Примечательно, что Церковь могла не только запретить пойти в крестовый поход, но и обязать участвовать в нем. Как ни парадоксально, в некоторых случаях «обет креста» налагали на мирян за различные злодеяния: преступления против Церкви (святотатство, колдовство, ересь), нелегальную торговлю с мусульманами, поджоги, акты насилия и т. д. Для тех, кому грозили унизительные публичные наказания, членовредительство, штрафы или — тем более — смертный приговор, обет крестового похода, каким бы обременительным он ни был, представлялся желанной альтернативой. И таких примеров было немало. Неслучайно в текстах XIII в. — Жака де Витри и Бурхарда Сионского — можно найти жалобы на многочисленных среди крестоносцев преступников, заполонивших Святую Землю.

Обет крестового похода налагал на христианина строгие обязательства, и Церковь действительно поначалу строго следила за неукоснительным исполнением принятых крестоносцем обязательств, разрешая отсрочку или освобождение от них лишь в исключительных случаях. Однако уже начиная с понтификата Александра III (1159–1181), каноники рассматривают возможность для христианина ослабить условия обета крестоносца. Поначалу освобождение от обязательств обета, которое давалось только папой, осуществлялось на весьма жестких условиях. Основанием для поблажек могли послужить болезнь, немощность, скудость средств, а также необходимость защиты своих владений. В подобных тогда еще весьма редких случаях крестоносцу разрешалось нанять вместо себя другого, изменить условия (коммутировать) обета или выкупить его, возместив расходы на обеспечение воина. В понтификат Иннокентия III ситуация изменилась: Святой Престол разрешил свободно выкупать обет и коммутировать его. Примечательно, что, благодаря нововведениям, мирянам стало намного легче не только освобождаться от votum crucis, выкупая его или посылая другого воина вместо себя, но и принимать обязательства крестоносца. Ведь папа призвал проповедников крестового похода разрешать это делать всем желающим, не проверяя их на боеспособность и даже не требуя, как раньше, получения разрешения на участие в походе со стороны супруги или стоящих выше в иерархии лиц (сеньора или аббата). Тем самым Церковь старалась создать для всех верующих равные возможности, считая, что все христиане должны быть причастны крестоносному движению. Иннокентий III полагал, что собранные во время крестовой проповеди средства, как и церковные налоги, помогут финансировать личное участие в крестоносной экспедиции всех желающих. Но на деле приоритеты организующей поход и стремящейся избавиться от непрофессиональных воинов знати противоречили желанию набожных мирян лично участвовать в походе. К середине XIII в. бедных или немощных крестоносцев, которым разрешали принять крест, уже на следующий день принуждали выкупать свои обеты и именно таким образом оказывать крестовому походу преимущественно денежную поддержку.

Подобно тому как с конца XII в. освобождение от обета путем выкупа становится все более частым явлением, коммутация votum crucis — т. е. изменение его условий — также превращается в широко распространенную практику. Как известно, она могла приобретать самые разные формы: при Иннокентии III крестовый поход в Святую Землю мог быть заменен на военную экспедицию против еретиков, но также наоборот, а при Григории IX и Иннокентии IV крестоносцы изменяли условия обета крестового похода в Святую Землю, участвуя в защите Латинской империи или присоединяясь к борьбе папства против Фридриха II и гибеллинов.

Так или иначе в идеале всякий мирянин, желавший стать крестоносцем, должен был принимать votum crucis. Важнейшая его черта заключалась в том, что, как только обет принимался, крестоносец начинал пользоваться различными духовными и мирскими привилегиями, о которых речь пойдет ниже.

2. Привилегии крестоносца

Благодаря «обету креста» воин наделялся особым статусом, в соответствии с которым он мог пользоваться различными духовными и материальными привилегиями. Из духовных самой главной была, несомненно, индульгенция. Она могла быть пожалована только папой или кем-то из его посредников — чаще всего епископами. Об индульгенциях всегда говорилось в энциклике — папском документе, объявлявшем крестовый поход. В отличие от других привилегий крестоносца, о которых речь будет позже, индульгенция, видимо, не была автоматическим следствием принятия обета. Знатоками церковного права обсуждался вопрос о том, с какого момента она начинала действовать — сразу после принятия креста или тогда, когда крестовый поход завершен — т. е. исполнено деяние, ради которого обет принесен. Точный ответ важно было знать для того, чтобы решить вопрос о небесном воздаянии для крестоносцев, которые, например, умерли прежде, чем исполнили обе», или даже до того, как приступили к его исполнению. В XIII в., следуя точке зрения Фомы Аквинского, считали, что если индульгенция предоставлялась тем, кто брал крест ради помощи Святой Земле, то для ее действия было достаточно принятия обета; если же индульгенция жаловалась тем, кто сам шел за море, то необходимо было совершить поход, прежде чем она начнет действовать.

Вообще под индульгенцией понимали освобождение от временного наказания за грехи, в которых грешник уже покаялся и вина за которые прощена в таинстве исповеди. Согласно официальному учению, после исповеди, отпущения греха и исполнения искупительного действия, необходимого для примирения покаявшегося с Богом и Церковью, последняя от имени Бога освобождает грешника от всех или части наказаний, являющихся неизбежным следствием греха. Отпущение применялось не только по отношению к каноническому наказанию, наложенному самой Церковью, как правило, священником во время исповеди грешника, но и к временным карам, наложенным Богом в посюстороннем и потустороннем мире. Основанием для индульгенции признавались некоторые дела — например, паломничество или молитва в определенной церкви.

На учение об индульгенции повлияло представление о разграничении вины и наказания, полагающегося за вину, разработанное в трудах теологов XII в. — Гуго Сен-Викторского, Петра Ломбардского и др., а также сформировавшееся позже учение о «сверхдолжных» заслугах Христа, Богоматери и святых, составляющих «сокровищницу Церкви» — некий запас благодати, из которого папа мог черпать в пользу кающегося грешника.

Теория индульгенций развивалась с крестовыми походами, и для ранних грамот характерна и неточность терминов, и нечеткая формулировка целей. Так, из папских текстов было не совсем ясно, давалось ли прощение грехов всем участникам похода, или только тем, кто отдаст жизнь за Христа — ведь, согласно хронистам, на Клермонском соборе папа сказал: «Всем, кто отправится на эту войну и… расстанется с жизнью, все их грехи будут прощены в тот же миг»,[93] в других же источниках об этом условии не говорится. Также не совсем ясно, шла ли речь о прощении всех грехов и полном примирении кающегося грешника с Церковью и Богом или только об освобождении от тяжелых обязанностей епитимьи, которая на христианском Западе включала как устную исповедь кающегося священнику, так и наложенное Церковью искупительное действие.

Как известно, первая индульгенция была дана папой Александром II в 1063 г. воинам за участие в осаде Барбастро — в ней он объявил: «властью свв. апостолов Петра и Павла мы снимаем покаяние и отпускаем грехи».[94]