— Дамиан? — зову я.

Тот качает головой, не глядя на меня.

— Нет. Никогда.

Значит… Но зачем Габриэлю этот маскарад? Зачем терпеть меня? Прислуживать?

— Ха, но и высшему демону булочки тоже не нужны, — усмехается Ромион. — А этот твой Габриэль их, похоже, ел, да, Виола?

Дамиан наконец-то снова смотрит на меня — тоже ждет ответа.

Мне становится неловко.

— Я предложила. Позавтракать со мной. Он мне булочки принес, а я угостила… Что?

Тишина. Дамиан изумленно открывает и закрывает рот. Ромион снова усмехается.

— Это невозможно! — восклицает наконец Дамиан. — Ты снова лжешь! Ни один демон не станет есть с человеком!

— Я? Лгу?! По-твоему, я только и делаю, что лгу?!

— Похоже, что да.

— А сам-то!..

— Дети, не ссорьтесь, — кривит губы Ромион. — А то сейчас придет страшная ведьма… Кстати, вон она.

Мы с Дамианом одновременно умолкаем и смотрим туда, куда глядит принц. Ничего там нет. Разве что дымка какая-то колышется.

— Это ведь был Зачарованный лес? — спрашивает вдруг Ромион. — Мы сейчас на его границе?

— Да, — отвечает Дамиан, щурясь. — Ромион, но там нет никого. Там, — он кивает туда, куда глядит принц.

— А это неважно, — весело откликается Ромион. — Я тут еще вспомнил, что на границе Зачарованного леса время идет быстрее, чем в остальном мире.

— И… что? — уточняю на этот раз я: Дамиан снова с тяжелым вздохом зажмуривается. Наверное, медитирует: ищет путь в нирвану.

— Ничего, — отмахивается Ромион. — Просто мой день рождения, кажется, наступит неожиданно раньше. Великолепно!

Я успеваю вспомнить о его проклятье (за всеми этими нервными объяснениями совсем вылетело из головы), испугаться и подумать, что так не бывает. И даже по глупости сказать об этом Ромиону. В сказках же всегда побеждает добро.

Ромион отворачивается от дымки на краю леса, смотрит на меня, как на дурочку, и смеется.

— Добро? Не знаю, как в сказках, Виола, но в жизни побеждает сила. А ты законченная наивная оптимистка.

Я уже придумываю, что сказать ему в ответ — что-нибудь обидное (я же его поддержать хотела, зачем он так?), но побеги вдруг нас отпускают, и мы падаем… По ощущениям — в кроличью нору. Только, наверное, быстрее, чем летела Алиса. И мимо ничего не проносится. Только темнота… которая в конце концов сменяется тусклым серебристым светом, и я снова вываливаюсь на что-то твердое, больно ударяясь головой. Вторая шишка за день…

Но на этот раз Дамиан с Ромионом хотя бы рядом.

Мы не в лесу, мы в какой-то комнате: маленькой, очень пыльной (сразу тянет чихать) и пустой, если не считать потускневших гобеленов на стенах. Лунный свет пробивается через грязное окно слева от меня. Двери не видно. Может, я просто не замечаю ее в сумраке?

— Где мы? — спрашиваю я шепотом — просто вокруг стоит такая тишина, что нарушать ее страшно.

Дамиан подает мне руку (и снова не смотрит в глаза).

— Это старая часть королевского дворца, — его напряженный голос разбивает недовольную тишину. — Странно, что королева перенесла нас именно сюда. Тут же ничего нет… Может, ее портал тоже сбился? Ромион… Ромион, что с тобой?

Принц зачарованно смотрит на гобелен: на нем чахоточного вида дева вцепилась в единорога, а вокруг нее то ли гномы, то ли непропорционально изображенные люди. Наверное, художник курил что-то покрепче розовой пыльцы. Единорог у него точно получился бредовый: здорово напоминает обалдевшую козу с витым рогом между налитыми кровью глазами.

— А? Нет. Ничего, — Ромион тоже встает, но медленно, словно заторможенно. — Давайте выбираться отсюда, пока наша любимая мачеха нас не нашла.

— Погоди, — Дамиан снимает с ворота сорочки подвеску-амулет. — Вот, возьми, — и сам крепит ее изумленному Ромиону на ворот.

— Дами, но это же твой талисман, — выдыхает принц. — Он твой! Ты с ним никогда не расстаешься.

— Тебе он сейчас нужнее, — отвечает Дамиан, и странно: это не звучит избито или пафосно. — Если сейчас и правда время твоего семнадцатилетия…

— То он мне не поможет, — заканчивает Ромион, но подвеску снимать не спешит.

— А вдруг? Я-то королеве не нужен. Мне она ничего не сделает. Я здесь, как обычно, в довесок к тебе, — говоря это, Дамиан первым идет к двери — она действительно прячется в сумраке. Ромион смотрит не на нее, а на брата и, кажется, собирается что-то сказать, но Дамиан его опережает: — Идемте. Может быть, еще успеем до того, как королева опомнится и подсунет тебе веретено.

И мы идем: по длинному пыльному коридору, где темно, а свет дает только мой браслет да подвеска у шеи Ромиона. Я пару раз спотыкаюсь: здесь, оказывается, широкие щели в полу между паркетинами. Ромион, идущий позади, подхватывает меня под руку. Я тихо говорю ему спасибо, но принц не отвечает.

— Что будем делать, когда выберемся? — бросает через плечо идущий впереди Дамиан.

Ромион молчит, поэтому отвечаю я:

— Можем вернуться ко мне домой…

Братья так дружно усмехаются, что мне становится обидно. Я их, между прочим, пригласила, несмотря на то что в прошлом они этот дом чуть не разнесли.

— А ты бы что делал? — спрашивает Ромион у Дамиана. — Ты прав: ты не нужен королеве. Фактически ты свободен. Уезжай из Сиерны. Ты же давно об этом мечтаешь.

— Отец хотел, чтобы я закончил обучение, — качает головой Дамиан. — Он сказал мне это перед смертью. Я не нарушу последнюю волю короля.

— Наш отец свихнулся перед смертью, — неожиданно зло говорит Ромион. — Ты так и будешь выполнять последнюю волю старого идиота?

— Он наш отец! — вскидывается Дамиан.

— Что не отменяет того, что он старый идиот, — огрызается Ромион.

Интересно, они могут хоть пять минут не рычать друг на друга?..

— Неправда! Если ты им недоволен, это еще не значит…

— Дами, он женился на этой гидре-королеве! Ты думаешь, человек в своем уме на такое способен?

— Она его приворотила!

— Вот я и говорю: старый идиот — связаться с ведьмой. Неважно, Дами. Просто подумай, что она устроит здесь, когда ее короне больше ничто не будет угрожать. Сейчас поцапается с гоблинами, потом с королем Кремании, наверняка выйдет за него замуж, а то и за императора гоблинов тоже, с нее станется. Обоих отравит — и в перспективе захватит весь мир.

— Ром, это уже слишком. Зачем ей весь мир?

— У нас очень деятельная мачеха!

Они смеются, оба. Как нормальные братья.

— Я все-таки за то, чтобы ты уехал, — говорит потом Ромион.

— И оставить здесь тебя? И Виолу?