«Наша страна» (Буэнос-Айрес), 3 января 1957, № 363, с. 4

Парижское Управление делами Русской эмиграции (Письмо в редакцию)

Глубокоуважаемый Василий Васильевич[204], С большим интересом прочитал в «Часовом» 564 от июня 1973 года информацию под заголовком «Исторический архив», касающуюся «Управления делами Русской эмиграции в Париже» во время немецкой оккупации Франции.

В приводимом документе имеются немало неточностей, но в целом многое соответствует действительности. Обвинения докладчика в проведении Управлением не только национальной, но даже и монархической акции достоверны, что явно шло в разрез с захватническими целями национал-социалистической партии в России.

Вы знаете, что я сотрудничал в «Парижском Вестнике», издаваемом Управлением. Но я работал также в конторе этой газеты, помещавшейся в одной из комнат Управления, служа для связи между Ю. С. Жеребковым и типографией, что мне позволяло в какой-то степени быть в курсе дел Управления.

Мне удалось сохранить полный комплект «Парижского Вестника», а что самое главное — счетоводство газеты е ежемесячными отчетами ревизионной комиссии е соответствующими подписями. Газета не только себя окупала, но приносила доход.

Делаю мои заметки в порядке текста вышеназванной докладной записки.

Автор докладной записки совершенно прав, повторяю это еще раз, утверждая, что направление руководимого Жеребковым Управления не соответствовало колониальной политике национал-социалистов в России.

Начнем с кабинета Жеребкова. На стене на почетном месте висел портрет императора Александра Второго. В одном углу стоял русский трехцветный национальный флаг, а в другом Андреевский. На письменном столе портрет генерала Краснова. А где-то красовался небольшой портрет Гитлера.

Отец Ю. С. Жеребкова был полковником Лейб-Гвардии Казачьего Его Величества полка, то есть однобригадником генерала Краснова, был расстрелян большевиками в начале революции. Да, Жеребков был танцором при одной из русских оперных трупп в конце двадцатых годов. Затем он проживал в Германии в окружении генерала Краснова.

Совершенно верно: генерал штаба, полковник П. Н. Богданович был заместителем Жеребкова, а также и ответственным редактором «Парижского вестника», который в последнее время издавался полковником Н. В. Пятницким при просмотре оттисков самим Жеребковым, после чего газета печаталась, чему я был свидетелем, то есть что немецкой цензуры не было.

Не знаю точно, какую должность занимал ротмистр Рогович Кавалергардского Ее Величества полка. Неизвестна мне и принадлежность генерала Витковского[205] к сотрудникам Жеребкова[206].

В те тяжелые времена немецкой оккупации парижане пустились в спекуляцию чудовищных размеров, тогда как в провинции имелось в изобилии необходимое продовольствие. А потому и русских можно было разделить на 3 категории: 1) на недоедающих; 2) с достатком и 3) спекулянтов. Разумеется, что Жеребков проводил концы недели не с недоедающими.

Действительно, группы офицеров-добровольцев были отправлены на фронт в германскую армию в качестве переводчиков. Они были одеты в солдатскую форму, но без погон; не пришлось слышать, что Великий Князь Владимир Кириллович принимал какое-либо участие в этой отправке. Мне также неизвестно, что Ротмистр Гоштовт[207] и РОВС принимали участие в этой отправке. Но ротмистр Гоштовт организовал «Русское Национальное Движение», возглавляемое князем Бековичем-Черкасским[208] (мусульманином), бывшим командиром Лейб-Гвардии Кирасирского Его Величества полка. На членских карточках было изображение российского императорского двуглавого орла. Ротмистр Гоштовт читал доклады о положении на «Восточном фронте».

Но, сколько помнится не прошло и года, как эти офицеры начали возвращаться в Париж — немцы их демобилизовали. Возвратившиеся молчали как рыбы, но было понятно, что, увидев в России безобразно дикое обращение немцев с русским народом, они заявили свое желание прекратить свою службу в немецкой армии. Можно лишь удивляться, что немцы с ними круто не расправились. Конечно, можно недоумевать, что эти офицеры поехали на Восточный фронт, будучи недостаточно информированы, что их там ожидает. Дело в том, что немцы сначала держали Управление в полном неведении даже о начале РОА генерала Власова. Так, например, воззвание этого генерала было напечатано в «Парижском Вестнике» в переводе из итальянской газеты!

Автор этой докладной записки совершенно прав: немецкая политика на Востоке требовала закрытия «Парижского Вестника» — уж слишком национального направления была эта газета. А потому Жеребкову даже приходилось, по дипломатическим соображениям, снижать патриотический пыл сотрудников газеты, зачастую открытого монархического направления.

На средства газеты были наняты два смежных зала для доклада генерала Малышкина[209], этого ближайшего помощника генерала Власова 24 июля 1943 года, на котором присутствовало около четырех тысяч русских эмигрантов. Были представители немецкого командования, а также и Гестапо. Речь генерала Малышкина была столь патриотически национальной, что вызвала беспокойство немцев, а затем и меры воздействия. Арестов не последовало, но газета была обезврежена: немцы отдали ее под контроль бывшим красным офицерам, которые в свое время с энтузиазмом приняли Октябрь. О монархическом направлении следовало начисто забыть. Газета перешла на новую орфографию и вскоре обратилась в казенный пропагандный листок.

Жеребков смещен не был, и состав служащих Управления не был изменен. Была произведена перепись всех русских эмигрантов, а также составлены списки русских евреев. Вследствие присущего русским императорским офицерам чувства чести эти списки не были переданы в Гестапо. При сдаче немцами Парижа многие служащие Управления эвакуировались в Германию. Немало оставшихся в Париже, а также и офицеров, ездивших на Восточный фронт, были арестованы по доносам советских патриотов, судимы и приговорены французскими судами к различным срокам тюремного заключения[210]. Некоторым удалось попасть в Испанию или за океан…

С совершенным уважением…

(Автор письма редакции хорошо известен)

«Часовой» (Брюссель), август — сентябрь 1973, № 566–567, с. 26–27

1. Н. В. Пятницкий, редактор «Парижского вестника». 2. В. К. Абданк-Косовский. 3. В. К. Данич. 4. Н. У. Самсон. 5. Л. Н. Кутуков. 6. Генерал В. И. Фарафонов. 7. Полковник С. Н. Краснов. 8. Ю. С. Жеребков (Начальник Управления делами русской эмиграции во Франции). 9. К. К. Случевский. 10. Полковник В. С. Стракач. 11. С. А. Гартинг (секретарша Ю. С. Жеребкова). 12. Ю. Н. Руднева (секретарша В. К. Данич). 13. М. А. Даниель-Бек. [Париж, редакция журнала «Парижский вестник»]. Весна 1944 г.

Две ночи (Пасхальный рассказ)

Страстная суббота. На койке одиночной камеры лежит русский заключенный. В который раз передумывает он свою веселую думу… Да, преступления его действительно велики: в молодости своей он с оружием в руках боролся с интернациональными захватчиками России, потом, в течение долгих лет изгнания, готовился к возможности возобновить борьбу всё с тем же зловещим врагом, а когда она, наконец, вновь началась, он, рыцарь бедный, поспешил принять в ней деятельное участие.

Приближается полночь. В канун величайшего этого праздника Православной Церкви, русского народа и русском земли, быстро сменяемыми видениями проносятся перед его духовным взором наиболее яркие картины давно