– Мне нужно будет обсудить положение дел с Катриной, когда нам станет лучше. Уверен, у нее есть план на случай таких чрезвычайных обстоятельств.

Поль невольно нахмурился.

– Но…

– Мистер Сёра, пожалуйста, займитесь работой, – сказала Джоанна.

Он оглянулся. Она зашивала раны на лице Катрины. У Поля закружилась голова.

Резкая боль привела его в себя, и он отдернул руку. Вольфганг дотянулся и сильно ущипнул его запястье.

– Ты бесполезен, – сказал Вольфганг. – Не выдерживаешь здесь, так займись восстановлением записей. Если ты тут свалишься в обморок, добавишь хлопот доктору.

Поль выбежал из медотсека, шея у него горела.

– Как, черт дери, мог тот, кто не выносит вида крови, попасть на корабль? – спросил Вольфганг, когда он вышел.

* * *

Поль стоял в своей каюте, сгорая от стыда. Душ не смыл ощущение амниогрязи, крови под ногтями, новой кожи и липкой ненависти остальных, и его кожа порозовела, так он ее скреб. Он никогда не чувствовал себя таким грязным.

Пробуждение среди трупов… ничего ужаснее он никогда не испытывал. Тяготение исчезло, он плавает в жиже, совершенно нагой, а вокруг парят телá и кровь.

Что бы ни случилось, его не должны были клонировать, был уверен он. Это стояло в договоре.

Экипаж заподозрит его. Уже подозревает. Все их проблемы связаны с компьютером; его работа – поддерживать компьютер в рабочем состоянии. Все члены экипажа повязаны этим кризисом, а Поль хотел всего-навсего исправить РИН. Даже у безумного убийцы Хиро больше друзей, чем у Поля. Вольфганг и капитан его явно ненавидят. Странно, что его до сих пор не выбросили в космос.

Наблюдал ли сейчас за ним РИН? Работали ли камеры в его каюте?

Паранойя не лучший способ решения проблем. Настоящая трудность в том, что он не знает, чем сейчас заняться. Не знает, что произошло. И почему. Он так же слеп, как остальные, но ведь и этого не должно было случиться. Он знал, что полет не подразумевал убийств и возрождения. Ужасное, сбивающее с толку ощущение… но остальных это как будто не тревожит. Во всяком случае, не так, как его.

И все равно он чувствует себя иным.

Поль растерся полотенцем; кожу жгло от жестокого обращения с новым телом. Вытираясь, он остановился и посмотрел на себя. В двадцать пять лет он уже начал полнеть; насколько он помнил последние годы, живот мешал ему видеть ноги. За годы сидячей работы его мышцы одрябли. Но это тело было другим.

Мышцы крепкие, жира очень мало. Очевидно, он не так силен, как Вольфганг, но тело определенно подтянутое. Раньше он часто негодовал из-за способности клонов стирать ошибки, допущенные в прошлой жизни, жизнью новой, но впервые понял привлекательность такой возможности. Он никогда не выглядел таким спортивным.

Но в этом и была суть клонирования. Соблазн. Приманка. Неописуемое искушение для отвратительного мира, как называл его противник клонирования отец Гюнтер Орман. Эта фраза запомнилась Полю. Он знал много людей, которые хотели стать клонами, прожить жизнь заново и попытаться на этот раз «сделать все правильно». Он считал, что большинство клонированных повторяют прежние ошибки.

Поль решительно покачал головой и направился к шкафу, чтобы взять новый комбинезон и прикрыть это новое тело, которое хотел отвергнуть. Взъерошил волосы и оставил их торчать в беспорядке. Посмотрел в зеркало и удивился дикому выражению своего лица. Он не походил на внедренного на корабль клонов. Он походил на съехавшего с катушек, который нуждается в госпитализации.

Но он не был человеком. Теперь не был.

Как остальным удавалось принимать такой способ жизни?

Что еще важнее: как он сможет приноровиться к такой жизни? И самое главное – как ему отныне выполнять свое задание, если план полетел к чертям и все подозревают друг друга?

Он начал часто дышать. Тяжело сел в изножье неприбранной постели и сделал несколько глубоких вдохов, закрыв глаза и пытаясь подавить головокружение. Его снова затошнило, он сглотнул – рот неожиданно заполнился слюной.

Пожалуйста, больше никакой сухой рвоты, ничего такого.

Мне нужно найти тот дневник. Раньше, чем его найдет кто-нибудь другой.

Я просто хочу домой.

49 лет назад

1 ноября 2444 года

Салли Миньон, миллиардерша-клон, патрон Университета Обамы в Чикаго, оказалась гораздо миниатюрнее, чем думал Поль.

– Мистер Сёра, – сказала она, когда он вошел в ее кабинет. Он подал ей руку через стол. Она не привстала, чтобы пожать ее, и он нервно убрал руку.

Салли показала на кожаное кресло перед своим столом.

– Садитесь.

Он сел.

Она некоторое время разглядывала его, потом встала.

– Должна сказать, мне любопытно ваше желание найти здесь работу. Ваша слава бежит впереди вас.

Он сглотнул.

– Не знаю, чем я мог привлечь ваше внимание, мэм. Я…

– Перестаньте болтать вздор, Поль. Со времен отца Гюнтера Ормана у нас не было столь красноречивого противника клонирования.

Он сглотнул.

– Не знаю…

– Думаете, я не проверяю каждого, кто здесь работает?

Поль уставился на нее.

– Каждого во всем университете?

– Каждого, чей уровень, как ваш, предполагает разговор со мной. Я готова уволить помощника, передавшего мне ваше резюме. Вы с ним переспали, чтобы удостоиться такой чести? Не могу представить себе, чтобы такой человек, как вы, захотел здесь работать.

– Мне нужна работа, – начал он и протянул ей свое резюме.

Она отшвырнула его.

– Полагаете, я это не читала? Вот что. Давайте займемся кое-чем поинтереснее. Вставайте.

Озадаченный, он встал. Салли обошла стол и остановилась перед ним, и он до головокружения испугался, что она его ударит. Она показала на свое кресло.

– Садитесь.

Он пошел, едва не споткнувшись о стол из вишневого дерева. Сел на ее место, не зная, куда девать руки.

Она села в кресло интервьюируемого.

– Давайте. Мисс Миньон, я известный ненавистник клонов. Почему вы должны меня нанять?

Он разинул рот, лицо запылало. Запинаясь, Поль проглотил возражения и начал отвечать, стараясь говорить быстро.

– Ну… работа состоит в управлении компьютерной лабораторией и не связана с проблемой клонирования. Вы кажетесь достаточно квалифицированным, чтобы выполнять эту работу.

– Но здесь учится много клонов, – сказала она. – И мои шансы не встретиться с этими противоречащими природе уродами меньше нуля.