—Один?— тут жеподал голос крайний сфутуристическим автоматом.— Это какой-то прикол? Или это подстава⁈

—Это подстава,— хищно улыбнулся я.— Мывсе тут смертники. Вас обманули, что вычто-то там получите. Только смерть будет ждать вас. Ияобманут. Ятоже витоге сдохну, когда получат измоей тушки всю необходимую информацию.

—Дакто тытакой⁈— возмутился боец сдвумя пистолетами-пулемётами.

—Я,— хищно улыбнулся,— Нулевой,— преобразил руку.— Почему Нулевой?— улыбка стала чуть шире, асвоё естественное оружие явыставил перед собой.— Потому что делю всё наноль!

Янестал дожидаться команды настарт боя. Асмысл? Чтобы меня сразу расстреляли? Пошли они взадницу. Пошло взадницу вообще всё! Пускай горит синим пламенем ихзадумка. Янехочу плясать под ихдудку. Надоело. Если невключён репортаж, тоэто сугубо ихпроблемы.

Бойцы заметались, один изних, янепонял кто, крикнул, что это нечестно, апотом яналетел натого, которого система считала самым опасным. Инезря. Онуспел выстрелить всего несколько раз, попав вменя всего одним патроном, нодырка была внушительной. Разрывные боеприпасы. Подготовились, уроды, видимо, намекнули или специально такие выдали.

Удар. Яотбил ствол автомата левой рукой, погнув его, аправой вэтот жемиг впечатал кулак внос противнику. Противно хрустнуло. Тот замычал отболи. Следующий удар, самый бесчестный, нокто говорит про честь втаких грязных поединках. Коленом промеж ног. Противник упал. Тут жесхватил его загорло, чувствуя, как вменя уже целятся, сильно сжал иразвернул спиной ксвоим союзникам. Тело моментально обмякло. Свои жепристрелили. Аянеубивал, нет, тут моя совесть чиста.

Сблизился стем, укоторого два пистолета-пулемета, бросил нанего тело. Тот перекатом ушел всторону, тело улетело впустоту, ноуже вследующий миг этот боец был прижат мною кполу, левая рука сдавливала ему глотку, аправой яему сносил кости налице. Вживот онмне высадил полные магазины изобоих пулемётиков, неприятно, больно. Нотерпимо. Главное, унего сейчас оказалась вмята скула, разбиты зубы, сломан нос, асам онпотерял сознание отболи.

Последний, укоторого был футуристический автомат, принёс мне проблемы. Во-первых, янеуспел встать сего товарища, как онзаставил меня перерождаться. Это было… неприятно как минимум. Во-вторых, его автомат казался нетаким страшным, нонаносил повреждения ондаже большие, чем тот крупнокалиберный. В-третьих… урод оказался очень подвижный.

Пришлось заним впрямом смысле слова гоняться. Когда онзаставил моё тело реинкарнировать второй раз, яневыдержал ииспользовал ещё живого его союзника как живой щит. Тот непосчитался сего жизнью ирасстреливал его. Стрелял так упорно итак точно, что ноги человека буквально отвалились, ихсловно грубо вырвали.

Япродолжал заним носиться. Дважды онметкими очередями выстрелов сносил туили иную ногу мне. Боль была жуткая. Разрывные патроны снебольшим проникающим эффектом… чёртовы технологии. Привык яктому, что увсех тут были самые обыкновенные патроны, аневот это высокотехнологичное дерьмо. Приходилось страдать. Приходилось ждать, когда уэтого урода закончатся боеприпасы. Иядождался, когда количество подконтрольного вещества приблизилось кдевяти десятым единиц.

Бой, как всегда, яначал сполуторным значением, моим пленителям это казалось идеальным. Ясними был согласен, что содной целой ипятью десятыми единиц подконтрольного вещества выживать лучше, чем просто содной единицей.

Онотбросил свой автомат, когда тот щёлкнул, сигнализировав отом, что боеприпасов больше нет. Оннеповис унего наплечах, нет, онотстегнул даже ремень, сбросив ссебя балласт. Верное решение, без него ему будет проще сражаться, легче маневрировать идвигать руками, ничто небудет мешаться, ионуспешно будет мне противостоять.

