святая мать Корделия, носительница диадемы, правая рука архиматери Эллины. Фактически, глава Церкви Праматерей.

Стук копыт прервал их молитву. Корделия подняла взгляд – и Аланис прокляла ее за то, что монахиня не удивилась:

- Леди Альмера. Приветствую вас.

- Мать Корделия, не знаю, почему вы здесь стоите, но советую уйти с дороги. Орда не имеет уважения к вашему чину. Когда начнется атака, вас растопчут.

- Я запрещаю орде войти в город Флисс, - сказала Корделия. Ровно, спокойно, с такою твердостью, что Аланис ощутила себя цыпленком.

- Святая мать, это не зависит от вас! Пауль не боится ни Церкви, ни богов. Когда он прикажет, город будет взят. Уйдите!

Корделия вывела в воздухе спираль и произнесла:

- Мне жаль видеть вас на той стороне. Полагаю, миледи, вы заблудились.

Аланис что-то сказала, но Корделия не услышала: она вновь завела молитву.

Аланис что-то сказала Паулю. Может, о том, что нужно пощадить Корделию - ведь, тьма сожри, такую отвагу нечасто встретишь! Или о том, что он – мерзавец и дрянь, и она ненавидит себя, и пусть он сдохнет, подлец! Но и Пауль ее не слышал.

На верхушке надвратной башни показался человек. Одетый в синюю мантию, с епископским посохом в руке. Увидев его, Аланис забыла о Пауле. Ее ненависть, злоба, яд, огонь слились в один луч и нацелились в единственную цель. Пауль не стоит даже одного бранного слова, пока на свете есть этот человек!

- Здравия вам, лорд Пауль, - могуче, будто с кафедры, изрек Галлард Альмера. – Рад видеть вас у стен моей цитадели.

- Мое почтение вашему преосвященству! – Неизвестно, где пряталось в Пауле благочестие, но сейчас оно хлынуло вовне. – Я счастлив избавить вас от затруднений, связанных с нападками вероломных Фарвеев!

- Премного благодарю. Вы – истинный друг, коих мало послали мне боги. Прошу войти в мой город и разделить праздничный стол.

Он не желал замечать Аланис, и это ранило. Галлард положил тьму усилий, чтобы ее убить. Трясся от страха перед ее возвращением, плел интриги, вступал в сговоры. Пауль провел ее за собой через множество лишений, делил с нею жизнь и смерть, сходил от нее с ума, чуть не лег под нее. А теперь обоим – будто наплевать!

- Как видите, ваше преосвященство, имеется трудность, - голос Пауля был ровен и полон почтения. - Вход во Флисс преграждают две дамы. Священный чин, коим они наделены, не дает мне проявить невежливость. Я должен стоять здесь, пока не уйдут.

- Тебе плевать на святость! – Прошипела Аланис, не слышимая никем.

Галлард Альмера склонил голову, весьма довольный словами Пауля:

- Я слышу речи благочестивого человека, и тем сильней мое желание разделить с вами стол. Позвольте развеять ваше заблуждение. Мать Корделия сеет раздор между ветвями Праотцов и Праматерей. Ради личной выгоды она затеяла войну со мною и погубила множество жизней. Ее деяния недостойны священнослужителя. Я отлучаю от Церкви мать Корделию и ее помощницу!

- Вы не можете! – Вскричала монашка.

- Премного благодарю, ваше преосвященство, - поклонился Пауль и сделал движение рукой.

Аланис услышала, как хрустнули кости. Корделию переломило поперек груди, помощницу – ниже пояса. Трупы смялись, обвалились на землю. Аланис стиснула зубы, чтоб задавить в себе крик.

- Приглашаю тебя на обед, - сказал Пауль, поманив ее рукой. И добавил очень тихо: - Потаскуха.

Искра - 3

Июль 1775г. от Сошествия

Фаунтерра

Топор поднялся над поленницей и поплыл к потолку. Он парил легко и величаво, как орел, наслаждаясь красотой неспешного полета. Рукоять темнела полированной гладью, лезвие играло бликами свечей. Пока Мира любовалась им, инструмент повернулся в воздухе.

- Эй, так не годится! Вы упадете обухом вниз. Нет уж, сударь, извольте падать лезвием!

Мира создала второй управляющий луч, поймала топор за конец рукояти. Рукоять опустилась, лезвие грозно поднялось.

- Благодарю, вы поняли меня с полуслова.

Осторожно ведя рукой, она разместила орудие над поленом, подняла повыше – и рванула вниз. Топор бессильно стукнулся о дерево и отскочил. Лучи теперь смотрели на полено, а топор, оторвавшись от них, улетел к стене, возле которой и повис.

Мира закусила губу:

- Да, да, вы правы. Я должна была дать вам волю…

Она уже знала по опыту: Перчатка Могущества отнимает вес топора, превращает его в пушинку. При этом он, конечно, не разрубит и волоска. Чтобы нанести полноценный удар, нужно нацелить орудие, разогнать в нужном направлении – а затем вернуть вес. Тогда топор врубится как надо, со всею своей массой.

Минерва повторила движения. Поймала инструмент двумя лучами, расположила лезвием вниз, подняла к потолку и бросила вниз, на полено. В последний миг она выкрикнула приказ. Топор стукнул сильно, но глухо. Лезвие ушло вбок, а обух ударился в полено.

- Что вы говорите, сударь? Напоминаете о неравномерности массы? Лопасть тяжелее рукояти, вот она и перевешивает, вызывая вращение… Благодарю вас, я обязательно это учту.

Она снова подняла инструмент и повернула иначе: сильно задрала лезвие, как маятник. Если теперь вернуть массу, лезвие махнет вниз – и ударит точно по полену.

- В атаку, сударь. Мосев!

Топор совершил яростный взмах, свистнул над поленом и зазвенел об пол.

- Ну, знаете ли…

Мира повторяла попытку раз за разом. Задействовала один, два, три луча. Поднимала орудие на разную высоту, отклоняла на разный угол. Била с разгону и с места, с маху и прямо. Топор будто издевался. Выплясывал, как листок на ветру, выделывал кувырки и восьмерки, закручивался волчком – делал что угодно, лишь бы не попасть лезвием в полено. Рукоятью – можно, обухом – пожалуйста, лезвием – спаси Праматерь! Стоило Мире вернуть вес, как топор изворачивался ужом и проскальзывал мимо цели. Зато он соглашался врубаться в дощатый пол и в чурку под поленом. Тогда Мира убеждалась, что могущество Перчатки Могущества явно преувеличено: она может поднять только незакрепленный топор. Если же тот вонзился в чурку, то Минерва Несущая Мир должна взять его и выдернуть собственною августейшей рукой. При этом изловчиться не уронить полено на августейшую ногу и не вогнать занозу в царственные пальцы.

- Довожу до вашего ведома, сударь, что я опасно близка к состоянию ярости, - сообщила Минева, потирая ушибленную лодыжку. – Даю вам последний шанс угодить мне.

Топор охотно взлетел к потолку, выдумывая новый пируэт для уклонения от встречи с поленом. Как