– Помогите… Спрячьте меня, я заплачу, все отдам…

– Кто за вами гонится? – спросил Тибор.

– Судья…

– Какой судья? Погони не видно.

– Судья Когг… Где можно спрятаться?..

– И ты привел его сюда? – охнул хозяин заведения, творя отводящий знак. – Прочь со двора!

– Нет-нет… – дико замотал головой беглец, его губы тряслись. – Подождите, я заплачу…

К нему двинулся конюх и второй дюжий слуга – вытолкать и запереть ворота, пока не поздно, хотя разве защитят засовы от лиха, которое зовется Неподкупным Судьей Коггом?

Поздно. На дороге, в десятке шагов от ограды, сгустилась то ли из пыли, то ли из зыбкого потустороннего марева человеческая фигура. Обозначилось лицо, колыхнулись складки долгополого одеяния. Пожилой чиновник, на первый взгляд совсем не страшный, скорее забавный: надутые округлые щеки, нос пуговкой, глубоко посаженные глазки, на голову намотан поношенный судейский тюрбан. Пухлые руки сложены на брюшке, выступающем под старомодной мантией. Теперь он выглядел, как живой человек, вот только не шел, а плыл, едва касаясь земли подолом.

Что он такое, до сих пор никто не смог объяснить. Бытовало мнение, что это один из демонов Хиалы, но не склонный к бесчинствам, как большинство его собратьев, а избравший своей стезей неотвратимую кару и торжество справедливости. Другие утверждали, что это призрак некого праведного судьи, убитого недоброжелателями в давние времена, который даже после смерти продолжает вершить правосудие. Третьи предполагали, что это последнее создание безымянного мага, казненного по облыжному обвинению и решившего отомстить наветчикам. Некоторые почитали Когга вровень с богами. Единственное, в чем все сходились: встречу с Неподкупным Судьей переживет разве что младенец, по малолетству не успевший совершить ничего наказуемого.

– Аберт Лудадвен из Йонахты, – высокий дребезжащий голос хоть и звучал комично, вызывал не смех, а мороз по коже. – Обвиняешься в том, что семь лет назад ты подделал векселя своего покойного отца. На смертном одре понесший убытки заимодавец призвал Неподкупного Судью, и да свершится суд над тобой!

– Я не виноват… – Лудадвен стучал зубами и обливался пóтом. – Мы разорились, а мне понадобились деньги на лечение, услышь меня Хальнор, для ребенка моей содержанки. Она меня шантажировала, некуда было деваться…

– Шантажировала, так как знала о том, что ты и раньше подделывал долговые расписки! – Судья Когг с торжеством воздел вверх толстый восковой палец. – Ты замышлял ее убить! Я тебя приговариваю…

– Замышлял, но не убил ведь, – перебил негромкий мальчишеский голос. – У него был выбор – поступить совсем дерьмово или ограничиться мелким мошенничеством. Он выбрал второе – меньшее из зол, так что ты должен оставить его в покое.

– Кто ты такой?! – продребезжал призрак, повернувшись к Рису.

– Не знаю. Не имеет значения.

Тибор покрылся холодной испариной, а сердце бухало о ребра тяжко и с перебоями. Перед живым противником он бы не сплоховал, но Когг – нежить, и Риса теперь не выручить. Если бы парень держал язык за зубами, еще можно было надеяться, что праведный Судья, забрав свою добычу, не обратит внимания на остальных, а теперь пиши пропало.

– Ты… Ты… – Призрак двинулся было к мальчишке, но вдруг замер, а потом подался назад. – Ты неправильный! Если кто-то совершил преступление и не был осужден, я вершу над ним праведный суд, а с тобой почему-то все наоборот… Я не могу к тебе подойти!

Рису бы стушеваться и вознести благодарственные молитвы всем богам без разбору, а он вместо этого шагнул вперед и очутился между Судьей и обреченным фальсификатором.

– Тогда ты его не возьмешь. Я уже сказал, почему.

– Ты мне запрещаешь?

– А ты не сможешь нарушить мой запрет? – прицепился к словам мальчишка.

– Не смогу, – неохотно проворчал Когг.

– Значит, запрещаю.

Да он же маг, с облегчением вспомнил Тибор, магической братии наверняка известен какой-то сохраняемый в тайне способ защиты от Неподкупного Судьи из Хиалы. Иначе в Ругарде давно уже не осталось бы ни одной высокопоставленной персоны, и в сопредельных государствах то же самое… Мунсырех не знает такого способа, но он однозначно существует, и Рис то ли слышал о нем краем уха, то ли интуитивно угадал, что нужно сделать.

Облегчение оказалось преждевременным.

– Убийца! – Мутноватые, как протухший студень, гляделки призрака уставились на него. – Много раз убивал за деньги. Я свершу над тобой суд…

– Нет, – Рис шагнул вбок и теперь заслонил Тибора. – Он убийца, но не изувер, и он меня спас. Не трогай его, я запрещаю.

– Этот человек твой?

– Ага, мой, и я его тебе не отдам.

– Ты главнее меня, и с тобой все шиворот-навыворот, – недовольно констатировал Когг. – У тебя я ничего не смогу отнять. Может быть, дозволишь взять этого? Пятнадцать лет назад он был воином на службе у своего господина, участвовал в нападении на соседнее княжество и убил девушку, которая пыталась от него убежать.

Чувствуя, как трясутся колени, да и руки тоже – несколько мгновений назад он окаменел, а сейчас как будто рассыпался на множество мелких камешков, – Тибор попятился и привалился к стене. Готов побиться об заклад, в волосах прибавилось седых прядей… А саргафский феодал, на которого обратил свой студенистый взор праведный судья, превратился в живую статую с отяжелевшим и в то же время беспомощным лицом.

– Нет, – Рис опять встал между призраком и его жертвой. – Все эти пятнадцать лет он терзался, вспоминая ту девушку, и никогда больше не поступал плохо с другими девушками, даже со своими рабынями. Он сам себя судит, и я запрещаю тебе его забирать.

Рис заступался за каждого – за купцов, за трактирщика, за конюха, за крестьянина, привезшего на постоялый двор молоко и зелень. Со стороны это смахивало на фарс: Неподкупный Судья Когг с его короткими пухлыми ручками, носом-пуговкой, дребезжащим голосом – и тощий Рис, так и не сбросивший маску надменного молокососа из благородных. Можно подумать, два балаганных актера изображают пререкания между заносчивым принцем и сварливым пожилым чиновником.

– Этот, – Когг показал на младшего из служилых грамотеев, – терзает и убивает каждое существо, которое не может дать ему отпор. Кошек, собак, кроликов, кур. Год назад убил супружескую чету – двух престарелых рабов, которых купил по дешевке нарочно для этого. Одна небогатая женщина, живущая с ним по соседству, ударила его ножом за свою замученную собаку, тогда он пошел к мировому судье и добился, чтобы соседку бросили в тюрьму, как за разбой. Его тоже не отдашь?

– Я не собираюсь его защищать, – еще сильнее сузив глаза, так что одни щелки остались, процедил Рис.

И демонстративно отошел в сторону.

– А?.. Нет, нет… – растерянно выдавил доморощенный палач, ожидавший, что за него заступятся так же, как за всех остальных.