Но конечно же, это было обманом. К тому моменту Люцифер ужеполностью преобразился в Кроатан. Его измена вампирскому кодексу привела ккризису в Риме. Он украл ключ при первой же возможности и выпустил в мирМерзость. Мы же не знали об этом, пока не стало поздно.

Голубая кровь охотилась на демонов и их братьев, Серебрянуюкровь. Мы превратили Лютецию в надежное убежище. Михаил поверг Люцифера,отправил его по пути мертвых в подземный мир и запер за ним врата. Затем Михаилприказал Голубой крови отыскать оставшиеся шесть путей и на всех возвестиврата. Ключи от врат хранились у привратников, которых нарекли Орденом семерых.Они были из семи изначальных семейств сообщества.

Привратники согласились разойтись по всему свету и таитьсядаже друг от друга. Знание о вратах передавалось из поколения в поколение всемействе привратника.

«Наследие ван Аленов» — это всего лишь последнее названиетой работы, которую Лоуренс с Корделией начали сразу после прибытия в НовыйСвет. Когда у Голубой крови снова начала пропадать молодежь, они заподозрили,что то, чего они опасались на протяжении столетий, оказалось правдой. Что вратаослабели и Люцифер с Серебряной кровью каким-то образом пережили войну в Риме итеперь строят планы возвращения к власти.

Лоуренс посвятил свою жизнь поиску врат и привратников, дабыпредупредить их о грозящей опасности. Но Чарльз никогда не верил в наследие ванАленов. Его обижало, что отец сомневается в работе, проделанной им столетияназад. Потому Лоуренс отправился в изгнание. А наследие ван Аленов былозабыто».

«Но ведь Лоуренс был прав, — мысленно сказала матери Шайлер.— Они вернулись».

«Да, они вернулись и лихорадочно ищут способ отворить врата,дабы освободить дьявола, запертого в аду. Но мы их обманули, еще давно. Чарльзне был привратником в Лютеции. Земной якорь врат был перемещен. Истинныйпривратник давным-давно позаботился об этом».

«Откуда ты это знаешь? Ты привратник?»

«Нет. Среди ван Аленов привратником был только Лоуренс.Вспомни Орден семерых. Одно семейство — одни врата».

Левиафан и Корковадо. Теперь Шайлер поняла.

«Да. Твой дедушка был привратником врат возмездия, тюрьмыЛевиафана. Когда Лоуренс убил невиновного, врата открылись и выпустилиЛевиафана. Но Серебряная кровь не знала, что врата возмездия — «соломбикаллис». Ими можно было воспользоваться только один раз и для прохода тольков одну сторону. После того как Левиафан освободился, этот путь оказался закрытдля всех.

Серебряная кровь не успокоится. Они будут искать ипривратников, и врата, пока все пути мертвых не окажутся снова свободны дляпрохода.

Шайлер, теперь это твоя задача — отыскать оставшихся членовОрдена, предупредить их об опасности и уберечь врата. Пока врата стоят, Люциферне сможет выйти из подземного мира в этот. Таково наследие ван Аленов, и теперьоно твое».

«Ты хочешь сказать — наше?»

«Увы, нет. Я не смогу помочь тебе в этом деле. Я должнаотыскать Чарльза. Он потерялся где-то между мирами, когда Серебряная кровьпустила в ход «сабвертио». Наши судьбы переплетены. Он нуждается во мне, какникогда прежде. Во вселенной что-то сломалось — нечто такое, что сможемисправить только мы с ним, и только вместе. Это часть и твоего пути».

— Мама, ты опять меня бросаешь! Теперь, когда ты нужнеевсего! — Воскликнула Шайлер.

Рассказанное матерью и грандиозность возложенной на нееответственности потрясли девушку. Найти врата? Найти привратников? Спасти мир?И как ей все это сделать в одиночку?

— Я не бросаю тебя. Я всегда с тобой, — произнесла Аллегра,обнимая Шайлер. — Дочь моя, я — в тебе. Никогда не забывай об этом.

— Так значит, тогда, с мечом, это вправду была ты? Ну, вмоем сне? — Спросила Шайлер.

— Конечно. — Аллегра ласково улыбнулась и встала. — А теперьслушай внимательно. Левиафан обнаружил себя в Париже. Нам известно, что онстремится открыть врата, некогда находившиеся в Лютеции. Врата времени. В этомя уверена, ибо присутствовала там. Мы с Михаилом назначили их привратника. Имбыл Тиберий Гемелл. Найди его. Сбереги врата.

МИМИ

В тот день Мими, выйдя из школы, обнаружила, что Кингслиждет ее у ворот Дачезне среди прочих неряшливого вида парней, ожидающих своихдевушек из частной школы. Только Кингсли не выглядел неряшливым. Отнюдь. Он,казалось, мгновение назад сошел со страницы журнала: зубы сверкают, блестящиетемные волосы аккуратно причесаны, щеки гладко выбриты. На Кингсли была чернаякожаная куртка, белая рубашка и потрепанные джинсы. Ну прямо рок-звезда внатуре.

— Ты что здесь делаешь?! — Возмутилась Мими и сбеспокойством огляделась. — Джек может тебя увидеть!

Не сказать, правда, чтобы это так уж сильно ее волновало.Может, близнец даже приревнует ее, если увидит их вместе. Если, конечно, Джеквообще способен на какие-то реальные чувства по отношению к ней. Кто же егознает, что там творится в его тупой башке.

Кингсли, не обращая внимания на возмущение девушки, привлекее к себе. Он смачно поцеловал Мими прямо на глазах у компании возбужденныхновичков.

— Форс, лезь в машину.

Мими заметила у обочины лимузин длиной чуть ли не с квартал.Шофер в униформе держал дверь открытой.

Мими всегда втайне питала любовь к лимузинам. Пользоватьсялимузином в городе считалось безвкусицей — тебя могли принять за туриста илихвастуна. Но автомобиль Кингсли сверкал просто потрясно. Мими вынуждена былапризнать: да, парень путешествует со вкусом.

Она выразительно посмотрела на Кингсли, затем забралась вмашину. Кингсли сел следом и захлопнул дверь. А потом полностью поднялперегородку между водительским местом и пассажирами. Окна у лимузина былитонированные. Кингсли с Мими оказались фактически в одиночестве. Автомобильвнутри был настолько просторным, что создавалось впечатление, будто находишьсяв движущейся комнате. Под ногами Мими лежал роскошный мягкий ковер, а сиденьябыли широкими, словно кровать.

— Ну, куда? — Поинтересовался Кингсли и буквально-такинавалился на Мими, запустив одну руку ей под блузку, а другой дергая за поясюбки.

— Подожди. Подожди! — Выдохнула Мими и оттолкнула Кингсли.

И она еще считала себя быстрой! Да он просто какой-точемпион мира по раздеванию на скорость. Она только-только села в автомобиль иуже считай что осталась без одежды.

— Солнышко, я ждал весь день, — вздохнул Кингсли, уткнувшисьлицом ей в шею. Но все же послушался и убрал руку от ее бедра. Он успокоился иоткинулся на спинку сиденья. — Вот. Так лучше?

Мими постаралась не показывать, насколько она польщена.Приятно быть желанной. Ох уж этот Кингсли и его ненасытный аппетит!