chitay-knigi.com » Фэнтези » Принц теней - Курт Бенджамин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 108
Перейти на страницу:

— Помоги мне, Льек, — простонал Льешо, и собственный голос напомнил ему давние времена предыдущего перехода.

Конь споткнулся, и юноша выпал из седла. Он попытался подняться, чтобы его ненароком не затоптали.

— Мама, — позвал он, но вспомнил, что она мертва.

— Адар! — потребовал он брата, снимавшего лихорадку, когда Льешо был ребенком.

Принц-лекарь.

Адар, где же ты?

ГЛАВА 19

До побега из лагеря правителя в Фаршо Льешо не видел гор и настоящего леса. На вершине холма на Жемчужном острове возвышались светолюбивые, росшие только на песчаной почве деревья и виноградная лоза. Льешо считал их джунглями. Он не был готов к чередованию черных и серых тонов ночного леса. В дымке, сквозь лихорадку, распространяемую по телу застрявшим в груди наконечником стрелы, Льешо заметил, что лес не засыпает на ночь, как он думал раньше. Остается щебетание зазывающих птиц, верещание обезьян и трескотня тысячи насекомых, непрестанно хлопающих своими крылышками.

Звуки, доносившиеся издалека, действовали успокаивающе. Все создания тотчас замолкали, когда беглецы проезжали мимо. Потом возобновляли свой ночной концерт. Это значило, что мастер Марко и его солдаты пока не следуют за ними по пятам и не отправятся до утра, пока не обнаружится, что разведка не вернулась.

Однако шелест хищников, крадущихся по ковру из листьев, а также потихоньку перебирающихся с дерева на дерево над головами, привел Льешо в бешенство. Он обливался то холодным, то горячим потом; страх и душная жара леса путали мысли. Твари по запаху знали, что он слаб, и только ждали, пока его провожатые ослабят наблюдение. Тогда его схватят когти какой-нибудь огромной кошки или летающего монстра. Льешо предчувствовал это всей своей сущностью: как они вопьются в его ноги, плечи, шею. Волосы вставали дыбом от мысли, что чьи-то острые зубы вонзятся в его плоть.

Температура все поднималась, звуки смешивались в единое, искажались. Льешо слышал, как шелестят о траву полы одежды, как кашляют и сопят люди, старики, гонимые вперед на исходе своих сил. Померещился победный вопль хищника, поймавшего жертву, и слился с испускаемым ею криком ужаса. До него словно доносилось ворчание солдат при смерти очередного ребенка, не выдержавшего муки Долгого Пути. К горлу подступил жалобный стон по отцу или матери, потерянным для него навсегда. Льешо хотел, чтобы его разбудили братья и уверили, что то был страшный сон, но никто не поспешил растормошить его. Он неустанно шел сквозь ночь, превозмогая боль и онемение, медленно опускающееся от плеча вдоль по руке, преследуемый кошмарной скорбью семилетнего ребенка, сохранившего пятна крови от первого убийства.

Льешо знал, что нельзя дать волю крику: это привлечет врага, который настигнет его и свернет своими огромными ручищами его шею. Когда язык побагровеет, а глаза выкатятся наружу, они кинут его на обочину на съедение шакалам, которые дерутся между собой за каждый кусок падали, оставляемый Долгим Путем. Льешо не хотел, чтобы его заставили идти пешком. Тогда он постепенно приблизится к концу вереницы, где за человеческим стадом следили львы, рычащие в ожидании, когда слабые, маленькие, больные свалятся с ног. Он видел, как львица напала на упавшего ребенка, как быстро желто-коричневая кошка подкралась к людям и стянула дитя, мать и не успела понять, что ее бесценное бремя кануло в прошлое.

— Львы, — прошептал Льешо своим друзьям. Лучше быть жертвой, чем падалью. — Львы, не шакалы, — добавил он и упал.

— Льешо! — послышался знакомый голос.

Льинг. Юноша съежился от топота коней. Его заберут стражники и задушат, чтобы бросить шакалам.

— Львы, — бормотал он в лихорадке.

