Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лида, – Кирилл осторожно коснулся её плеча. Значит, Подлесного он уже выпроводил; значит, они одни. – Может, всё же вина?
– Или чего-то покрепче, – она выдавила кривую усмешку. – Мне, знаешь, никогда прежде не хотелось напиться до беспамятства.
– Ты не любишь терять сознание, – заметил Кирилл. Поднялся на ноги, беспокойно измерил шагами тесную комнатушку. Нервничает? Он? – Впрочем, обстоятельства… «Курвуазье»?
Лидия тихо рассмеялась и откинулась на мягкую спинку кресла. Покачала тяжёлой головой. Растрепавшиеся пряди раздражающе мазнули её по щекам.
– Нет, Кир, ни в коем случае! Здравый ум и твёрдая память мне ещё нужнее, чем полчаса назад. Чем вообще когда-либо.
– Лида…
– Заткнитесь, господин депутат, – она закрыла глаза и прижала к лицу ладони, пытаясь взять себя в руки. – Вы представить себе не можете, с какой неподражаемой идиоткой имеете дело.
– Лида, жизнь продолжается.
– Вот именно! – она позволила невесёлому смеху сорваться с губ. Не истерическому, о нет; для этого она слишком хорошо владела собой. Обескураженный Авилов, пытающийся думать одновременно о её душевном равновесии и о том, что значат Юрочкины новости для сообщества, в самом деле был смешон. – Вот именно, Кир, жизнь продолжается, чтоб ей пусто было…
Он встревоженно вскинул голову.
– Ты ведь не собираешься…
Лидия бросила на него презрительный взгляд. И этот человек считает, что хорошо знает её!
– Я собираюсь делать то, что должна, – чеканя каждое слово, произнесла Свешникова. – И именно поэтому – никакого «Курвуазье». Может, потом, – смягчив тон, прибавила она, – когда схлынет. Устаканится. Выровняется до приемлемого положения… Я запрусь на кухне глубокой ночью, чтобы никто не видел, и буду вульгарно напиваться до потери пульса. А после мы обсудим… политические… перспективы…
– Оставь. Я могу помочь.
– О да, – она холодно улыбнулась. – Да, разумеется, ты поможешь. Ты, как всегда, прикроешь мои невинные шалости. Так, чтобы твоё имя нигде не фигурировало. Иначе расстроится электорат… Хочешь, я с тобой поцапаюсь на дебатах? Заверим сообщество в нашем глубоком антагонизме… Успокоим Маргариту Анатольевну…
Услышав имя жены, Кирилл досадливо поморщился.
– Лида, ты не в себе.
– Нет, я продумываю варианты. В любом из них мне нужно поскорее попасть домой, – твёрдо заявила Лидия. – Можно злоупотребить твоей добротой и временем Андрея? Боюсь, в нынешнем состоянии я промахнусь на плюс-минус километр.
Кирилл долго молчал. Дольше, чем предполагала любая вежливость.
– Ты уверена, что стоит? Прямо сейчас? – тихо, со значением спросил наконец Авилов. – Может быть, не надо пороть горячку?
Лидия насмешливо хмыкнула.
– Не пороть горячку, а играть на опережение. Кир, я в состоянии сообразить, что счёт пошёл на часы. Что-то случится, – она до боли в пальцах сжала подлокотник кресла, – обязательно случится, скорее рано, чем поздно. Мы должны быть готовы.
– «Мы»? – сумрачно переспросил Авилов, глядя на неё исподлобья. – Ты и мальчик?
– Как минимум. Как максимум – мы все. Сообщество. Люди.
– Лида, за подобные намёки я сажал по первой статье!
– А меня не тронешь, – она горько усмехнулась. – Потому что я безвредна. Меня почти никто не поддерживает. После того, что творилось в сообществе, всем нравится твёрдая рука и мнимое спокойствие… Расслабься, – Лидия поднялась на ноги, кончиками пальцев оперлась о стол в поисках равновесия. Авилов по-прежнему недобро хмурился. – На глобальную катастрофу я не претендую, разбирайся с ней сам, на здоровье. А со своей маленькой я справлюсь.
Авилов бросил буравить её взглядом и утомлённо вздохнул.
– Можешь на меня рассчитывать. Андрей тебя отвезёт.
Ей следовало бы подготовиться, подобрать слова, продумать, что нужно сделать прямо сейчас и что – чуть позже. Не получалось. Взгляд бессмысленно скользил по одетой праздничными огнями Москве, стремительно проносившейся мимо. В меру счастливой, в меру благополучной. Могли бы здешние минусы взять в руки автоматы и пойти расстреливать каждого одарённого на своём пути? А если бы узнали вдобавок, что некоторые способны играючи вложить в чужие головы любую мысль на своё усмотрение?
Она боялась ответа на этот вопрос.
Квартира встретила её уютной тишиной. Свет горел только в гостиной. Вольготно устроившись на диване, Яр разглядывал атлас звёздного неба. Атлас был большой, красочный, с гравюрами из «Уранометрии» и «Уранографии»; едва ли не единственная в доме книга, где иллюстраций больше, чем текста. Мальчику придётся заново учиться читать…
– Здравствуйте, – Яр, завидев её, подобрался, бережно положил книгу на колени. Выговор его всё ещё навязчиво напоминает об Ильгоде, хоть юный гость и подражает Лидии со всем присущим ему старанием. Тех, кто ступал за черту, так не обмануть. – Долго вы нынче.
– Сегодня, – бездумно поправила Лидия, опускаясь на край дивана. – Сегодня, а не нынче. Так говорят.
Он молча кивнул. Принял к сведению. Мальчик потрясающе быстро учится – или, вернее сказать, приспосабливается; это хорошо, это поможет… Мёртвая «путеводная звезда» впивалась в кожу сквозь тонкую ткань кармана. Надо было сначала её убрать… И снять свою… Не отвлекало бы от разговора…
– Ярослав, – с нажимом произнесла Лидия. Мальчик бросил на неё настороженный взгляд исподлобья: привык, что дома в угоду упрямцу она
