жизни. Жизнь наша не была легко, это была постоянная и трудная борьба. Много теней легло на наши души. Но сегодня, когда я прошу оглянуться назад и вспомнить прошедшие тридцать лет – память всех трудностей воспринимается, как возрождение. И я знаю: именно такое сочетание разгромленной прошлой жизни и новой – здесь, в Израиле, закалило нас, ибо мы быстро акклиматизировались в стране и стали израильскими детьми, говорили на иврите, стали, как вся молодежь страны, но память тяжкой Катастрофы не стерлась из наших сердец. Это сочетание сделало нас защитниками, бойцами штурмовых отрядов ПАЛЬМАХа, первооткрывателями во всем, оно подарило нам глубокое историческое чувство причастности к преследуемому народу. Мы никогда не забудем того, что ощутили на своей шкуре. Не дано нам было о многом мечтать, мы сразу были осуждены на реальность. Мы были слишком молоды, когда устало возвращались с полей, слишком молодыми, когда держали винтовку в руках и защищали хозяйства от арабских погромов 1936 года. Нам было жарко летом и холодно зимой, и мы были немного голодны. И скажу я вам: не очень было нам важно, что юность наша нелегка. Но важно то, что мы не были серыми. Мы всегда были озарены светом легенды. Легенда – ласточка, прилетевшая из сказок, услышанных нами от матери и отца. Это была легенда новой жизни, строящейся в стране, легенда о будущем, сливающаяся с реальной жизнью, легенда наших физических и духовных успехов. Была еще легенда, принадлежавшая каждому лично, и были необходимы трудности и боль, чтобы душа научилась взлетать в поднебесье, чтобы найти себе утешение в предвидении и вере.

В течение тридцати лет «Алият аноар» сопровождала все репатриации в Израиль, и была верным зеркалом всего, что происходило в стране. История любит пространство, дистанцию. Верное описание событий истории почти невозможно, но я верю в то, что в будущем появится историк, поэт, прозаик, и они опишут еврейскую историю наших дней. Напишут, как преследуемый тысячелетиями народ, живший в муках и в изгнании, находящийся буквально на дне жизни, найдет в движении «Алият аноар» один из ясных и чистых мотивов возрождения. Это будет один из, в высшей степени, примечательных примеров не только еврейской, а всей мировой истории.

И еще несколько слов я скажу о спасшихся еврейских детях Германии. Еврейство Германии погибло. Отчие дома уничтожены. Кажется, это еврейство не оставило за собой ничего. Оно не восстало, не сопротивлялось судьбе, сдавшись ей заранее. Нет у него продолжения. Но это не совсем верно. Мы видим себя его продолжением. Мы, ставшие израильтянами, привезли с собой многие ценности германского еврейства. Отцы наши пали жертвами страшной иллюзии, пустой мечты, которая сопровождала поколения надеждой победы человеческой чести и свободной жизни на чужбине. Мы хотим это осуществить здесь. Тридцать лет прошло, и из детей, обиженных судьбой, мы стали людьми, живущими по законам свободы и чести.

Тридцать лет прошло, и у нас уже выросли внуки, несущие службу в Армии обороны Израиля. И мы, лишенные дома, построили для них дом. Многие из них были инструкторами движения «Алият аноар», и они – наше продолжение. Так будут же благословенны все те, кто создал это движение. Благословенна Реха Приер, создавшая это движение в Германии, Генриетта Сольд, Ганс Бит, и все работающие в отделе «Алият аноар», живущие рядом с нами, да будут упомянуты с благословением. Они отдали и отдают этому предприятию все свои силы и саму жизнь.

Наоми приступает к третьему тому, в центре которого Германия и судьба евреев. Новые идеи, противоречащие духу социал-демократического движения, врываются в ее сочинение. Разрыв между идеологией левых лидеров кибуца и мировоззрением Израиля и Наоми проникает и в текст. Она боится только одного: чтобы не ухудшилось и так слабое состояние Израиля. За это время она преуспела. Ее знают и чествуют в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе и провинции. Ее литературные достижения впечатляют, она окружена славой и премиями, она замужем, у нее прекрасная дочь. Все это возбуждает зависть, переходящую в ненависть.

Группка левых товарищей, которая злорадствовала по поводу ухода Израиля из кибуца, относилась к ним бесчеловечно. Идеология и уровень суждения в кибуце ошеломляют ее. Как будто ты стоишь перед судом злобных сектантов. Они судят на основании чужого мнения. Это приводит к атмосфере интриг и сплетен. Она помнит свое решение – не защищаться. Кроме этого она открещивается от резких изменений, прошедших в кибуце. В последние годы члены кибуца замкнулись в своем маленьком мире.

В своей квартире, в Бейт Альфе, Израиль – человек духа, хранит далеко от всех богатство своих идей. Он, как и все, занимается физическим трудом, собирает термостаты. Присуждение премии имени Усышкина за второй том «Саула и Иоанны» возвращает свет в его темный угол.

Уважаемая публика,

Я радуюсь радостью героев книги, удостоенных этой премии. С того момента, как они перестали принадлежать мне и стали достоянием читателей и критиков, я следила за ними с беспокойством. Я боялась, что, не дай Бог, они что-то утратили, после того, как из тенет воображения превратились в реальных персонажей. У них появились имена, их помнят, о них пишут в прессе. Теперь я радуюсь тому, что они нашли такую поддержку, как сегодняшний вечер. Мои герои принесены мной как некий груз воспоминаний и личного опыта. Они родились здесь, в Израиле, а не в Германии. Источник вдохновения, приведший меня к написанию моих книг, – мы, поколение израильтян тридцатых и сороковых годов. Я старалась заставить героев, первым делом, следовать за истоками моего поколения, и увидела, что невозможно ухватить эти корни без необходимости вернуться в духовный мир той эпохи, что, можно сказать, была источником великих мечтаний наших отцов. Я стремилась вернуть себе те мечты, которые мы не сумели получить в наследство естественным путем из-за цепи катастроф, выпавшим на долю нашего поколения. Катастрофы эти вырвали нас из отчих домов, сделали нас одинокими, погребли под обломками следы предыдущей эпохи. Под этими развалинами живет и существует наследие великих мечтаний. «Саул и Иоанна» и есть попытка извлечь эти традиции из-под развалин, вернуть разорванную цепь истории поколений.

Я изучала историю сионизма и жизнь его основателей и это сухое изучение материала имело для меня глубокое значение. Я видела себя человеком, который неожиданно оказался перед миром, обязывающим его изменить многие понятия. Внезапно некое безымянное ожидание возникло в глубинах души. В первый раз я почувствовала, что из глубин времен поколение за поколением принесло дар, и это был талант наших отцов – хранить чистоту мечты в процессе ее