— Почему ты считаешь это ошибкой? — удивился Макс. — Я люблю детей и, между прочим, сам когда-то был ребенком. Ты должна была давно рассказать мне о них.

— И лишить тебя удовольствия докопаться до истины самому? — Селеста быстро одевалась. — Я не сомневалась, что ты этим займешься, хотя ты был слишком расстроен из-за кражи папки, поэтому я решила, что это произойдет не так скоро. Кстати, что нового насчет папки?

— Ничего. И не надо уходить от разговора.

— Почему? Это у меня хорошо получается. — Она обернула вокруг себя корсет и повернулась спиной к Максу, чтобы он помог ей со шнуровкой. Неожиданно ей подумалось, что так муж помогает одеваться жене. — Ладно. Расскажи, что ты узнал?

Он подошел вплотную и стал затягивать шнуровку.

— Я узнал, что два года назад, когда ты якобы покинула департамент, хотя теперь я так не считаю…

— Разве? — Селеста усмехнулась.

— Да. — Макс сосредоточенно занимался шнурками. — Поразмыслив, я осознал, что в то время как я был готов долго уговаривать тебя побыть рядом с Эвелин, на случай если ей потребуется помощь, уговоры не понадобились. Мне всегда казалось, что тебе нравилась — нет, ты наслаждалась этой жизнью, полной тайн, опасностей и триумфов, о которых никто не знает.

— Эта жизнь была довольно занимательной, — пробормотала Селеста.

— Если я правильно помню, ты вовсе не возражала и сочла мое предложение великолепной идеей. — Он потянул шнурки. — Ты сказала, что пора перейти к более оседлой, постоянной жизни. И я решил, что ошибочно считал тебя женщиной, никогда не стремившейся к оседлости.

— У всех есть свои маленькие тайны, Макс.

— Очевидно. Короче говоря, именно тогда ты, скажем так, унаследовала пятерых маленьких детей, трех девочек и двух мальчиков. Сейчас их возраст от четырех до восьми лет.

Селеста обернулась.

— Их имена ты тоже знаешь?

— Конечно. — Он еще раз дернул шнурки и завязал их. — Бет, Кейт, Эмили, Уиллс и Дэниел. — Покончив со шнуровкой, он обнял Селесту и прижал к себе. — Ты же знаешь, у меня четыре брата и две сестры.

Она молча кивнула.

— Я всегда хотел иметь большую семью. Пятеро детей — отличное начало.

— Что тебе известно об их матери?

— Из того, что мне удалось узнать… — Он сделал паузу, а Селеста напряглась. — Она могла быть твоей сестрой.

— В каком-то смысле так и было. — Она постаралась собраться с мыслями. Эта история никому не была известна, даже Эвелин. И Селеста не собиралась никому ее рассказывать. Вероятно, она упомянула о детях, подсознательно желая, чтобы Макс все узнал. Может быть, это было своего рода испытание. Проверка доверия. Или любви. Она глубоко вздохнула. — Моя мама умерла, когда я была еще ребенком, и некоторое время меня передавали из одной семьи в другую. Не исключено, что среди приемных родителей были и мои родственники — я точно не знаю.

— Мне очень жаль. — В голосе Макса звучала искренняя симпатия, хотя Селеста не сомневалась, что все это ему уже давно было известно.

— Напрасно. Это было намного лучше, чем жизнь на улице. Во многих семьях я была обычной служанкой. Но последняя семья — она жила в деревне в часе езды от Лондона — была по-настоящему хорошей. — Она прижалась спиной к теплому телу Макса. — Эти люди были очень добры. У них было трое своих детей, но это не помешало им взять в семью еще и приемных. Всего в этом крохотном коттедже жили одиннадцать детей. — Она улыбнулась воспоминаниям. — Денег не хватало, но это было самое счастливое время в моей жизни. — Их дочь Лаура была примерно такого же возраста, как я. Мы были очень близки, почти как сестры, и расстались, только когда она вышла замуж, а я уехала, чтобы попробовать себя на сцене. — Она помолчала, собираясь с мыслями. — Их уже нет на свете. Родители умерли еще десять лет назад, а братья были убиты — один в Африке, другой в Индии. Я потеряла связь с Лаурой, но чуть больше двух лет назад получила от нее письмо через один из театров, в котором выступала. Я, конечно, поехала навестить ее. Она была в ужасном состоянии. — Даже сейчас, вспомнив, в какой лачуге ютилась Лаура с детьми, Селеста вздрогнула. — Ее муж умер, а она была больна и знала, что ей осталось недолго. Как выяснилось, счет шел на дни. Дэниелу было всего два года, а Бет — шесть. Умирая, она попросила меня позаботиться о детях.

— Что ты и сделала, — тихо сказал Макс.

— В каком-то смысле я хотела вернуть долг, но все оказалось намного сложнее. — Селеста снова помолчала. — Помню, ее родители говорили, что детей нельзя выбрасывать на улицу, словно мусор. Если бы не они, я была бы выброшена. — Ее голос стал твердым. — Я не могла допустить, чтобы это случилось с детьми Лауры.

— Поэтому сейчас ты снимаешь скромный домик в Челси, где живут дети и люди, которые за ними присматривают. На оплату дома и персонала уходят все твои сбережения. И те ночи, когда тебя нет рядом со мной, ты проводишь с ними.

— Я всегда знала, что ты умен, Макс, — сказала Селеста и повернулась в его объятиях, чтобы оказаться к нему лицом.

— Достаточно умен, чтобы знать, чего я хочу.

— Ты хочешь жениться на мне только потому, что не можешь получить желаемого.

— Я могу получить желаемое и получу его.

— Ты должен найти кого-нибудь более приемлемого для твоей семьи и друзей, для твоего положения. — Она подняла с пола юбки и расправила их.

— Но я не хочу кого-то более приемлемого. Я хочу тебя.

— Это всего лишь слова, Макс.

— Черт побери, Селеста, мне плевать на то, что подумают окружающие. — Он уже почти кричал. — Я хочу тебя и хочу, чтобы ты была моей женой!

— Макс…

— У меня уже три года не было никого, кроме тебя, и я никого другого не хотел. Разве это не наглядная демонстрация моих намерений?

— Макс…

— Знаю, я заговорил о браке недавно, но думаю я об этом уже давно. — Макс снова повысил голос: — Я больше не хочу жить один! Можешь не сомневаться, я вполне обеспечен и в состоянии содержать хороший дом, жену и детей — много детей. Я получил большое наследство, которое находится в полной целости — за исключением некоторых надежных вложений. Думаю, меня можно стать богатым человеком.

— Как здорово, что ты богат. Тогда я немедленно выйду за тебя замуж. Если можно, прямо сейчас, — выпалила Селеста продолжая быстро одеваться.

— Я не говорил, что ты должна выйти за меня, потому что я богат. Но ты же любишь меня. Сама только что сказала.

— Да. И ты на это ответил: хорошо.

— Потому что это действительно хорошо. Очень хорошо Я убедился, что ты меня любишь. — Он возмущенно фыркнул. — Ведь плохо, когда любовь безответна.

Глаза Селесты округлились.

— Да, да, я люблю тебя. Вот я и сказал это. Я люблю тебя нежно и преданно и хочу прожить с тобой до конца своих дней. А ты… — Макс снова привлек ее к себе. — Ты этого хочешь?