— во рту сладко не станет», — подумал я, забравшись под дубовый письменный стол.

Долгая канонада свидетельствовала о том, что оставшиеся на острове пушки-гаубицы нацелены потратить всё, что есть.

Звенит стекло, разбиваемое шальными флешеттами, а я сижу тихо, потому что словить поражающий элемент сейчас легче лёгкого. И никто тебе не поможет.

«Всем вернуться на исходные!»

Слышу, что разрывы звучат всё реже, а затем и вовсе прекращаются — значит, посчитали обстрел мёртвой орды неэффективным.

Вылезаю из-под стола и возвращаюсь на своё место у окна. Остальные, чуть подуставшие от почти непрерывной стрельбы, но всё ещё готовые решительно продолжать бой, вылезали из укрытий и возвращались на свои позиции. Не успел я взять автомат наизготовку, как загрохотал «Утёс»: грохот и звон гильз, падающих на паркет.

Оценивающим взглядом рассматриваю площадь перед замком: с противником визуально ничего радикально не изменилось, потому что мертвецы как пёрли, так и прут. Памятник Петру I весь испещрен сколами и дырками, что является следствием нашего отчаяния, а не злого умысла.

На мертвецов опадают срезанные ветви деревьев, но мне резко стало не до философского созерцания окружения, когда я увидел их.

Очень необычные мертвецы, активные и деятельные, бегут сплочёнными группами, расталкивая своих более медленных соратников. Внешне они похожи на обычных зомби, такие же грязные и истерзанные, но они бегут и явно неслучайно собраны в группы.

Пробиваться через сплошную толпу зомби тяжело не только людям, но и самим зомби, надо сказать. У нас ещё есть время до прибытия этих особых мертвецов…

— «Карамба-4» у микрофона, — активировал я рацию. — Вижу группы аномальных заражённых. Количество — не менее сотни.

А на фоне, в дымке, оставшейся после разрывавшихся в небе снарядов, к замку ползли очень стрёмного вида создания, мало похожие на людей.

— Дай-ка мне бинокль, мон ами, — попросил я недоуменно вглядывающегося вдаль солдата.

Тот вспомнил, что у него есть бинокль, но только после того, как я ему об этом сказал. Стянув с себя ремень, он передал мне эту штуку в камуфляжной раскраске.

Увеличиваю кратность и смотрю на тварей, ползущих вдалеке. Уродливые создания возвышались над обычными мертвецами, так как были раза в два выше среднего человека. Туши эти, иначе и не назвать, были похожи на кентавров или что-то вроде того, потому что походили они на двух соединённых людей, как человеческая многоножка или что-то вроде того. И в месте соединения виделся толстый кожаный пузырь, натянутый и покрытый чёрными прожилками сосудов. Глаза у этих чудовищ большие, абсолютно чёрные, а вместо ртов некое подобие короткого хобота большого размера. Мой воспалённый разум нарисовал картину, где этот хобот обхватывает человеческую голову и высасывает из неё мозг. Нет, бред какой-то. Тут должно быть что-то другое…

Новые твари были у западного павильона, то есть на перекрёстке Кленовой и Инженерной улиц. Полагаю, уже можно по ним стрелять. Но сначала нужно сообщить остальным.

— Это снова «Карамба-4» на связи, — активировал я рацию. — Новый вид противника — некие странные существа с хоботами и большими шарообразными пузами. Идут к нам, но никак себя не проявляют.

Обычные мертвецы, к слову, расталкивались ещё одним особым видом — здоровенными бугаями, даже на вид физически сильными. Лапища расталкивали обычных зомби в стороны, освобождая дорогу остальным «спецам».

Это всё, в совокупности, очень плохо пахнет.

— Огонь по ним! — закричал я. — Стр̀еляйте, стр̀еляйте!

И я сам начал стрелять, но не по здоровякам, а по толстопузым хоботоносцам, потому что чувствовал, что с ними что-то сильно не так.

По здоровякам открыли огонь «Утёс» и АГС-17. Я эффекта стрельбы не видел, лишь мельком посмотрел, потому что всё моё внимание было нацелено на толстопузых…

Трассеры показали мне, что я попадаю по этим тварям, но им будто бы всё равно, потому что они продолжают идти.

А потом обстреливаемая мною тварь остановилась, подняла свой хоботок и плюнула чем-то белым в мою сторону.

Оставляющая в воздухе слабый дымный или паровой след субстанция, двигаясь по очень предсказуемой баллистической траектории, не долетела до замка метров тридцати, упав на толпу мертвецов. До меня донеслось громкое шипение, будто в воду добавили соды и уксуса. Поражённые этой субстанцией мертвецы задёргались как ужи на сковородке, но дёргались они недолго, потому что их очень быстро растворило до костей, а затем и кости развалились в жидкий бульон.

Это какая-то особо активная кислота, раз так быстро превращает плоть в стекающее под ноги идущих мертвецов ничто.

Продолжаю стрелять по выбранной цели, но понимаю, что пули не причиняют уродцу достаточно ущерба.

— «Утёс»! — крикнул я пулемётчику. — Шар̀ахни по той твар̀и! Сейчас помечу!

Даю очередь на остаток магазина, чтобы последние пять патронов пришлись прямо в кислотного.

— Понял, щас! — ответил пулемётчик.

Очередь крупнокалиберных пуль переломила торс плевуна пополам, он опал в толпу и больше не подавал признаков активности.

Пулемётчик, посчитавший, что здоровяки представляют для нас куда большую опасность, вновь переключился на них, а я почему-то не верил, что всё будет так просто.

Остальные плевуны приблизились к замку на дистанцию около ста метров, после чего «возбудили» свои хоботки и начали плеваться кислотой.

Белая субстанция врезалась в стены, бесполезно расплёскиваясь и шипя, но один из «снарядов» попал в правое от меня окно.

— А-а-а!!! — завопил солдат с ПКМ. — А-а-а!!!

Но долго кричать ему не пришлось, потому что кислота сработала быстро и прервала его вопль. Плоть растворилась в полупрозрачный красноватый бульон с включениями, а оружие покорёжило так, что уже больше не используешь. Но хуже всего было то, что кислота попала и на коробку с пулемётной лентой, из-за чего у нас началось световое шоу.

Я рухнул на пол и прикрыл голову руками. Пули, детонирующие от контакта с кислотой, разлетались по всему помещению, раня и даже убивая.

Когда всё это прекратилось, я увидел, что пулемётчик убит попаданием в голову, а ещё пара человек ранена.

— Я за пулемёт! — сообщил я всем присутствующим.

Оттащив тело усатого пулемётчика, имени которого я так и не узнал, к противоположной окнам стене, я встал за «Утёс». Тут есть оптика, поэтому прицеливание — это дело тривиальное, особенно, когда у нас почти детская дистанция. Навожу пулемёт на ближайшего плевуна и зажимаю спусковой крючок.

Пытаюсь попасть в голову, но выходит только в грудь и шею, чего, в принципе, хватает, чтобы вывести тварь из строя.

Но тут у меня в голове появилась гипотеза, что кислота у этих плевунов хранится в этом здоровенном и натянутом шаре, на самом деле являющимся не брюхом, а резервуаром. И если порвать