— Льешо, это я, Льинг. Ты слышишь меня?

Маленькие руки, покрытые мозолями, смахнули волосы с его лба.

— Он действительно болен, Каду. Мне все равно, сколько осталось до захода солнца. Мы не можем идти дальше.

— До захода? Уже стемнело, — возразил Льешо. — Адар?

Юноша хотел видеть Адара, своего брата, принца-лекаря, чтобы обнять его и сказать, что это был всего лишь сон, легкая лихорадка, что он хочет принять ванну с травами и молитвами, заглушить последнее воспоминание о ней. Руки Адара — самые нежные, совсем не такие, как те, что касались его сейчас; и воздух слишком душный в отличие от холодной свежести больницы Адара, расположенной высоко в горах около Великого Перевала на западе. Льешо закашлял и почувствовал, как пузырьки запенились в груди. Он не мог остановиться. Еще один голос в темноте — мужской, но не Адара, напуганный — пробормотал: «Он харкает кровью, приподнимите его, чтобы не захлебнулся».

Они попробовали посадить Льешо, но он закричал, неспособный контролировать себя, несмотря на осознание, что это опасно: его могут услышать гвардейцы. «Ш-ш…» — предупредило его чье-то дыхание, но юноша не мог сдержать крик, не мог подумать даже, что нужно обуздать его, поэтому вопль продолжался целую бесконечность, пока не иссякли фибские легкие. Льешо вдохнул с отчаянным хрипом, но кровь наполняла пустоту в его груди быстрее, чем втянутый воздух. Он кашлянул, задыхаясь, и стал выплевывать кровь, пока держащие его руки не посадили его обратно. Сверху раздался напуганный голос:

— Боже мой, что теперь делать?

— Напоите его, — посоветовала Каду, и что-то плюхнулось на землю рядом с ним.

Чьи-то руки подняли флягу и предложили ему. Юноша потянулся к ней, как младенец к матери. Вода лилась мимо рта, Льешо пытался глотать, но она возвращалась обратно. О богиня. Если такова ее благосклонность, то не хотел бы он когда-либо испытать ее гнев.

— Я побегу за помощью, — раздался голос Льинг.

— Адар, — пробормотал Льешо, стуча зубами. Его вдруг зазнобило. Юноша почувствовал, как конвульсивно дрожит его тело, и схватился за тунику держащего его человека. — Холодно, — выдавил он.

Однако Каду начала спорить с Льинг:

— Куда ты собралась бежать? Кого ты найдешь в лесу, как не людей мастера Марко? Помнишь, что Льешо говорил о плене? Он предпочел бы умереть.

— Это не значит, что он хочет умереть. Я поеду вперед. Мы на тропе, значит, неподалеку должна быть деревня.

Льинг ускакала, кто-то накрыл его одеялом, пахнущим конским потом. Юноша хотел сбросить одеяло, но знакомый голос Хмиши успокоил его. Слова перешли в песню, в молитвенную песню для больных детей. Льешо знал мотив:

Освободи ребенка от боли,

Позволь ему вновь смеяться,

Госпожа темно-красного заката,

Избавь его от горячки.

Это была простая молитва. Адару были известны более сложные напевы, с низкими голосами, отвечающими за мелодию, и высокими носовыми, выстукивающими ритм, заменяемый между куплетами звучанием цимбалы. Для светских случаев, а также по поводу рождения принца или принцессы, или во время бедствия песню сопровождали молитвенные гонги и колокольчики. Исполняли ее все лекари, неповторимое многоголосье раздавалось синхронно. Льешо с удивлением слушал, как его брат обращался с группой монахов к богине, чтобы она облегчила появление на свет их сестренки. Как решил маленький Льешо, они перестарались и маленькая принцесса получилась слишком упрямой и крикливой с момента рождения. Юноша не хотел думать об этом, потому что сразу всплывала мысль о том, что она мертва, прах ее остался в какой-то куче мусора, а не был захоронен. Как же она найдет путь обратно в этот мир, если не будет слышать, как ее оплакивают, как по ней тоскуют?

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 108
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности