Милорд сел подальше, чтобы на него никто не наткнулся. Я только вздохнула. Не люблю, когда на занятиях посторонние. Чувствуешь себя уже не так — скованно. Но… что поделаешь?

После пар — хорошо, что у меня их сегодня было всего три — мы доехали до магазинчика, где я любила запасаться мясом и творогом. Там они, в отличие от супермаркетов, были похожи на настоящие.

— Знаешь, что я еще помню? — выдохнул мне на ухо Ричард.

— Что? — я стояла над прилавком и размышляла, как купить все, что нам надо и вложиться в те деньги, которые я могла позволить потратить?

— Я помню, как ты жарила мне и мальчишкам блинчики. Это было счастье…

— Ричард, прекрати, — меня обуяла такая злоба, такое отчаяние… — Ты, конечно, тоже пострадал. Но это не отменяет того факта, что ты сам от всего этого отказался.

— Знаю, — опустил он голову. — И меня это сводит с ума.

Он решительно забрал пакеты из тележки, мы вышли из магазина. И тут Ричард поинтересовался, как мне лучше получить деньги на хозяйство — наличкой или на карточку. И это прозвучало так обыденно… Что я не могла не возмутиться.

— Ричард, как-то для человека, потерявшего память, ты слишком хорошо ориентируешься в мире, который для тебя вроде бы чужой?!

— Так я же память потерял, а не мозги, — спокойно ответил он мне. — И прекрасно понимаю, что жить за твой счет мне… мягко говоря, не положено.

— А что так?

— Это унизительно!

— Вот, пожалуйста, запомни все, что ты чувствуешь сейчас. Потому что мы обязательно вернемся к этому разговору, как только ты все вспомнишь. И когда это произойдет, я обязательно расскажу тебе, как унизительно, когда в империи Тигвердов все в магазинах запуганы тобой, и мне не дают расплатиться за собственные покупки!

— Мы же об этом разговаривали уже. Правда, ты не так сильно гневалась…

— Было дело.

— И как я тебя уговаривал?

— Сначала ты говорил, что вычтешь эти покупки из моей зарплаты…

— Ты на меня работала?

— Да. Прислугой.

— Как-то я плохо представляю тебя в виде прислуги, — хмыкнул он. — Вот в роли командира — это да…

— Я была очень хорошей экономкой! — обиделась я.

— Должно быть, я по тебе с ума сходил… — он долго смотрел мне в глаза. Потом с усилием отвел взгляд и спросил. — Ладно. Сначала я говорил что-то про твою зарплату. А потом?

— Потом я стала твоей невестой.

— Невестой, — грустно усмехнулся он. — Я не помню подробностей. Но я помню ощущение счастья…

— Я не возьму денег. Ни от тебя. Ни от твоего отца.

— Ника…

Для того, чтобы отзаниматься со своими двумя учениками вечером, я влила в себя столько кофе, что булькала уже, как кофейник в поместье милорда Верда. И как только ученики ушли, я разделась, рухнула на кровать — и отключилась.

Снилась мне всякая белиберда: я сижу на камне возле поместья, Ричард стоит рядом и ест лимарру. Потом мы с ним танцуем вальс вокруг этого же камня… У меня кружится голова. Я обнимаю его и шепчу: «Кажется, я жду ребенка». Он злобно смотрит мне в глаза — и отвечает: «У меня ублюдков не будет». Кладет мне руку на живот. Я кричу, вырываюсь — но ничего сделать не могу. Он сильнее. Он намного сильнее…

Проснулась вся в слезах. Снова завтрак.

— Тебе сняться кошмары?

— Да, — не стала таиться я.

— С моим участием?

— Да.

— Ника, ты ведь понимаешь, что это все не правда, — он говорил это так горячечно, словно нам снился один и тот же сон.

— Возможно. Но сейчас мне надо идти — а то я опоздаю.

— Я постараюсь сегодня остаться дома — чувствую себя лучше.

— Уверен?

Он упрямо кивнул.

…

Я пришла вовремя. Да и занятия прошли спокойно. А вот, когда я вышла в коридор, меня уже ждали.

— Миледи Вероника, — поприветствовал меня Ирвин.

— Добрый день, — улыбнулась я ему. — Вот уж кого не ожидала увидеть.

— Вам неприятно мое общество? — огорчился целитель.

— Как раз наоборот. Пойдемте, я угощу вас кофе. Или пообедаем вместе?

— Пообедаем. Только, с вашего позволения, я заплачу.

— Да за ради бога…

Мы сидели в уютной кафешке неподалеку от Академии и ели уху. Вот что мне всегда лень готовить — так это рыбу. Но в приготовленном кем-то виде я ее очень и очень уважаю. На десерт я заказала кофе, а Ирвин — чай. Он крутил чашку в руках, очевидно не зная, как приступить к разговору.

— Какие прогнозы у принца Тигверда? — спросила я.

— А? — удивленно посмотрел на меня целитель. Потом решительно произнес. — Не плохие. Только ему надо общаться с теми, кого он знал… Не только с вами.

— Надо будет милорда Милфорда пригласить — они же друзья. И, может, кого-то из его армейских подчиненных. И в поместье обязательно отвезти.

— Замечательные идеи, миледи, — рассеянно одобрил целитель, явно думая о другом.

— Ирвин. Я думала, вы дадите мне рекомендации — как быть в данной ситуации.

Ирвин уставился в свою чашку. И окончательно смешался.

— Слушайте… Вы меня пугаете сегодня. Что случилось?

— Император…

— Что с ним?

— Он… — смущенно проговорил целитель, — мертвецки пьян. И, как мы все поняли, не собирается выходить из этого состояния

. — И вы это сообщаете мне — потому?

— Миледи Вероника, — прижал Ирвин руки к груди. — Всеми стихиями заклинаю… Помиритесь вы с ним. Поговорите! Пожалуйста!

— Что? — взвилась я. — Ирвин, при всей моей к вам симпатии… Я не намерена общаться с его величеством.

— Я не только целитель его величества… — тихо проговорил Ирвин. — Я еще и самый верный его слуга.

— Послушайте, — попыталась достучаться до целителя. — Я…

— Миледи Вероника, пожалуйста, выслушайте меня! Он сидит, уставившись в одну точку. Выгнал всех. И пьет. С того момента, как принц Тигверд ушел за вами из дворца.

— Теперь еще скажите, что это я виновата!

— Миледи Вероника, я этого не говорю. Я сказал, что будет чудесно, когда вы помиритесь.

Я только фыркнула.

— Жизнь не всегда добра к людям с даром. И мир, в котором ты живешь, не всегда считает, что у тебя дар. Иной раз люди уверены, что ты — это исчадье тьмы. И тебя надо казнить. Сжечь… Как и всю твою семью за то, что они укрывали тебя — и не выдали властям…

Я не сразу поняла, что Ирвин говорит о себе.