на лиц «пролетарского происхождения» отнюдь не означала невозможность работы в органах ВЧК – ОГПУ представителям других социальных слоев. Так, одним из первых советских разведчиков был сотрудник военной разведки царской России Алексей Николаевич Луцкой. В годы Гражданской войны он вскрыл заговор начальника КВЖД генерала Хорвата, добыл через агентуру ценные сведения о продвижении к Харбину японских войск, возглавлял в Иркутске разведывательную работу против японцев и банд атамана Семенова. Видным представителем плеяды первых чекистов был Сергей Васильевич Пузицкий, подпоручик царской армии, окончивший Александровское военное училище и юридический факультет Московского университета[355].

В 1917 г. начальником главка пограничного и корчемного надзора назначен С.Г. Шамшев, бывший подполковник Отдельного корпуса пограничной стражи Российской империи. В своем представлении военные комиссары Главного управления погранохраны П.Ф. Федотов и В.Д. Фролов писали: «Мы считаем со своей стороны рекомендовать С.Г. Шамшева как деятельного организатора и хорошего знатока специального дела пограничной охраны, и в то же время, безусловно, стоящего на платформе Советской власти и всецело сочувствующего Российской коммунистической партии (большевиков)»[356].

При подборе и расстановке чекистских кадров Ф.Э. Дзержинский уделял особое внимание соответствию соискателя должности специфике работы. Для выполнения важнейших чекистских функций, по его мнению, обязаны обладать определенными знаниями и навыками. Он постоянно интересовался расстановкой кадров в ВЧК – ОГПУ: «Где он работал? Кто по профессии, как давно у нас и в партии? Кто по национальности?»

Феликс Эдмундович предъявлял высокие требования к подбору кадров на любой участок работы, большой или малый, считая, что буквально от каждого сотрудника зависит успех общего дела. Так, лица, назначаемые на должности, связанные с управлением, должны иметь высокую квалификацию «в смысле ориентации». Нередко он принимал непосредственное участие в подборе почтальонов, машинисток, фельдъегерей, секретарей и других сотрудников низшего звена чекистского аппарата и технического персонала: «Кто у нас будет получать всю почту и направлять ее? И как у нас с записью входящих и исходящих и вообще с движением бумаг, с дачей справок и уведомлением об исполнении?» На этой должности, по мнению председателя ОГПУ, важен не просто механический работник, а думающий человек, который не только обязан регистрировать поступающую корреспонденцию, но должен уметь подбирать необходимые справочные материалы и другие документы, «чтобы не надо было двадцати лицам читать бумаги и собирать дополнительные данные»[357]. А вот как подошел Феликс Эдмундович к подбору секретаря ГПУ по вопросам зарплаты? Этот сотрудник, писал он, обязан знать процесс производства, способен разбираться в цифрах, отчетах и статистике, уметь разоблачать очковтирателей, проявлять инициативу, работать по заданиям самостоятельно, составлять «доклады без фразеологии» и, наконец, «могущий усвоить мою линию, работать по-чекистски, то есть с любовью к делу»[358].

Успехи и неудачи в борьбе с противниками советской власти во многом зависели от рядового состава и его помощников. Разные это были люди: от прекрасно образованного Е. Муравьева до настоящего «боевика» В. Белугина. Это хорошо прочувствовали на себе любители книги (были в 1970—1980-х гг. такие общественные организации в учреждениях и на предприятиях).

После выхода в свет книги Донкова о ликвидации антоновского восстания сотрудники Госплана решили на встрече с автором организовать ее обсуждение. Туда же были приглашены Е. Муравьев, В. Белугин, ответственный секретарь журнала «Пограничник» Н.Х. Дадабаев (пишущий на эту тему), дочь А.Х. Артузова и один из авторов книги.

Особенно запомнилось выступление Е. Муравьева – профессора МГУ. Затем дали слово В. Белугину. Он без обиняков произнес несколько слов, смысл которых сводился к одному: «Как было раньше, так и сейчас: если увижу врага советской власти, то рука не дрогнет, я без колебания расстреляю его». Надо было видеть реакцию зала, невольно оказавшегося в 1921 году.

Следует иметь в виду, что Муравьев, Белугин и тысячи других чекистов и их помощников исполняли свои обязанности по идейным соображениям, а не за вознаграждение. Именно они сорвали подготовку переворотов в Тюмени, в районе Гусятина и Олевки и не допустили мятежа банд Ю. Тютюника, участвовали в подавлении мятежа части антисоветски настроенного амурского казачества.

В работе с кадрами Ф.Э. Дзержинский рекомендовал учитывать особые условия, в которых несли службу воины-чекисты. Он подчеркивал необходимость принимать во внимание, что войска ВЧК имеют свои специальные задачи и специальное назначение, которые не меняются от их расположения на фронте или в тылу, от перехода Красной армии на мирное положение, а с развалом некоторых армейских частей даже увеличиваются; ввиду малочисленности войск в сравнении с возложенными на них задачами красноармейцы ходят в наряды и караулы через сутки, а вместо отдыха зачастую выполняют оперативные задания ЧК или особых отделов; особенно трудна служба на границе. Поэтому «войска ВЧК должны быть исключительно надежные и дисциплинированные, готовые к выступлению по первому требованию, вербоваться из людей, на которых можно надеяться и которым можно доверять»[359].

Важнейшим направлением в работе с кадрами была всемерная помощь национальным ЧК (ГПУ). Так, 12 декабря 1919 г. постановлением РВС Республики Рязанскому губвоенкомату поручено сформировать для Украины аппараты одного губвоенкомата и двух уездных военкоматов для Харьковского военкомата. 27 декабря 1919 г. в столицу советской Украины из Рязани прибыл В.С. Корнев с 240 сотрудниками.

После анализа положения в Туркестанской ЧК Я.Х. Петерс пришел к выводу, что главной задачей является укрепление ее аппарата кадрами. 5 ноября 1920 г. он обратился к Дзержинскому с просьбой прислать работников: «Туркестан является замком всего Востока. Необходимо создать крепкую организацию ЧК и потому необходимо усилить таковую за счет работников из Центра. Здесь нельзя найти даже канцеляриста, не говоря уж об ответственных работниках»[360]. Просьба была удовлетворена. И в 1923 г. он распорядился удовлетворить все просьбы представителей Туркестана, в том числе было решено не направлять в этот район «негодный элемент» и в ГПУ, и в погранохрану. Больше внимания уделено пограничной охране, «которая на границе является представительницей СССР, по ней судит население Афганистана и Персии об СССР», в г. Полторацке созданы специальные курсы; началась подготовка сотрудников из туркмен (что «имело большое политическое значение»), рассмотрен вопрос об организации коллегии ГПУ вместо уполномоченного и приняты меры для четкого проведения национальной политики, «облегчены условия перехода границы населением для бытовых условий», приняты меры к тому, чтобы «из-за боязни английских шпионов не восстанавливать против себя все местное население»[361].

По черновым заметкам Дзержинского 1920 г. можно судить об оказании помощи Всетатарской ЧК, где личный состав был заменен другими сотрудниками, так как «бывшие нарушали законность, злоупотребляли властью, пьянствовали, незаконно расстреливали евреев»[362].

Для улучшения работы Всеукраинской ЧК 27 мая 1921 г. Дзержинский внес