3 февраля 1920 г. Дзержинский говорил: «…Наша ЧК является самым лучшим, самым острым и самым действительным орудием и самым действительным оружием рабочей диктатуры. Нигде, ни в одном учреждении нет такого процента рабочих-коммунистов, как у нас. По тем сведениям, которые у нас имеются, процент коммунистов среди сотрудников вообще в ЧК доходит до 50, а ответственные работники почти целиком состоят из коммунистов»[343].

На необходимость подбора преданных коммунистов постоянно указывали решения парткомов РКП(б) – ВКП(б) и документы, регламентировавшие прохождение службы в войсках ВЧК – ОГПУ.

Значит, главное, чтобы приходившие в ЧК были прежде всего «нашими», идейно убежденными, потому что только это качество рождает «твердость духа», развивает такие черты характера, как настойчивость, упорство в достижении цели, мужество, помогает преодолевать любые трудности, как бы сложны они ни были.

Наряду с одухотворенностью «великой идеей создания рабоче-крестьянского государства» Дзержинский большое значение придавал таким положительным качествам сотрудников, как честность и скромность: «Должна быть ставка на честного и опрятного в работе». «Здесь нужны уже не государственные мужи и не литераторы, а скромные муравьи-практики»[344].

Следовательно, делалась ставка на сотрудника скромных интеллектуальных и духовных запросов, хорошего исполнителя, усвоившего простую схему объяснения современного мира, проникшегося идеей построения нового общества и готового бороться за нее.

Ф.Э. Дзержинский сам давал рекомендации и поручительства для приема в ВЧК и в компартию тем из сотрудников, которых хорошо знал. Например, 22 февраля 1918 г. он рекомендовал для работы в ВЧК Бродского как заслуживающего «полного доверия», а 24 марта 1919 г. – Гeрсона Вениамина Леонардовича, так как знал «по совместной paботе в ВЧК с конца 1919 года на должности секретаря Ос. от. ВЧК и проявившего себя как работника очень хорошего…»[345].

Историкам хорошо известно имя Е.Ф. Муравьева. Как-то в одной из бесед с Евдокимом Федоровичем автор спросил его о том, встречался ли он с Дзержинским после тамбовской операции. Тот ответил утвердительно и еще сказал, что в 1924 г. просил Феликса Эдмундовича о рекомендации ему для вступления в партию, но ответа не получил. Авторам же была хорошо известна точка зрения председателя ОГПУ. Она изложена в короткой записке от 19 июля 1924 г., содержание которой почему-то не дошло до адресата:

«Т(ов) Е. Муравьеву.

Ваше желание вступить в партию я целиком поддерживаю и приветствую и уверен, что Ваша преданность делу рабочего класса и коммунизма, проявленная Вами в работе на Тамбовском фронте, настолько очевидна, что ряд наших работников даст Вам необходимую рекомендацию, за которой прошу обратиться к т. Ягоде.

Мне лично давать Вам формальную рекомендацию по формальным[346] соображениям неудобно…»[347]

Однако до января 1925 г. вопрос о приеме в партию Е.Ф. Муравьева не был решен, и 3 января Дзержинский запросил Г.Г. Ягоду: «Генрих Григорьевич! В чем дело? Почему Муравьеву мы не содействуем вступить в партию? Он тысячу раз на это заслужил. Разве у Вас или Дерибаса есть что против него, насколько серьезного.

Прошу Вас ускорить это дело».

Через два дня Г.Г. Ягода ответил Дзержинскому, что ЦК РКП(б) просил от Е.Ф. Муравьева, как выходца из другой партии, пять рекомендаций. Он же в течение 7 месяцев этого не сделал. Помимо это этого Воронежский губком выступил против приема в партию Муравьева, который после подавления антоновского восстания «значительно разложился», став склочником и шкурником[348].

В середине 1970-х гг. в бытность службы в Высшей Краснознаменной школе КГБ им. Ф.Э. Дзержинского на старшего из нас вышел другой герой невидимого фронта – Бельченко («Спектор») с просьбой помочь в борьбе с Е.Ф. Муравьевым, и за это обещал подарить свою уникальную библиотеку. Считаю, что каждому понятна причина полученного им отказа.

В ВЧК принимались в ряды коммунистов и по рекомендации соратников Дзержинского. Так, 27 января 1918 г. стал чекистом по предложению Я.М. Свердлова «наш партийный товарищ Беленький». 18 февраля – депутат Екатеринодарского совета В.Н. Манцев[349].

Для работы среди иностранцев председатель ВЧК привлекал коммунистов, владевших иностранными языками. Поэтому в органах госбезопасности трудилось немало иностранцев, разделявших коммунистические идеи. Одним из них был Деляфар. Француз по национальности, аристократ по происхождению, юрист по образованию, идейный анархист по партийной принадлежности, поэт по призванию. Он пришел в ВЧК с твердым убеждением в необходимости уничтожить контрреволюционные элементы ради скорейшей победы мировой революции.

23 июня 1919 г. Дзержинский писал И.Т. Смилге: «Я не знал, что Вы проектируете перевести т. Ст. Бродянского на другой фронт. Было ли это целесообразно? Для связи с поляками и с польской работой в тылу у противника, я думаю, необходимо иметь польского товарища в Реввоенсовете армии на польском фронте. Я хотел бы внести этот вопрос в ЦК и пока просил бы Вас оставить т. Бродянского на прежнем посту. Напишите мне о своих соображениях»[350].

Но не всякий сотрудник, владевший иностранными языками, мог работать за рубежом. 7 января 1921 г. Дзержинский выступил против назначения Сонье председателем Смешанной комиссии в Варшаве, потому что «во-1) председателем должен быть более русский, чем Сонье, во-2) Сонье в дружбе со многими из белой Польши, в-3) он сын Патека, в-4) не отказывается от вина, и отец сумеет его угостить»[351].

Для чекистской работы не годились люди, проявлявшие малейшие колебания. 25 мая 1924 г. председатель ОГПУ писал Г.Г. Ягоде: «Ленингр(адский) ком(итет) желает назначить нач[альника] Новгородского ГПУ т. Миллера председателем Совнархоза. Т. Мессинг против. Мне сегодня передали, что т. Миллер по вопросам внутрипартийной дискуссии колеблется. Если это верно, то при всей его деловитости и преданности делу у нас держать его не стоит»[352].

Чтобы активизировать работу чекистов, необходимо было, по мнению Дзержинского, не только улучшить материальное положение сотрудников, укрепить дисциплину, подобрать абсолютно честных и преданных революционеров начальников и агентов, но и знающих военное дело, железнодорожные правила, помня при этом, что задача восстановления транспорта сейчас должна преобладать над политическими задачами»[353].

При подборе кадров Дзержинский важное значение придавал социальному, прежде всего «пролетарскому» происхождению, как панацее от всяких отрицательных сторон в работе чекистов. Так думали в ВЧК – ОГПУ, но нельзя не согласиться с А.Н. Потресовым, который писал, что «пролетарское происхождение меньше всего гарантирует в его обладателе наличность пролетарского духа, что оно легко сочетается с духом совсем не пролетарским и даже антипролетарским, ибо, как полагается всякому марксисту, – не сознание определяет бытие, а бытие – сознание, и сколько-нибудь длительное пребывание на посту коммуниста «с положением» способно решительно вытравить и последние остатки пролетарского самосознания»[354].

Официальная ставка