Он был сыном ее школьной подруги. Та после школы вышла замуж за и уехала с мужем в другой город. Муж, однако, рано умер, и сына она поднимала сама. Теперь вот он окончил институт, и подруга попросила приютить его, пока он устроится на работу. Конечно, она согласилась. Она даже была рада, что в доме будет живой человек. Будет, хотя бы, кому слово сказать. Парень приехал и поселился у нее, благо дом у нее большой, и места хватает. Он оказался хорошо воспитанным неглупым молодым человеком. С ним было интересно разговаривать, и, как ни странно у них нашлось много общего, несмотря на большую разницу в возрасте. Им нравились одни и те же фильмы, одна и та же музыка. Им казались смешными одни и те же вещи, и возмущало их также одно и то же. Она стала рано возвращаться домой и с удовольствием готовила ему его любимые блюда. Она стала тщательно следить за собой, стала ходить в косметический салон и в спортивный зал, покупать молодежную одежду, и вообще, стала забывать, сколько ей лет. Она помогла ему найти хорошую работу, но попросила остаться жить у нее. Он согласился, хотя с условием, что будет платить ей за квартиру и еду, но она с большим трудом упросила его не делать этого.

А потом он стал ее любовником. Все произошло не просто так. Он сказал ей, что любит ее, что ни одна молодая девушка ее не стоит, что ему всегда нравились только зрелые женщины, и, в общем, много еще всего. Короче, они вместе уже полгода. Он водит ее всюду, и она не замечала, чтобы он ее стеснялся, но все-таки ее терзают сомнения. Ведь не может быть, чтобы молодой парень действительно любил ее. Ему же всего двадцать четыре года, ему должны нравиться молодые девушки, это ведь естественно. Зачем она ему? Расстаться с ним просто так она не может. Она пробовала несколько раз, но он чуть ли не на коленях умолял ее не бросать его, уверял, что любит. Смущаясь и краснея, она попросила меня последить за ним. Она должна знать, действительно ли у него никого кроме нее нет.

Она дала мне его фотографию. Парень оказался красавцем. Высокий блондин, с хорошей фигурой, с красивым холеным лицом, в общем, хорошо известный тип мужчины. Я и без всякой слежки мог сразу сказать, что он приспособленец и типичный альфонс. Но, скорее всего, она бы мне не поверила, да и мне очень была нужна работа. Я последил за ним ровно две недели. Конечно, он изменял ей. У него была молодая девушка. Очень красивая, настоящая супермодель. Они хорошо конспирировались. Если бы я не был заранее уверен, что у него кто-то есть, я, может быть, не сразу бы и вычислил ее. Это случилось на третий день слежки. Два дня он вел себя безукоризненно, после работы сразу ехал домой. Но я все равно знал, что поймаю его. На третий день он заехал в супер, купил дорогое вино и все, что к нему полагалось, а потом поехал в другой конец города и остановился там в каком-то глухом закоулке и стал ждать. Она появилась примерно через десять минут. Увидев ее в конце переулка, я сразу понял, что это она. Она спокойным размеренным шагом дошла до его машины, и, оглянувшись по сторонам, быстро юркнула внутрь. Но не настолько быстро, чтобы я не успел ее сфотографировать. Надеюсь, дамочка узнает купленную ею альфонсу машину. Еще несколько снимков я сделал, когда красавица входила в подъезд. Потом в этот подъезд быстро вошел блондин. Следующий снимок я сделал, когда он выходил из подъезда, и мой фотоаппарат проставил на снимках время. Вероятно, дома он скажет, что провел эти часы на скучнейшем собрании, где смертельно устал.

