– Товарищ Сталин, двадцать вторая армия еще не закончила обучения до конца, а остающихся в резерве трех мехкорпусов будет недостаточно. – Василевский упрямо держится своей точки зрения. Может, он все же прав?

– Товарищ Василевский. Вы забываете, что кроме этих сил мы будем располагать к концу месяца еще и частями, заканчивающими уничтожение окруженных группировок противника.

– Товарищ Сталин, мы все равно не сможем мгновенно перебросить их к линии фронта. К тому же после боев эти части будут требовать отдыха, пополнения и переформирования.

– Товарищ Василевский, вы уверены в своей правоте?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Выйдите и еще раз подумайте.

Василевский, побледнев, выходит. Я возвращаюсь к столу и сажусь на стул. Неторопливо выбиваю трубку в пепельницу. Все молчат, а поддержавшие Василевского Жуков, Молотов и Кузнецов сидят как статуи и даже, кажется, не дышат.

– Пока товарищ Василевский обдумывает свое предложение, предлагаю выслушать товарища Берию.

– Товарищ Сталин, товарищи! Восстание в тылу Приморского фронта подавлено. Разрозненные остатки отрядов крымских националистов пытаются маскироваться под мирных жителей и скрываются в горах. В ходе боевых действий отличились тридцать вторая и двенадцатая дивизии войск НКВД, сто двадцать третья стрелковая дивизия, а также отдельная разведывательная эскадрилья автожиров из состава Приморского фронта. В настоящее время в действиях по прочесыванию местности используются только войска НКВД и отдельная разведывательная эскадрилья. За прошедшую неделю арестовано более десяти тысяч националистов, а также поддерживающих их лиц. В настоящее время военными трибуналами фронта совместно с тройками НКВД рассмотрено более пяти тысяч дел на ранее арестованных бандитов и их пособников. Приговорено к расстрелу три тысячи пятьсот двадцать пять бандитов, приговор приведен в исполнение в отношении одной тысячи пятисот пяти человек, приговорено к содержанию в лагерях одна тысяча двести восемьдесят два человека, отправлено на спецпоселение сто пятьдесят человек, освобождено двести пять человек.

– Хорошо, товарищ Берия. Мы полагаем, что с этим вопросом ваше ведомство справится само, не требуя привлечения дополнительных сил и средств.

– Да, товарищ Сталин. Прошу оставить в распоряжении войск НКВД эскадрилью автожиров.

– Мы думаем, что эту просьбу можно удовлетворить. Вернемся к предыдущему вопросу.

Василевский входит твердой походкой с видом человека, готового ко всему. Я встаю и неторопливо огибаю стол. Василевский стоит у карты, внимательно и сосредоточенно глядя на меня.

– Товарищ Василевский, вы обдумали ваше предложение?

– Да, товарищ Сталин.

– Вы по-прежнему считаете, что вы правы.

– Да, товарищ Сталин.

– Мы думаем, что ваше предложение должно быть принято. Но наступление должно быть приостановлено только после освобождения Харькова и Киева. Мы считаем, что к вопросу о возобновлении наступления будет необходимо вернуться после завершения ликвидации окруженной группировки. Есть другие предложения? Нет? Тогда перейдем к следующему вопросу. Товарищ Кузнецов, прошу.

Бывший начальник штаба 2-й гвардейской армии, ныне Маршал Советского Союза, С.С. Бирюзов вспоминает о трудностях этого наступления: «По заснеженным дорогам, навстречу колючему ветру, форсированным маршем шли гвардейцы на запад. Пехоту обгоняли танкисты и самоходчики. Тягачи тащили через сугробы артиллерию, а там, где у них не хватало сил, выручало плечо солдата… Много хлопот доставляла коварная погода. По ночам трещали морозы, а днем под солнцем таял снег. Хорошо экипированные для действий в суровых зимних условиях красноармейцы оказались в тяжелом положении. За день валенки у них намокали и разбухали, а ночью становились как железные и уже совсем не согревали ног. Многие обмораживались. Но и в этих условиях темп движения частей не снижался».

«Краткий очерк истории Второй мировой войны» под ред. полк. Гареева М.С. М., 1975.

Ночь на 5 января 1943 г. Полевой аэродром. 907-й истребительный авиаполк ПВО.

Николай Козлов

Наши войска наступают, и полк, в который Николая перевели заместителем командира, перебрасывают западнее, вместе с отдельным взводом ВНОС, оснащенным радиолокатором. Причем взвод незадолго перед перебазированием получил новую, усовершенствованную модель РУС-2. Немцы, попавшие в несколько крупных котлов, стремятся удержаться любой ценой. Говорят, Гитлер пообещал, что примет все меры к их деблокированию, а пока приказал Герингу наладить снабжение окруженных войск по воздуху. ВВС Красной Армии делает все, чтобы сорвать планы нацистов. Днем прорывающиеся транспортные самолеты перехватывали истребители ВВС, поэтому немцы решили прорываться под прикрытием ночной темноты. Именно поэтому на этот участок и перебросили полк, укомплектованный летчиками-ветеранами, с опытом полетов ночью с наведением от «радиоулавливателя самолетов».

В этот полк перевели не только Николая, ему как заму по боевой подготовке удалось перетащить сюда несколько знакомых, в том числе и Вячеслава Коротина. Поставленный на должность начальника парашютно-десантной службы полка, он сразу согласился летать в паре с Козловым, ведомым.

О чем только не передумаешь, сидя в кабине и ожидая вылета. Дежурное звено, готовность номер один. «Ждем, когда немцы своим картошку повезут», – Николай улыбается своей мысли, которую перебивает сигнал на взлет.

Движок запускается сразу, рация работает как часы, ни одной помехи. Новая модель, связь идет в таком диапазоне, что немцы разговоры советских летчиков не только подавить, но и перехватить не могут. Да еще и легче старой на килограмм. Вообще МиГи последней серии облегчены, к тому же движок другой поставлен, форсированный и модернизированный. Так что МиГ-3У получился намного лучше предыдущих моделей и очень нравится Николаю.

– Серый Пятому. Цель одиночная, курс… высота… скорость… квадрат… Прием.

– Пятый Серому. Принял, иду на перехват.

Пробивший облачный слой истребитель летит словно над водной поверхностью. Подсвеченные луной и звездами тучи при взгляде на них сверху напоминают море. А вот и непрошенный гость. Судя по бегущему силуэту – «Хейнкель -111». МиГ осторожно заходит сзади сверху, там у него есть уязвимое окно. Стрелки наконец-то заметили атакующий самолет и пытаются отогнать заградительным огнем. Но ясно видимые в темноте языки пламени из стволов пулеметов только дополнительно демаскируют летящий транспортник.

– Пятый Серому. Цель вижу, атакую. Прием.

Отбросив колпачок гашетки, Николай дает сдвоенную очередь. Трассы пушечных снарядов, ясно видимые в ночном небе, исчезают где-то внутри темного силуэта. Мгновение, потом, скрипя набором фюзеляжа, самолет Николая резко взмывает вверх. У летчика темнеет в глазах от перегрузки. Перейдя в горизонтальный полет, Николай осматривается и успевает заметить комок пламени, пробивающий облачный покров.