Георгий Данелия приводит пример такой борьбы, связанный с Расулом Гамзатовым. Будто бы, готовясь к съёмкам фильма «Хаджи-Мурат» по повести Льва Толстого, Данелия с киногруппой колесил по горам Дагестана, выбирая натуру, типажи и стараясь почувствовать атмосферу, окружавшую легендарного героя. И на одной из дорог вдруг увидел удивительный плакат.

«На плакате: блондинка в розовой комбинации сидит на кровати, глаза от ужаса вытаращены, рот открыт, руки протянуты, она взывает о помощи! Внизу под ней — алые языки пламени, наверху, над головой, крупными красными буквами написано: “НЕ КУРИ В ПОСТЕЛИ!” В Дагестане есть обычай — на месте аварии, если поблизости нет дерева, привязывать ленточку к шесту. Около плаката таких шестов было немало.

— Какой идиот додумался поставить здесь это полотно?! — удивились мы.

— Абстрагамз, — угрюмо сказал наш водитель...

Когда в 1962 году на выставке в “Манеже” Хрущёв поругался с молодыми художниками, партия приказала всем обкомам (областным комитетам Коммунистической партии) выявить у себя абстракционистов, заклеймить позором и выгнать из Союза художников. А Дагестанский обком, к ужасу своему, обнаружил, что ни одного абстракциониста на территории Дагестана нет. Тогда они обратились к народному поэту Расулу Гамзатову с просьбой привезти из Москвы настоящего абстракциониста. Пообещали, что дадут ему квартиру и гарантируют, что на хлеб с маслом он заработает. Но за это они абстракциониста всенародно осудят и немножко заклеймят. Расул пришёл в восторг от такого поручения и всем о нём рассказывал. Прошло время, все уже забыли об этом. Но когда в прошлом году на дорогах начали появляться эти плакаты, горцы решили, что картинки рисует тот самый абстракционист из Москвы. И назвали его — Абстрагамзом (Абстракционист Гамзатова).

— Горцы идеалисты! Думают, пообещаешь нищему художнику квартиру, он всё бросит и сразу приедет! — сказал Расул, когда мы вернулись в Махачкалу. — Ни один, даже самый немодный, не согласился к нам приехать. Сказали, что будут бороться за свободу здесь, на переднем крае, — в Москве! Или — в Соединённых Штатах Америки!»

Было ли это в реальности или это одно из занятных преданий, каких много окружает образ Гамзатова, судить читателю.

Художниками Никита Хрущёв не ограничился. В марте он принялся за культуру в целом.

На встрече с творческой интеллигенцией в Кремле Хрущёв обрушился, в основном, на писателей. Когда выступал Андрей Вознесенский, Хрущёв уже не мог спокойно слушать и переходил на крик:

— Нет, довольно! Можете сказать, что теперь уже не оттепель и не заморозки — а морозы. Да, для таких будут самые жестокие морозы!

— Я не могу спокойно слышать подхалимов наших врагов. Не могу! Я не могу слушать агентов!

— Здесь вот ещё агенты стоят. Вон два молодых человека, довольно скептически смотрят. И когда аплодировали Вознесенскому, носы воткнули тоже. Кто они такие? Я не знаю. Один очкастый, другой без очков сидит.

— Мы создали условия, но это не значит, что мы создали условия для пропаганды антисоветчины!!! Мы никогда не дадим врагам воли. Никогда!!! Никогда!!!

— Ишь ты какой Пастернак нашёлся! Мы предложили Пастернаку, чтобы он уехал. Хотите завтра получить паспорт?..

— Думают, что Сталин умер, и, значит, всё можно...

— Так вы, значит... Да вы — рабы! Рабы! Потому что, если б вы не были рабами, вы бы так себя не вели. Как этот Эренбург говорит, что он сидел с запертым ртом, молчал, а как Сталин умер, так он разболтался. Нет, господа, не будет этого!!!

— Товарищи, это вопрос борьбы исторической, поэтому здесь, знаете, либерализму нет места, господин Вознесенский.

С годами те события обросли мифами и разнятся в деталях. Магнитофонные записи тех встреч нашёл и расшифровал Дмитрий Минчёнок, они были опубликованы в журнале «Огонёк». Появляются и новые материалы. На фотографии из архива газеты «Известия» запечатлёно рукопожатие Хрущёва (из президиума) и Вознесенского (с трибуны) с уточнением, что это момент «прощения». Хрущёв был грубоват, но отходчив. Видимо, они всё же пожали друг другу руки после словесного поединка.

И всё же из полемики с Андреем Вознесенским, хотя полемикой это назвать трудно, больше ораторствовал Хрущёв, перебивая и иронизируя на свой манер, было нетрудно сделать печальный вывод — «оттепели» наступает конец.

Ничего хорошего не приходилось ждать и Расулу Гамзатову, особенно после стычки с Аджубеем, зятем Хрущёва, по поводу поэмы «Люди и тени». В ней Гамзатов как раз и говорил о мрачных сторонах правления Сталина и подавлении всякого инакомыслия.

И ГАМЗАТОВ...

Он ожидал всего, вплоть до исключения из партии и прочих гонений. Но вместо мучительной неизвестности отправился в неизвестность экзотическую, в Индию и Непал, с делегацией писателей. В индийской Калькутте его разыскали сотрудники советского посольства, чтобы передать срочную телеграмму из Москвы. В ней сообщалось, что Расулу Гамзатову присуждена Ленинская премия за книгу стихов «Высокие звёзды».

Видимо, Аджубей уже почувствовал закат эпохи Хрущёва, и мнение его теперь не имело весомого значения. Или он попросту забыл конфликт с Гамзатовым как досадное недоразумение, да и таланта его Аджубей не отрицал.

Но, скорее всего, книгу прочли те, от кого многое зависело, и сочли, что «Высокие звёзды» достойны высокой награды.

Это было значительным успехом для сорокалетнего поэта. Впрочем, это не удивляло помнивших, что Сталинскую премию Расул Гамзатов получил, когда ему было меньше тридцати. К тому же вместе с Расулом Гамзатовым Ленинскую премию за свои замечательные повести получил и Чингиз Айтматов, которому было тогда 35 лет.

Ещё одним лауреатом стал патриарх детской литературы Самуил Маршак, который, казалось, был больше рад за своего молодого друга:

«Я был очень обрадован, увидев в списке лауреатов Ленинской премии этого года рядом с моим именем имя чудесного дагестанского поэта Расула Гамзатова. По своему возрасту он мог бы быть мне сыном, но мы вместе, рядом, бок о бок идём “навстречу солнцу и движенью”, навстречу светлому будущему нашего народа, и всего человечества».

Книга Расула Гамзатова, вместившая в себя лучшую лирику поэта, его философские раздумья, произведения разных жанров и тем, стала ещё одной значимой вехой его творчества. Она удивляла мастерством, силой таланта, новизной.

Поэт Сергей Наровчатов откликнулся щедро:

«Если бы мне предложили назвать десять лучших, на мой взгляд, поэтов — современников, я бы перечислил заветные имена, а в конце добавил: “И Гамзатов”. Когда бы список сократили до пяти, я тоже в конце сказал бы: “И Гамзатов”. Наконец, если бы пришлось выбрать одного любимого поэта,