунистического вождя плакат с надписью: «Уголовники всех мастей, объединяйтесь!» После чего сдался милиции, а через день уехал на Алтай кататься на горных лыжах.

Судьба Костюкова после выборов не была столь жизнеутверждающей. В Москве его проигрыш расценили как свидетельство о потери им авторитета у народа и вместо правительства откомандировали на работу в российское посольство в Молдавии…

Ходили слухи, что Вялин покупал избирателей в день выборов тем, что он сам и его люди вручали чуть ли не каждому избирателю по бутылке водки накануне.

Но, как сказал Володе знакомый журналист из «Ведомостей», ни одного реального факта им установить не удалось, хотя Чащин настроил всю редакцию на контроль за точным соблюдением процедуры выборов.

Правда, это заметил Володя, в день выборов был переполнен всяческими товарами и так считавшийся лучшим в городе новый крытый «Вялинский рынок», построенный рядом с его же Домом быта. А здесь в течение всего предвыборного периода работала мужская парикмахерская, стригшая всех за символические семь тысяч против обычных пятидесяти, и столь же дешевый маникюрный зал для женщин. Все это проходило под девизом «Через сто дней будет лучше»: Вялин много говорил о своей социальной программе «Сто дней»…

– Ну и что: выполнил? – спросил Гордеев.

– Что не выполнил – это, конечно, точно. Однако интересно, как он это объяснял…

– Происками врагов?

– Ну, конечно. И все же… Так, он обещал, что откроет в городе несколько магазинов для малоимущих, где цены будут на треть ниже обычных…

– Коммунизм, да и только! – не удержался Гордеев.

– Именно! Но коммунизм наивысшего, шариковского варианта с девизом «Все поделить!» он попытался навязать нашим промышленникам. Еще до выборов он обещал прищучить начальников, которые оторвались от народа, проветрить их кабинеты…

– И как проветривал?

– Не знаю, за что он сидел, но явно в советниках у него есть рэкетиры. Будто именно они диктовали распоряжение, где он, чтобы пополнить городской бюджет, ввел «единовременный залоговый фиксированный платеж» – звучит-то как солидно! – с предприятий всех форм собственности и с частных предпринимателей. Вот смотрите…