— Это с каких это пирогов вы к такому выводу пришли? — Мамонов не в пример своему собеседнику очень даже оживился.

— Я не могу раскрыть вам своих предположений. Во всяком случае, пока.

— Да?! — Аркадий Петрович склонил голову набок и смерил майора таким взглядом, словно тот был зеленой козявкой на коре дерева. — Я думаю, вы не забыли, что это я пригласил вас в свой дом, чтобы вы разобрались во всех наших безобразиях? Кому же вы собираетесь докладывать о своих предположениях?

— Поймите меня, — Ляпов постарался вложить в голос как можно больше душевной теплоты. Он даже отвлекся от дерева и, робко глянув на хозяина дома, быстро опустил глаза долу. — Раскрыть свои предположения, заметьте, пока еще не вполне подтвержденные, значит, навесить подозрение на кого-то из членов семьи. Мне бы не хотелось наводить напраслину на родных вам людей. Поэтому, если вы позволите, я еще немного подожду с вынесением каких-либо суждений. Впрочем… — тут он порывисто вздохнул, — свою задачу я выполнил. Виктории Петровне действительно ничего не угрожает. Вашу вторую горничную задушили в ее собственной комнате и в ее собственном платье. И теперь, если вам угодно, мы с капитаном Синичкиным можем завершить дело за неимением улик…

— Нет уж, — Мамонов потер переносицу, — в доме ведь не конфеты крадут, двух человек убили! Я не хочу закрывать следствие. И еще… у меня к вам отдельная просьба. Вы ведь знаете о Павле, о госте в моем доме…

— Только то, что вы мне рассказали. А рассказали вы мне немного.

— Так вот, я прошу выяснить о нем как можно больше. По некоторым обстоятельствам я вынужден принимать его у себя тем, кем он представился, — без лишних вопросов. Но он мой деловой партнер, который давит на меня и которому я не могу сопротивляться. Таковы условия игры. И все-таки я не привык работать с теми, о ком ничего не знаю. Мне нужна информация: кто он, кто его родители, в какой детский сад он ходил, чем болел, в общем, все, что сможете выяснить. Над этим работает мой лучший парень — Рябой, — он поморщился и покачал головой: — Даже не пытайтесь спрашивать, как его зовут. Он настолько привык к своей профессиональной кличке, что имени своего уже не помнит. Но сейчас не об этом… Рябой предан мне до костного мозга, он работает, но поскольку дело секретное… видите ли, не в моих интересах, чтобы кто-то узнал о том, что я пытаюсь раздобыть информацию о некоем Павле. Посему Рябой испытывает затруднения, а вам — это пара пустяков. Вы же следователь, как-никак. Свяжитесь с ним, он парень расторопный, где нужно, поможет.

— Не доверяете мне? — усмехнулся Ляпов. — Хотите своего приставить.

— Ну, в конце концов, это же мое дело, не так ли? Мой бизнес, и мой деловой партнер. Да и телохранитель вам вряд ли помешает, — Мамонов тоже улыбнулся. — И информация мне нужна как можно скорее. У меня пятки горят.

— Когда последний срок подачи документов?

— Вы меня с ума сведете своими замашками. Как налоговый инспектор, право слово. Сроки сжатые, если честно, информация нужна была уже вчера. А лучше даже позавчера. В общем, узнаете хотя бы что-нибудь, сразу сообщайте.

* * *

Павел поднял книжку и поставил ее на полку. Потом взял в руки еще одну, поставил ее рядом. Уборка обещала затянуться. Сашка сидела на разоренной кровати, кусала припухшие губы, наблюдая за ним. Она не знала, с чего начать. Комната имела абсолютно разгромленный вид.

«Почему вдруг он решил мне помочь разобрать вещи?»

Скорее всего не знал, что сказать после того, что случилось между ними, поэтому просто поднялся с постели и занялся первым, попавшимся под руку.

Павел являл собой образец невинной красоты, что трудно сочеталось с Сашкиными воспоминаниями о его горячем теле. Сейчас он стоял посреди хаоса босиком, в одних полурасстегнутых потертых джинсах, раскрасневшийся и взлохмаченный. Он был обыкновенным мальчишкой, который только что вылез из кровати своей девчонки и испытывает по этому поводу некоторую неловкость. Он был мальчишкой со взглядом старика. А может быть, и с душой старика, который никакой неловкости не испытывает, потому что знает о жизни так много, что его уже ничто смутить не может. Как в нем уживались и мальчишка, и старик? Почему их существование было столь гармоничным в одном теле?

— Какой-то кошмар, — она вздохнула, — и когда все это закончится?..

— Я думаю о другом, — он обвел комнату взглядом, — я думаю, ради чего вдруг обыск учинили? Да такой разбойный.

— Ну… — она развела руками, — если кто-то и хотел что-либо найти, то, наверное, нашел.

— По всему дому?

— Я не знаю, — призналась она. — Хотя это, конечно, непорядочно. Могли бы просто попросить, я бы им и так отдала все, что нужно. Теперь вот разбирайся с этим барахлом.

И тут в дверь постучали. Оба вздрогнули и замерли, испуганно глядя друг на друга. Стук повторился. Павел дернулся было в сторону, но Сашка остановила его, отрицательно качнув головой, мол, может, пронесет, подумают, что никого нет, и уйдут. Хотя она в это и не верила. Положение было, прямо сказать, пердю-монокль. Кто бы там за дверью ни стоял, все равно не слишком-то приглядную сцену ему предстоит увидеть: в комнате невинной девицы полуголый парень.

«Хорошо хоть с книжкой в руке, — усмехнулась про себя она. — Можно попытаться соврать, что декламировали друг другу вслух…»

Она склонила голову, пытаясь прочесть заглавие на обложке. Когда ей это удалось, она расстроилась окончательно: «Физика для поступающих в вузы». Нужно спятить, чтобы начать такое декламировать.

Павел подмигнул ей, прижал палец к губам, потом очень аккуратно, чтобы не наделать шуму, скользнул в шифоньер и прикрыл за собой дверь. И сделал это вовремя, потому что в дверь снова постучали, ну а потом ее отворили. На пороге стояла Виктория. Она оглядела комнату, совсем не удивилась, а наоборот, удовлетворенно кивнула. Потом отыскала среди хаоса одинокую, не совсем одетую фигурку племянницы и вот тут изогнула бровь:

— Ты чего затаилась?

Сашка тут же покраснела, но, мужественно пожав плечами, ответила довольно легкомысленно (как ей показалось):

— Не хотела гостей принимать в таком развале.

— Вот как? — Виктория оглядела комнату уже более внимательно.

«Только бы ей не вздумалось в шкаф свой нос сунуть. А то уж совсем глупо выйдет: полуголый парень в шкафу у невинной девицы. Даже в Лидкиных романах такой пошлости не встретишь!»

Ей повезло. Виктория была слишком воспитанна, чтобы заглядывать в чужие шкафы.

— У Сереги скучный вид, — что хуже всего, она была настроена поговорить, а потому прошла по комнате и, скинув с кресла Сашины футболки, села.

Сашка с ужасом заметила, что скинула она еще и футболку Павла, которую тот не успел на себя натянуть.

— Тебе нездоровится? — теткин взгляд проникся участием, но каким-то лукавым.

Сашка решила играть до конца. Ну не скажешь же ей напрямую, мол, выйди ради бога, а то Павел в шкафу задохнется!