Я заставал их еще несколько раз, снимал на камеру и на фотоаппарат, а потом просто из любопытства, последил за ним и моей клиенткой, когда они вместе были в ресторане на каком-то торжестве. Он действительно вел себя по отношению к ней подчеркнуто внимательно, а она старалась изо всех сил не отставать от молоденьких подружек его приятелей. Точно так же как они отплясывала в кругу, точно так же подпрыгивала и поднимала вверх руки с криком «Yes» при первых звуках знакомых мелодий, но на меня это производило ужасное впечатление, потому что, несмотря на стройную фигуру, красивые ноги, натянутую гладкую кожу и молодежный прикид, глаза у нее оставались усталые и грустные. Это были глаза сорокачетырехлетней женщины и сделать с этим ничего было нельзя. Признаюсь, я даже колебался, когда она пришла ко мне за отчетом, отдавать ли ей фотографии. Я понимал, что, несмотря на все ее уверения, она все-таки надеялась, что он действительно ее любит. Больше всего в тот момент мне хотелось ей сказать, брось его, конечно, он тебя обманывает ради твоих денег. Да, и не нужен он тебе. Сколько еще времени ты сможешь не отставать от него, прыгать и заливаться смехом, как девочка. Выглядишь ты неплохо, но моложавая старость, она иногда боком выходит. Так можно и до инфаркта допрыгаться. Постарайся все-таки найти себе кого-нибудь ближе к твоему возрасту, чтобы он понимал тебя, чтобы за ним тебе не нужно было гоняться, чтобы тебе было кому пожаловаться, что по утрам у тебя болит спина, а по вечерам ноги, и в свою очередь пожалеть его. И все у тебя будет хорошо.

Но, конечно, ничего этого я ей не сказал, а просто отдал ей отчет и фотографии, взял положенные мне деньги, и мы расстались навсегда.

Второе дело было тоже не очень сложное. Мне нужно было найти пятнадцатилетнюю девчонку, которая, поругавшись с родителями, хлопнула дверью и ушла из дому. Родители, весьма состоятельные люди, занимающие приличное положение в обществе, боялись, что она сбежала со своим дружком, каким-то восемнадцатилетним наркоманом, как они считали. Два дня они обзванивали всех ее подружек, но ничего не добившись, обратились ко мне. Поговорив с ее одноклассницами, я вышел на парня. Никаким наркоманом он не был, но и ничем путным тоже. Так просто болтался по жизни, без всякой цели и толку. Припугнув его тюрьмой за совращение несовершеннолетней, я вызнал у него адрес девушки из их компании, у которой она и жила. Девицу я уговорил вернуться домой. В общем-то, она и не очень сопротивлялась. Оказалось, что парня она не любила, как боялись ее родители, просто ей был важен сам принцип: они должны были признать, что она взрослый самостоятельный человек и имеет право на свою личную жизнь. У меня были в отношении этого кое-какие сомнения, но я не стал с нею ими делиться. В конце концов, ее родители нанимали меня не для ее перевоспитания, а для того, чтобы просто вернуть ее домой. Домой-то я ее вернул, но избавиться от нее так просто мне не удалось. Теперь она решила, что ей положено влюбиться в меня, вероятно, как в ее благородного спасителя. Кроме того, по-видимому, профессия частного сыщика была окружена для нее неким ореолом, в смысле, звучала очень круто. Девчушка стала немедленно подавать мне всякие знаки своей симпатии, которые, видно, подсмотрела в эротических фильмах, а именно, на всем протяжении нашего пути домой, она значительно поглядывала на меня, сексуально, по ее мнению, извивалась, облизывала губы, и вообще, всячески давала понять, что она готова и кое-что умеет. Вот только пятнадцатилетней лолиты для полного счастья мне и не хватало. Довезя ее до дома и сдав на руки родителям, я облегчено вздохнул и решил, что избавился от нее навсегда. Но не тут-то было. На следующий день она явилась ко мне в офис. Ей, видите ли, нужно было со мной поговорить. Но мне с ней говорить было не нужно, о чем я и сообщил ей перед тем, как выставить за дверь. Мало ли что могло ей взбрести в голову, и что она могла нарассказывать своим родителям, а мне неприятности из-за несовершеннолетней девчонки не были нужны. Она еще пару раз звонила мне по телефону, но я категорически отказывался с ней говорить, и звонки прекратились.