Но призрак Макса все еще витал в этой замечательной комнате с камином и мягкой шкурой на полу. Я унесла с собой только аромат глинтвейна. И еще ощущение – горячих губ, касающихся моих.

Не так уж и мало.

* * *

Наутро Смерть ушел рано, зайдя перед отбытием ко мне. Ну и картинка его ждала – растрепанная смерть в мужской рубашке, недовольная ранней побудкой и щурящаяся от яркого света.

– Кота отдай! – потребовали от меня.

Кот, оказывается, ночью залез ко мне, пригрелся и так проспал до утра. Как я его не придавила, ума не приложу, ведь ворочалась так, что завернулась в одеяло, как в кокон. Получив кота, Смерть отстал, сообщив напоследок:

– Завтрак на столе, ключ в верхнем ящике стола, закроешь дом, возьми с собой, у меня есть. Если решишь остаться еще на денек, покорми вечером кота, чтобы не мучился, бедняга.

– Я пойду домой, – пробормотала я, засыпая обратно.

– Не сомневаюсь. – Фраза сопровождалась смешком.

Магистр положил руку мне на колено – поверх одеяла, конечно, но я все равно почувствовала тепло.

– Поговорить бы надо, – вдруг сказал Смерть, и эти слова пронеслись в сонном сознании очень ясно.

– Ладно, – вздохнула я. – Когда?

– Если разгребешь семейные дела, то приходи вечером.

– Это значит, что я могу не приходить на учебу сегодня?

– Это значит, – магистр наклонился к моему уху и вкрадчиво произнес: – что я сделаю вид, будто сегодня мне не до твоей посещаемости.

Потом дверь за Смертью закрылась, и мне дали досмотреть сны.

В доме была подозрительная тишина, особенно учитывая, что все домашние собрались в одном месте. Родители с сестрой сидели на кухне и вели себя довольно странно. Отец молча смотрел в одну точку, сестра стояла у окна и периодически истерически подхихикивала. Только мама была занята делом, перебирая свои украшения и откладывая некоторые в сторону.

Я уже чувствовала неприятности, но в моих предках явно затесались страусы, потому что прятать в голову песок – любимое мое занятие… Или голову в песок? Бред какой-то.

– Па-а-ап, ма-а-ам… что случилось? – спросила я.

Отец окинул меня странным взглядом. Потом опять ушел в себя. Ладно, с ним каши не сваришь.

– Мама?

Та на меня даже не взглянула. Это что, игнор-клуб?

– Офелия?

Либо мне ответят, либо моя семья оглохла. Фели что, начала петь и репетировала в опасной близости от живых существ?

– У нас была жена Голода, – соизволила сообщить сестра.

Хоть что-то. Вряд ли жена нашего завхоза приходила поделиться новыми рецептами шарлотки. Я поискала на двери отметины от рогов, но следующая реплика сестры заставила меня округлить глаза.

– В общем, ты, сестренка, – Фели хихикнула, – мне не сестренка.

– Офелия, ты что, ела грибы, которые сама приготовила? Что за бред?

Папа внезапно треснул рукой по столу.

– Стефани, скажи, что это неправда! Иначе я за себя не отвечаю!

Лично я уже подумала, что осиротею. Да если бы меня муж обвинил в том, что я нагуляла ребенка, я не знаю, что бы сделала. Скандал устроила – однозначно. Еще, может, и драку. А мама так и сидела, молча наматывая цепочку на палец, опустив глаза в пол.

– Ты лгала мне двадцать лет! – продолжал превращать нашу жизнь в бразильский сериал мой «может быть» отец.

– Мам…

– Джульетта, не лезь. Тут папа крайнего нашел, чтобы на него все свои беды свалить, – внезапно как-то весело и зло сказала мама. – Мор, включи голову, если бы у меня были хоть малейшие подозрения в отцовстве, одобрила бы я твои планы поженить Джули и Рика? Это во-первых. А во-вторых, взгляни на Джульетту! Да там вопрос, где я во время зачатия была! Полная твоя копия. Вкусы, жесты, внешность. Ничего от меня не взяла!

Мне показалось или слова были с привкусом разочарования? Так, сторонись, сейчас скандалить буду!

– И хорошо, может, ее мужу тогда повезет больше, чем мне.

Не успела. На скандал нынче много желающих.

В лицо отцу полетело обручальное кольцо. Сверкнуло, пролетев мимо его головы, и ударилось о стену. В следующую секунду оно выскочило из-под стола и зависло перед мамой, на уровне глаз. Накалилось до красноты и закапало расплавленным металлом, опаляя дорогую кружевную скатерть.

И понеслось… Крики, упреки.

Мама начала со дня свадьбы.

Меня она не хотела, просто так получилось. Когда она узнала, что будет девочка, ее счастью не было предела. Ей уже до чертиков надоело вести домашнее хозяйство. Хотелось творчества, но беременность, токсикозы – и кто решил, что бессмертные тоже должны рожать? Потом роды, семейная жизнь. Казалось – мечта, девочка – как кукла для взрослой мамочки. Вязаные пинетки, бантики, рюшечки. Сначала можно плести ей косички, потом отдать в музыкальную школу, ходить на концерты. Потом бабушка поможет стать музой.

А родилась… Два часа сидеть с волосами на морде, ожидая, пока мама заплетет крысиную косичку? Ну нет, причесывалась я со скандалом, и в конце концов меня остригли под горшок. Платья? Их хватало на два метра. Именно на такую высоту Джули в новеньком платьице залазила на дерево. Выше уже лезло нечто с оторванным рукавом или грязное, как крот. Про фиаско с музыкальной школой мама до сих пор вспоминала со стыдом.

– Да я Офелию родила лишь в надежде, что хоть она будет на меня похожа!

Потом понеслось. Папа вечно на работе, два мелких монстра всегда на ней. Но даже за те два часа общения в день, что папа был с нами, он сумел меня испортить. Вообще, с тем, что меня испортили, я была в корне не согласна. Но никто мнения моего не спросил, и в кои-то веки я решила промолчать. Затем была классика жанра про загубленные молодость, талант и отсутствие самореализации. Готовка, конечно, творческий процесс, но это малость не то, чего ожидала бывшая муза.

– Я хотела танцевать! А в итоге плясала с метлой и сковородкой!

А годовщины и дни рождения? Папа всегда вспоминал о них накануне и стрелой мчался в ближайший ювелирный, где не глядя покупал очередное кольцо. Хорошо внимание!

– А Голод называл меня красавицей! Водил по театрам.

У них что, есть какая-то книжка «50 шагов к быстрому сексу для чайников»? Что Нину Война в театр таскал, что этот царь метелок и диет.

– Да зачем мне театр, когда представление заезжей труппы я вижу в каждый визит твоей матери! – взорвался отец.

– Вот! И ты терпеть не можешь мою мать! Права была она, что ты загубишь мою жизнь! Я могла бы творить!

– Ты и так много чего вытворяла. Как я мог не замечать твоих измен?

– Да, бедняжечка, ситуацию проконтролировать не смог, и собственность получила право голоса – приняла самостоятельное решение. Это тебя больше всего злит? Да? Тихая женушка отстояла свое мнение и право на самостоятельное принятие решений!