— Да ты что? Почему?С этим должны разбираться французы.

— Думаю, не только они, Стэнли. А список Гарри? Вдруг кто-то в Управлении попытается прикрыть этого мерзавца или, напротив, убить его.

— Ты переплюнул меня, мальчик.

— Я переплюнул себя, полковник. Ведь я теперь — Гарри, и кто-то очень надеется, что я вот-вот умру.

В Монте-Карло было три часа ночи. Узкие, тускло освещенные улицы за казино опустели, только из игорного дворца все еще выходили люди. Одни из них были пьяны, другие возбуждены, многие — расстроены. Клод Моро шел по проулку, ведущему к каменной стене. За ней находилась гавань. Подойдя к стене, он внимательно оглядел открывшуюся перед ним картину — рай для богачей всего мира с огромными роскошными яхтами и прогулочными катерами, ярко освещенными огнями. Моро не испытывал зависти — он просто любовался прекрасным видом. Он не чувствовал зависти, ибо как чиновник нередко сталкивался с владельцами этих роскошных яхт и наблюдал их жизнь изнутри. Этого ему вполне хватало. Не желая прибегать к обобщениям, он все же заметил, что в основном это были люди мятущиеся, ищущие острых ощущений, приключений и новых впечатлений. Вечная погоня за новизной составляла основу их существования, и ей не было конца. Они любили комфорт и непрерывно искали новые стимулы для жизни. А что теперь? Что дальше?

— Эй, мсье, — раздался голос, и из темноты выступила фигура. — Вы — друг Братства?

— Дело ваше проиграно, — не поворачивая головы, произнес Моро. — Я сто раз говорил это вашим людям, но если вы будете и дальше смазывать маслом мой скромный кусок хлеба, я сделаю то, о чем вы просите.

— Наш ликвидатор — женщина за столом в казино, которую вы забрали. Что случилось?

— Она покончила с собой, как и двое других несколько месяцев назад в тюрьме. Мы французы, а потому, арестовав ее, при обыске не раздевали догола. Если бы мы это сделали, то нашли бы пластиковые капсулы с цианидом.

— Sehr gut[60]. Она ничего не рассказала?

— Она не успела, так и не выйдя из туалета.

— Значит, мы чисты?

— Пока. Полагаю, за мою помощь мне, как обычно, заплатят в Цюрихе завтра?

— Да.

Фигура растворилась в темноте, и Моро, подняв руку к нагрудному карману, выключил магнитофон. Устная договоренность ничего не значит, все надо фиксировать на пленке.

* * *

Бэзил Марченд, член палаты лордов, с такой силой швырнул на стол бронзовое пресс-папье, что осколки разбившегося стекла разлетелись по всей комнате. Стоявший перед ним человек отступил на шаг и отвернул лицо.

— Как вы смеете? -закричал Марченд, джентльмен почтенного возраста. Руки его дрожали от гнева. — Мои предки участвовали еще в Крымской войне, а также во всех последующих, включая войну с бурами, на которой молодой репортер по имени Черчилль восхищался проявленной ими храбростью. Как вы могли заподозрить меня в этом?

— Простите, лорд Марченд, — спокойно сказал офицер МИ-5, — хотя заслуги вашей семьи в войнах нашего столетия оценены по достоинству, в семье было одно исключение, не так ли? Я имею в виду вашего старшего брата, одного из основателей группы Клайвдена, которая весьма почитала Адольфа Гитлера.

— Он был с позором изгнан из семьи! — в ярости перебил его Марченд и, дернув на себя ящик стола, вытащил документ в серебряной рамке. — Вот, смотрите, наглец! Это слова самого короля о действиях моей лодки под Дюнкерком. Мне было шестнадцать лет, а я вывез тридцать восемь человек, которых убили бы или взяли в плен. И это произошло до того, как меня наградили «Военным крестом» за мою службу на королевском флоте!

— Мы знаем о вашем выдающемся героизме, лорд Марченд...

— Так не приписывайте мне гнусные заблуждения старшего брата. Я едва знал его, но то, что я о нем знал, мне не нравилось, — продолжал взбешенный член палаты лордов. — Если вы провели расследование, то вам известно, что он уехал, из Англии в 1940 году и больше не возвращался. Уверен, что он умер от пьянства, скрываясь на одном из островов в южной части Тихого океана.

— Боюсь, вы не совсем точны, — сказал посетитель из МИ-5. — Ваш брат скончался в Берлине под другим именем, и работал он в министерстве информации рейха. Он женился на немке, и у него, как и у вас, трое сыновей...

— Что?.. -Старик, раскрыв рот и с трудом дыша, медленно опустился в кресло. — Нам никогда этого не говорили, — тихо, чуть слышно добавил он.

— А зачем, сэр? После войны он исчез вместе с семьей. Полагали, что он уехал в Южную Америку и обосновался в одном из немецких поселений в Бразилии или Аргентине. Поскольку официально он не числился в списках военных преступников, его не искали, и, учитывая значительные потери, понесенные семьей Марчендов...

— Да, — тихо проговорил лорд Бэзил, — два моих других брата были пилотами, а сестра работала в госпитале.

— Верно. Мы решили похоронить это неприятное дело.

— Очень любезно с вашей стороны. Простите мою вспыльчивость.

— Не думайте об этом. Вы заметили, что не могли знать того, о чем вам не говорили.

— Да, да, конечно... Но вот сейчас, здесь, вы меня почти обвинили — меня и косвенно мою семью — в участии в каком-то фашистском движении в Германии. Почему?!

—Это довольно топорный прием, мы редко к нему прибегаем, но он эффективен. Я не обвинял лично вас, сэр; если помните, я сказал: «Как оскорбительно было бы для короны узнать» и так далее, и так далее. Первая реакция — всегда возмущение, но оно бывает притворным и истинным. Человеку опытному нетрудно отличить одно от другого, а я многое повидал в жизни.

— В чем же я правильно поступил?

— Думаю, будь вы помоложе, вы применили бы физическую силу и вышвырнули меня из своего дома.

— Вы правы, я мог бы это сделать.

— Ваша реакция была искренней.

— Я опять-таки спрашиваю: почему?

— Имена двух ваших сыновей, сэр, в списке, очень секретном списке, людей, втайне поддерживающих неонацистских бандитов в Германии.

— Боже милосердный, чем жеони их поддерживают?

— "Марченд лимитед" — текстильная компания, верно?

— Да, конечно, это известно всем. У нас есть фабрики в Шотландии, и наша компания вторая из самых крупных в Соединенном Королевстве. Ею управляют два моих сына, после того как я отошел от дел; третий, да спасет Господь его душу, — музыкант. Так что же они сделали, если им предъявляют такое обвинение?

— Они вели дела с фирмой «Оберфельд», отгружали тысячи и тысячи рулонов ткани для одинаковых рубашек, курток, мужских и женских брюк на их склады в Мангейме.

— Да, я проверял счета — я так всегда делаю. «Оберфельд» расплачивается по ним вовремя и это прекрасный клиент. Ну и что?