Несвицкий видел съемки из городков и поселков, где побывали «народные заступники» – проняло даже его, а уж вроде всякого навидался. Заживо сожженные, заживо закопанные, заживо распиленные, заживо брошенные в барабан агрегата, дробящего руду на ГОКе…

Убивали партизаны-самостийники всех, кого могли: и коммунистов с комсомольцами, и сторонников Империи, и нейтральных обывателей, не проявивших должного патриотизма. Даже факт рождения на другой планете мог стать поводом для жестокой казни. Впрочем, и коренные жители планеты не менее часто попадали под раздачу, особенно эрладийцы – мутантов Умзальская Партизанская Армия уничтожала с особым зверством. Даже по их меркам – с особым. Причем те бандиты, что происходили из уголовников, навезенных с других планет, считались не чужаками, а «побратимами», – и усердствовали в кровавой жатве даже активнее аборигенов.

В общем, третья сила на Умзале появилась и даже была с коммунистическим подпольем на ножах. Но подводные города-рудники были той силе не по зубам…

Обитатели уцелевших рудников продолжали боевые действия, причем весьма активные. Фактическинебольшие прибрежные поселки жили в условиях двоевластия: днем действовали законы империи, а ночью с маломерных быстроходных субмарин высаживались десантники – «осьминоги», как они сами себя именовали, – иногда вступали в бой с жандармскими и армейскими постами, но чаще карали «изменников» и «предателей», то есть всех, кто не желал отдавать на нужды сопротивления то, что приглянулось пришельцам из-под воды…

Ответные меры обычно запаздывали – слишком протяженное побережье, слишком трудно обнаружить звено движущихся под водой «скатов». Пропаганда и агитация, на которой так настаивало высшее начальство, здесь оказались бессильны – невозможно вести их среди подводников, отрезанных от всего мира в своих глубоководных логовах.

Иногда «осьминоги» сталкивались с бойцами Умзальской Партизанской Армии – обычно на том партизанская карьера отморозков завершалась. Увы, случалось такое не часто, главные базы бандитов находились вдали от побережья, в лесистых предгорьях. Так что вреда «осьминоги» приносили больше, чем пользы.

Кардинально решить проблему подводных диверсантов можно было лишь массовой эвакуацией прибрежных жителей, либо уничтожением «стальных кракенов».

На второй вариант Несвицкий смог бы решиться, лишь заполучив генохранилище…

И как раз сегодня имелся очень большой шанс, что вожделенная цель будет достигнута. Что империя вернет свой главный, свой жизненно необходимый стратегический запас. Что появится возможность одним ударом победить в кровопролитной подводной войне. И по большому счету – в космической тоже.

1

Когда пошла вторая неделя плавания, Славик начал помаленьку жалеть, что оно не закончилось сразу и быстро, – тогда, во время шторма. Неправильные мыслишки, малодушные, но все же время от времени возникали…

С водой им повезло – сливали помаленьку из холодильной установки, пили. Было там воды куба полтора, а то и больше, – паршивая, конечно, затхлая и с химическим привкусом, – предназначалась та вода не для питья, а для глазирования замороженной рыбы. Но в сравнении с морской, что плещется за бортом, и такая за счастье. Да еще дождь один раз случился – набрали свежей, подставили всю посуду, и тряпки чистые расстелили, потом выжали.

В общем, смерть от жажды не грозила. Умереть им предстояло от голода. Причем Славик подозревал, что окочурится первым. Он-то на борт «Ласточки» угодил и без того голодный, как лишенец. И покушать с тех пор удалось только один раз. В смысле, нормально покушать, потому что те крохотные порции, на которые они с сестрой поделили НЗ – не еда, а форменное издевательство над желудком, от них рези усиливаются и есть хочется в разы сильнее…

Поели по-людски лишь единожды, после того, как на бот с застывшим ротором и смолкшим двигателем наплыла стайка стремительных салангасов. Как наплыла, так и уплыла, но одну рыбину Славик все же сумел выудить, – неплохую, килограмма на два с половиной.

Невелик улов для опытного рыбака, с десяти лет в море выходившего… Но без приличных снастей никакой опыт не поможет. Бухта тоненького шнура на «Ласточке» отыскалась, но крючок пришлось сладить самому, и получился он плохонький, не зацепистый. Да и наживки толковой не нашлось.

Короче говоря, салангас был изловлен, изжарен и до последней крошечки съеден – и никогда еще, наверное, в море не возвращался рыбий скелет, настолько очищенный от мяса.

Долгие часы Славик проводил у своей снасти в надежде поймать еще одну рыбину… Все впустую. Появление той стайки оказалось исключением, счастливой случайностью. Океаны на Умзале глубокие, и пелагических рыб почти нет, вся рыба жмется к шельфу, к мелководью, богатому кормом…

У дна, возможно, и здесь водится что-то съедобное, – но поди попробуй забрось снасть на четырехкилометровую глубину, а именно такие цифры возникали на эхолоте, когда Славик изредка, чтобы не разрядить батарею, его включал. Иногда чуть мельче, иногда чуть глубже… Никаких признаков приближающейся суши. И вариантов – если ничего не предпринимать – имелось ровно два: или их случайно найдут и спасут, или они сдохнут от голода. Того, что новый шторм утопит «Ласточку» вместе с ними, опасаться не стоило… (Или не стоило на то надеяться?) Пару раз уже штормило прилично, но волны здесь не такие, как у берегов, – плавно поднимали «Ласточку», плавно опускали…

Был и третий выход – если уж совсем станет невмоготу, взять свинцовую чушку весом в треть центнера, запасной груз от перемета. Обвязать как следует веревкой – и две петли на шеи, да и шагнуть за борт вместе с Леркой… Но пока Славик всерьез такую возможность не рассматривал. А если не всерьез… то всякие мысли в голову лезут, когда голодаешь вторую неделю.

Вот такие невеселые перспективы просматривались, если ничего не делать для собственного спасения… И Славик решил кое-что предпринять, пусть и с самыми минимальными шансами на успех.

…Лера поднялась на палубу, подошла к брату, уныло сидевшему над импровизированной удочкой. Произнесла еле слышно:

– Не могу больше… Давай ты. А я тут половлю.

Славик посмотрел на небо – судя по положению светила, свою смену Лера сократила почти на час. Но попрекать не стал, видно же, что сестра не филонит, едва на ногах держится. Поплелся в моторный отсек сам…

После того как шторм закончился (а еще раньше закончился заряд в аккумуляторных батареях) и Славик обшарил всю «Ласточку» снизу доверху, но так и не нашел запасной комплект шестеренок, – он сделал единственное, что мог и что пришло в голову. Полностью демонтировал привод, идущий от роторного паруса к генератору. И взамен соорудил примитивный ручной, позволявший с грехом пополам подзаряжать аккумуляторы.

Процесс зарядки происходил так: надо было намотать на маховик полутораметровую толстую веревку, затем резко дернуть за ее конец. Генератор ненадолго приходил в движение, зарядный ток шел на батареи – тоже недолго, в течение нескольких секунд. Затем цикл повторялся, и еще, и еще, и еще… пока рука не прекращала слушаться, а с ней это случалось все раньше и раньше с каждой сменой.