Страх смерти терзает нас, потому что признание собственной смертности противоречит инстинкту выживания. Можно ли разрешить этот экзистенциальный конфликт? Как это сделать? Как преодолеть страх?

Люди по-разному относятся к знанию о собственной смертности. Одни развивают бурную деятельность, лишь бы отогнать гнетущие мысли о неизбежном конце, другие, напротив, смиряются и впадают в депрессию. К последним относятся те, кто часто спрашивает себя: зачем вообще жить и чего-то добиваться, если в результате все равно умрешь? Зачем тратить силы? Почему бы просто не махнуть на все рукой? Но там, где одни видят безнадежный конец, другие усматривают бесконечную надежду. И из этих двух точек зрения последняя – более конструктивная.

Какой бы путь мы ни избрали, многие из нас чувствуют, что нужно как-то подавлять это мучительное знание, что-то делать с ним. Попытки вытеснить мысли о неизбежности трагического конца создают источник постоянно подавляемой психической энергии, которая под воздействием культурных или исторических факторов может трансформироваться в яркий калейдоскоп изобретений и творческих работ. Таким образом, можно сказать, что стремление к самосохранению, противостоящее страху забвения и смерти, подталкивает нас к познанию, определяя наш образ мышления и наши действия. Оно влияет на наши мысли, чувства и побуждения. Но эта энергия используется не только в благих целях: она же ведет к проявлениям расизма, религиозного фанатизма, политической нетерпимости и жестокости.

22. Отрицание смерти

Из всех чудес всего необъяснимей

Мне кажется людское чувство страха,

Хотя все знают – неизбежна смерть

И в срок придет37.

Уильям Шекспир. Юлий Цезарь

Люди боятся смерти по той же самой причине, по которой дети боятся темноты: потому что они не знают, в чем тут дело.

Фрэнсис Бэкон

Я не боюсь смерти. Это ставка человека в игре жизни.

Жан Жироду

В жизни человека нет ничего определенного, кроме того, что однажды он ее лишится.

Оуэн Мередит38

отличие от людей, животные никогда не сталкиваются с экзистенциальными конфликтами. По сравнению с нами они проживают свои жизни беспечно, повинуясь инстинктам. Человек разумный не может позволить себе такой роскоши и потому иногда завидует им. Как это ни парадоксально, но мы страшимся смерти благодаря собственному эволюционному превосходству, способности к познанию и серьезным размышлениям. Именно это заставляет нас прилагать поистине героические усилия, чтобы отогнать мысли о смерти. Однако суровая реальность постоянно вторгается в наше сознание. «Старуха с косой» напоминает нам о себе в течение всей жизни: через смерть близких, войны, стихийные бедствия, через опухоль, обнаруженную в груди, и прочие предупреждения, игнорировать которые невозможно. Хотя по-настоящему мы понимаем, что такое смерть, только тогда, когда она уносит жизни любимых людей.

ТРИУМФ ИРРАЦИОНАЛЬНОСТИ

Пусть разумом мы понимаем, что смерть неминуема, на иррациональном уровне дело обстоит иначе. Трудно смириться с тем, что тебя поглотит пустота, а твое тело разложится и сгниет. Чаще всего мы ведем себя так, словно смерть может настигнуть кого угодно, только не нас самих. Когда одного из героев древнеиндийского эпоса «Махабхарата» спросили: «Что самое странное в этом мире?», он ответил: «Непоколебимая вера человека в бессмертие, несмотря на неизбежность и вездесущность смерти». Эти слова иллюстрируют двойственность нашего отношения к смерти. В своем эссе «Размышления о войне и смерти» (1915) Зигмунд Фрейд описал психические образы, связанные со смертью: «На самом деле представить собственную смерть невозможно. Всякий раз, когда мы пытаемся это сделать, мы понимаем, что фактически присутствуем там в качестве зрителя». Поэтому многие психоаналитики считают, что в глубине души ни один человек не верит в собственную смерть. Иначе говоря, бессознательное каждого из нас убеждено в своем бессмертии.

Почти о том же пишет в своей работе «О трагическом чувстве жизни» испанский философ Мигель де Унамуно: «Человека от животных отличает то, что он, так или иначе, хранит своих мертвецов. Для чего человек хранит их? От чего он их защищает? Бедное сознание бежит от мысли о собственном уничтожении».

Смерть пробуждает в нас глубинные страхи, в основе которых лежит ужас перед уничтожением, одиночеством, заброшенностью и отторжением. Вступая в противоречие с инстинктом самосохранения, они вызывают сильнейшие приступы паники.

Ребенком я жил в Нидерландах, в деревне Хузен, и именно там впервые ощутил всю чудовищность смерти. Однажды утром я сидел в ванной, а моя бабушка натирала меня губкой, напевая при этом веселую песенку. Вдруг, ни с того ни с сего, она спросила меня, буду ли я помнить ее, когда ее больше не будет с нами. Помню, что тогда я почувствовал самую настоящую панику. Как это она может уйти из моей жизни? Как это ее больше не будет с нами? Она занимала очень важное место в моем небольшом мирке. Мысль о том, что она может исчезнуть, была страшной и невообразимой. Я не знал, что ответить. Я не хотел верить в то, что она может умереть. Тогда я ничего не сказал, но ее вопрос не шел у меня из головы. Более того, даже сейчас, когда я пишу эти строки, я снова переживаю тот момент так, словно все это случилось только вчера. Как когда-то у принца Гаутамы, у меня было чувство, словно меня изгнали из рая, словно я потерял свою невинность. Разумеется, я имел некоторое представление о смерти, поскольку видел мертвых птиц, насекомых и животных на обочине дороги. Но сейчас все было иначе. В данном случае смерть коснулась меня лично. С тех пор мысль о смерти всегда была со мной, и связанный с нею страх точил меня изнутри. Бывало, я спрашивал себя, как я смогу жить с этим? Когда настанет судный день?

Через несколько лет – к сожалению, слишком рано – моя бабушка умерла от пневмонии. Эта смерть была первой в череде смертей, которые мне пришлось пережить. Я отчетливо помню, как ее провожали в последний путь. Она лежала в самой большой комнате своего дома, и люди шли и шли, чтобы проститься с нею. Я помню, как похоронная процессия проходила через деревню, и сотни человек следовали за гробом.

Я помню горе матери и охватившее меня чувство полнейшей беспомощности. Мне казалось, что я в некоторой степени ответственен за произошедшее. Достаточно ли хорошо я себя вел? Не я ли стал виновником смерти бабушки? Единственное, что меня утешало, это то, что моя мать была по-прежнему со мной. Все были заняты семейными хлопотами, а я, маленький мальчик, переполненный горем, был предоставлен сам себе и пытался вспомнить и заново пережить все хорошее, что было связано с бабушкой. Я не сразу смирился с тем, что ее больше нет с нами, что она ушла навсегда и уже ничего нельзя изменить. Некоторое время я надеялся на чудо и ждал ее возвращения. Помню, что, когда видел ее в последний раз, она дала мне монетку на леденцы. Где же теперь эта монета, хранящая память о ней? Я искал ее так, словно она чудесным образом могла вернуть бабушку из небытия. Я не хотел признавать необратимость смерти. Но мне пришлось смириться с тем, что в жизни нет ничего более непреложного и столь непознанного, чем смерть.