Обет отнюдь не принимался спонтанно, будущий крестоносец должен был пройти через несколько стадий: размышление (deliberatio), намерение (proposition) и собственно обет (votum). Главным мотивом принесения обета были покаянные настроения и жажда спасения. Ими руководились как простые миряне, так и высшая знать. Известно, что французский король Людовик VII стал крестоносцем, дабы искупить свой грех: в 1143 г. во время войны с графом Шампани Тибо II он живьем сжег в городе Витри 1300 мирных жителей. Принося обет, монарх надеялся загладить свою вину. Иногда обет произносился под влиянием страха смерти, болезни или каких-то драматичных обстоятельств. Так было в случае с королем Людовиком Святым, правнуком Людовика Святого: тяжело больной, он был при смерти и чудом остался в живых: «И едва он смог разговаривать, как потребовал, чтобы ему принесли крест, что и было исполнено. Когда королеве, его матери, сказали, что к нему вернулась речь, она обрадовалась этому так, как только возможно. А когда она узнала, что он принял крест, о чем он сам ей сказал, то впала в такую глубокую скорбь, как если бы увидела его мертвым».[91]

Решившись стать крестоносцем, мирянин должен был совершить литургический обряд принятия «обета креста» (votum crucis). Этот ритуал не был универсальным и отличался огромным локальным своеобразием — далеко не всегда существовавшие в разных регионах обряды совпадали с тем образцом, который был дан папой. Но что действительно важно: церемония взятия креста была знаком нового юридического статуса мирянина, как бы внешним проявлением принятых им внутренних обязательств. Она придавала торжественность и публичность непостижимому изменению статуса мирянина, который в результате принесения им обета становился крестоносцем.

Литургический обряд принесения обета был тесно связан с ранее существовавшей церемонией отправления в путь паломника. Ведь крест был также знаком паломнического путешествия в Иерусалим — его нашивали на суму и шапку пилигрима. Существовал и обряд благословения паломника, весьма похожий на церемонию принятия креста — до конца XII в. знатоки канонического права практически не отличали обет крестоносца от обета паломника, и только около 1200 г. они начинают упоминать церемонию принятия креста отдельно. Именно тогда в каноническом праве оформляется теория обета крестоносца. Судя по источникам того времени, votum crucis был настоящим ритуалом, исполненным многозначных смыслов и включавшим различные символические слова и жесты, но в разных регионах он исполнялся по-разному.

Обряд принятия креста (г. Безансон. Муниципальная библиотека. Ms. 138, f. 156v)

Принятие обета могло быть частным событием, которое происходило в приходской церкви в присутствии священника. Но эта церемония могла быть и публичной и совершаться при дворе духовных или светских правителей. Центральный ее момент — передача креста воину в знак признания им обета. Ритуал, как правило, сочетался с мессой (иногда специальной литургией Честного Креста), возможно, исповедью крестоносца, необходимой для получения прощения грехов, и чтением псалмов. Важной частью обряда было благословение креста, посоха и сумы — инсигний (внешних отличительных знаков) крестоносца. Обычно эти предметы — крест (signaculum), как и посох и сума (vestimenta), — помещались на алтарь, дабы подчеркнуть святость ритуала, а крестоносец простирался перед ним (тем самым имитируя форму креста); затем священник, окропив крест святой водой, возлагал его между плеч принимающего обет — тот же в этот момент торжественно произносил клятву — и передавал ему посох и суму. Новый крестоносец совершал обход церквей с просьбой молиться о нем, поклонялся реликвиям, и перед самим отправлением в поход просил благословения священника. Примерно так описывается ритуал принятия креста в литургических книгах, начиная с конца XII в.

Паломники у стен Никеи

Но, скорее всего, обряд принятия креста и получение посоха и сумы изначально были разведены во времени и в пространстве. Так, французский хронист Эд Дейльский описывает, как перед крестоносной экспедицией 1147–1149 гг. 25-летний Людовик VII принял обет крестоносца. 31 марта 1146 г. на торжественной ассамблее в аббатстве Везле французскому королю вручили присланный папой Евгением III крест, затем монарх прослушал проповедь Бернара Клервоского, во время которой тот призвал христиан отправиться в Святую Землю. По возвращении в Париж монарх больше, чем через год, завершил ритуал. Как истинный благочестивый король, Людовик VII «совершил благое деяние, которому стоило бы подражать»: он сначала обошел все монастыри и церкви в Париже и посетил лепрозорий, а затем 11 июня 1147 г. направился в аббатство Сен-Дени, где уже находилась вся высшая знать и где папа Евгений III праздновал Пасху. Там же государь «встретил уже собравшихся папу, аббата, монахов», которые приветствовали его, после чего государь, «смиренно простершись на земле, почтил своего патрона» и святые реликвии аббатства, возложил на алтарь орифламму — знамя французских королей, которое затем получил вместе с сумой паломника из рук благословившего его папы. После завершения обряда французский король вышел из аббатства Сен-Дени новым крестоносцем.[92]

Как и в случае паломничества, принявший обет мирянин временно приравнивался по своему статусу к мирским церковнослужителям или к тем, кто принимал обеты послушания, бедности и целомудрия с целью вступить в религиозный орден — т. е. готовился стать монахом. Но, в отличие от монашеского, статус крестоносца был временным: он действовал максимум три года — срок, в течение которого, как считалось, мирянин имел возможность совершить поход в Святую Землю и вернуться домой. Крестовый поход, как уже говорилось, предлагал христианам путь спасения, который они могли заслужить участием в крестоносной экспедиции, не уходя в монастырь и не отрекаясь от мира.

Как мы помним, во время Первого крестового похода желающих принять обет крестового похода и присоединиться к армии крестоносцев было так много, что папе Урбану II пришлось охлаждать их религиозный пыл. Понтифики пытались предотвратить участие в крестоносных экспедициях не умеющих владеть оружием и несостоятельных в финансовом отношении — бедных и немощных, слишком старых и слишком юных, а также монахов и монахинь, принявших клятву не покидать обитель, людей несвободного статуса и пр. Вплоть до понтификата Иннокентия III желающие участвовать в походе христиане должны были непременно исповедоваться в грехах и проверялись священником на пригодность к участию в боевых действиях.