Медвежонок интенсивно закивал.

— Льи-и-инг! — произнес он.

Звучание собственного имени, исходящее из широкой пасти медведя, настолько обескуражило Льинг, что она выронила лук и уставилась на него.

— Это действительно Льек? — спросила она.

Когда опасность миновала, медведь, или же Льек, вразвалку направился туда, откуда они пришли, затем галопом вернулся обратно. Он исполнил этот танец несколько раз, издавая странные звуки. С вершины орехового дерева словно в ответ доносилось истерическое верещание обезьяны. Отпали подозрения, что Льек полакомился Маленьким Братцем на завтрак. Вдруг лошади ретиво забили копытами, дополнив нарастающий шум напуганным ржанием. Что-то назревало.

Льешо вскочил на ноги, схватил нож и копье, прикрепленное к седлу. Сквозь кусты прорвался Хмиши.

— Люди… Ю… — тяжело дыша, произнес он. — Один из их разведчиков, мертвый, вон там, растерзанный каким-то животным.

Сообщив это, Хмиши оперся руками о колени, пытаясь восстановить дыхание. Медвежонок, который некогда был министром Льеком, закивал.

— Боже мой! — испугался Хмиши и протянулся к ножу, но Каду остановила его.

— У Льешо странные союзники, — пожала она плечами, будто объяснение не имело смысла и для нее самой, и направилась к лошадям.

— Нет времени уйти, — крикнул ей Хмиши и достал лук со стрелами, повернувшись лицом к доносившимся из глубины леса крикам всадников.

Льинг встала справа от Льешо, Каду — слева. Медведь Льек неуклюже пересек просеку и исчез в тени деревьев.

Льешо встал поодаль от товарищей с ножом и копьем наготове. Поляну пронзил далекий вопль, за ним последовал еще один, захлебывающийся от отчаяния и ужаса. По телу молодых защитников прошла дрожь. Затем из леса прорвался конь с всадником, размахивающим топором. Льешо пригнулся и поднял копье, но тот уже выпадал из седла, пораженный стрелой Льинг в горло. Жеребец, выведенный для сражения на открытом поле, встал на дыбы от испуга, из ноздрей валил пар, глаза метались, полные страха. Хмиши потянулся к поводьям, но конь отбросил его в сторону и умчался в лес. Они еще некоторое время слышали отдаляющийся топот копыт и ржание.

Один за другим их начали атаковать солдаты Ю. Льешо подрезал пронесшуюся рядом лошадь и вонзил падающему всаднику нож в грудь. Каду выбила следующего из седла и размозжила ногой его горло, вскинув копье навстречу следующему врагу.

Льешо услышал воинственный крик медвежонка и бросил взгляд в центр просеки, где тот стоял с окровавленной мордой и кусками плоти, одежды и волос, свисавшими с когтей. Черные глаза-пуговки светились сумасшедшим блеском. Несколько оставленных в живых солдат бежали при виде свирепого зверя, сражающегося вместе с врагами, во главе которых, должно быть, маг. Их учили убивать людей. Только страх перед хозяином заставлял их сражаться с молодым колдуном и его фибской командой.

У них не хватало духа противостоять медведю, и они бежали не назад, чтобы доложить об обстановке своему хозяину, а в разных направлениях — лишь бы спастись от зверя. Выждав до нужного момента, Льешо выкрикнул приказ:

— По коням, мы уходим сейчас!

Юноша собрался сесть в свое седло, но рука скользнула по луке, оставив за собой мокрый красный след. Льешо нахмурился и стал искать источник крови.

— Льешо!

Юноша обернулся на зов Льинг: побледневшая девушка протягивала ему руку.

— Ты ранен, — сказала она и подбежала к нему.

Льешо и не заметил, как стрела вонзилась в его грудь. Слова Льинг доносились сквозь туман, вызванный адреналином и шоком: юноша почувствовал боль глубоко в груди.

— Льинг?..

Просека поплыла перед глазами, деревья скособочились. Что со мной? Льешо упал на колени, от толчка стрела послала боль по всему телу. Друзья окружили его. Льешо смотрел на них полными страха глазами.

— Перестаньте, — сказал он, — я не готов умереть с перерезанным горлом.

— Никто не собирается резать тебе горло, — резко ответила Льинг.

Юноша не заметил, что Каду стоит рядом, пока шевеление стрелы не привело его в чувства.

— Мы не можем вытащить ее прямо сейчас: ты истечешь кровью, пока мы найдем целителя.

Каду отломила древко на дюйм от места, где оно входило в тунику Льешо. Юноша пронзительно закричал. Часть его разума стояла рядом, покинув тело, и пыталась сообразить, что за животное добивают в лесу. Принц — вторая половина его — в агонии ответил сама себе. Умирает принц. Дневной свет померк, и он пытался не потерять сознание. Боль пульсировала, словно стрела была живым существом, пробуравливающим путь внутрь — сквозь мускулы и кость.

— Господин Ю или его слуги наверняка недалеко от своих разведчиков. Если они не вернутся, он пошлет более многочисленное войско, — сказала Каду, и Льешо понял, что значение ее слов — ехать или умереть.

— Мы отправляемся, — прошептал юноша, — помогите мне.

Льинг и Хмиши подняли юношу, затем просунули его ногу в стремя. Он сам перекинул вторую, которую зафиксировала Каду.

Когда юноша был усажен, она сманила Маленького Братца с орехового дерева, но не посадила его на повязку, а сняла шляпку и плащ, чтобы он не отличался от прыгавших по лесу диких обезьян.

— Найди отца, — велела она, обвязав его тонкой ленточкой, — передай ему послание.

Она попыталась оторвать обезьянку от плеча и поместить на низкую ветку укромного дерева, но Маленький Братец крепко держал ее за шею. Каду глубоко вздохнула, но высвободилась от хватки обезьяны и прощебетала что-то на странном языке, которым пользовались только они.

— Льешо ранен, — пробормотала она, — найди отца, приведи его.

На этот раз Маленький Братец прыгнул на дерево, вереща обезьяньи проклятия. Друзья видели, как он перебирался с ветки одного дерева на другое, его вопли сливались с ответами диких родичей, встречавших и сразу же провожавших его в путь.

Льешо всмотрелся в гущу леса. Деревья наплывали друг на друга темными пятнами, пот заливал глаза. Что-то манило его вдаль, прочь от окружающего мира. Он хотел видеть медвежонка, предупредившего их об опасности, но у него не было на это сил, а у друзей не осталось времени искать детеныша.

Каду взяла поводья и вывела их из просеки. Спустя некоторое время, когда лагерь остался позади и их окружали лишь низенькие деревья, юноше послышался голос животного, доносящегося из подлеска. Юноша не мог разглядеть ничего, кроме редкого колебания ветки в безветренном воздухе. Постепенно его зрение стало отображать лишь сумеречный серый тоннель, вдоль которого он шел целую вечность. В конце концов он почувствовал, как погружается во тьму, и позвал старого учителя, Льека. Интересно, сколько человеческого перешло в мозг медвежонка и насколько изменила министра дикая сущность животного. В просеке им был нужен свирепый медведь, но сейчас, когда его жизнь ослабевала вместе с солнечным светом, юноше недоставало мудрого учителя.