Мырванули навстречу друг кдругу. Ябросил вего сторону остатки отего товарища. Почти всё, что было состороны последнего противника, было вмясо. Даже мне было противно натакое смотреть. Оннеособо церемонился, когда стрелял помне, что верно, онпытался прикончить меня любым способом. Невышло. Поэтому унего был последний шанс, схлестнувшись сомной вближнем бою. Вего глазах яневидел страха, невидел отчаяния. Только холодную решимость. Только готовность кнеизбежному. Онбыл готов ктому, что онсейчас умрёт, имне стало как-то спокойнее. Хоть один противник кэтому готов икэтому идёт.

Онвзмахнул своим клинком, япоймал его своей левой измененной рукой, сжал. Боец попытался надавить, ноэто было бессмысленно, якрепко держал его оружие, которое было неспособно прорезать плоть втом месте. Иондёрнул клинок вниз, вытаскивая его измоей руки как изножен. Вот тут эффект был, да, напару коротких мгновений, пока нанесённая рана незаросла, ноэффект был.

—Япочему-то так идумал,— усмехнулся он.— Что нас подставят. Что мыстанем просто смертниками. Нонадеялся налучшее. Удивительный… идиотизм смоей стороны. Яподозревал, что нельзя доверять этим… уродам, нодоверился, так как нихера непомнил, аэти уроды были крайне убедительными… ивсё жеобидно.

—Нотыготов принять неизбежное,— усмехнулся я, встав вполный рост.

—Нам сказали, что мыуже умирали,— пожал онплечами, тоже опустив оружие, нобыл собран.— Так что… яненадеялся навторой шанс ивкаждый бой шёл смыслью, что сдохну. Как имои друзья, которые умирали каждый бой.

—Вкаком смысле?— приподнял яодну бровь.

—Команды каждый раз собирали заново,— усмехнулся боец.— Или тыдумал, что каждый раз сражаешься скомандой слаженной? Ха! Нет. Даже сейчас ястолько содним провёл два боя водной команде. Третий кнам присоединился после полуфинала, повезло, что его вырубили. Могли бывыйти против тебя всего вдвоём, иуже быбой был закончен.

—Аты— оптимист,— усмехнулся я.

—Реалист,— помотал головой итяжело вздохнул мой собеседник, апосле взял свой клинок вдве руки исрешительным взглядом смотрел наменя.— Давай закончим этот цирк. Яхочу, наконец, отдохнуть.

—Натом свете?— склонил яголову набок иприготовился крывку.

—Да,— сосмешком сказал он.— Все бойцы проложили себе дорогу вад. Так что… надеюсь, мытам встретимся… Нулевой.

—Ия!— оскалился яирванул навстречу ксвоему врагу.

Почему-то яего зауважал. Оннебоялся сдохнуть, небоялся потерпеть поражение. Иянесобирался давать ему пощады. Онбыл готов умереть, так пускай онполучит смерть, которой достоин,— вбою. Вего взгляде была нетолько решимость, нет, там был страх, всё жеонбыл просто человеком, нотам было иудовольствие, облегчение. Как жемного могут очеловеке сказать просто глаза, как много можно онём узнать.

Столкнулись. Япринял его атаку насвою левую руку. Тут женанёс кулаком удар вего левое предплечье. Следом удар ногой вколено. Онотступил наполшага, прищурился, нотут жеобрушил наменя град весьма интересных ударов. Онкрутился как змея, колол ирезал, аяневсегда поспевал заним. Нозапоминал. Раз онтакое может, значит, сможет икто-то другой. Или это его память так пробудилась? Весьма вероятно. Онжебоец Академии, так что янеудивлён его мастерству владения клинком.

Очередной обмен ударами. Яснова впечатал ему ногу вколено, онвскрикнул, намиг потерял равновесие. Это был момент. Ясхватил его забольную ногу идёрнул кпотолку. Оннеупал, растяжка была хорошей, ноудар подругой ноге вывел его изравновесия. Онупал. Отбросил клинок, чтобы подстраховаться. Апотом врайон его сердца янанёс завершающий удар левой рукой.