был в этот день с принцессой.

— Сделано, ваше величество. Служанка говорит, принцесса искала встречи с Явосом Таммареном. Они о чём-то разговаривали в трапезной.

— Доставить старика сюда. Немедленно.

— Он также пропал. Страже велено задержать его, как только увидят. Но есть ещё кое-что, заслуживающее вашего внимания, — смутился кастелян и продолжил под выжидающим королевским взглядом: — Ваш шут…

— Тилль?

Короля так увлекли дела, что он совсем позабыл о коротышке. Его правая рука. Вот кого следовало допросить в первую очередь.

— Да, ваше величество. Когда принцесса и сир командующий подъехали к южным воротам замка, караульные остановили их, но шут принялся… Право, мне неловко об этом говорить… Он стал кидаться дерьмом и сыпать самыми гнусными проклятьями. Полагаю, стражники имели в виду конский навоз или…

— Не имеет значения, — ледяным голосом проговорил король. — Что дальше?

— Стражники погнались за карликом, а её высочество и сир командующий беспрепятственно покинули замок…

Король опустился на трон и потёр брови пальцами.

— Ты, Эрниваль, собери судей и прочеши город. Разыщи сира Хассера, пусть стража запрёт все городские ворота. Ваша задача — найти мою дочь, командующего гвардией и казначея. Если вам будут мешать, используйте оружие, крушите всех, кто смеет поднимать руку на судей! Вы теперь служители Калантара, так забудьте о пощаде!

— А как быть с инквизитором?

— Плевать, — бросил король и обратился к кастеляну: — Пусть замковая стража разыщет Тилля и приведёт его сюда. Немедленно. Паршивец должен быть где-то здесь.

Изловить шута оказалось непростой задачей. Однако стража бросилась исполнять приказ с таким рвением, что вскоре избитый карлик уже стоял у подножия трона на коленях. Рукав его нарядного камзола был порван до подкладки, а опухший сломанный нос теперь казался ещё больше. Он улыбнулся щербатым ртом матриарху, и та поморщилась от омерзения.

— Стало быть, твоя выходка помогла беглецам, — медленно проговорил король.

— Помогла, ваше величество, — согласился карлик. — Как ваши люди помогли мне избавиться от лишних зубов. Наверное, мои шутки казались им обидными, так что это неслучайно. Как и то, что я учинил у ворот.

— Так ты в сговоре с беглецами?

— Ни в коем случае, ваше величество. Я сделал это по зову долга.

Король злобно взглянул на человечка и поднялся с трона.

— Твоим долгом было служение мне. А то, что ты сделал, зовётся предательством.

— Вовсе нет, ваше величество, — кровавая улыбка сделала лицо шута ещё безобразнее. — Долг шута — честность. Так что моя совесть чиста, как исподнее её святейшества.

Услышав это, матриарх возмущённо вскинула брови.

— Прошу, ваше величество, казните его, — прошипела она. — Он уже оскорбил богов своим рождением, а теперь оскорбляет нас. Предатель заслуживает ужаснейшей из смертей.

— Он, безусловно, заслужил наказание, — ответил король, — но сначала пусть расскажет всё, что знает. Принцесса разговаривала с верховным казначеем. Ты, Тилль, наверняка проследил за ней и слышал, о чём они говорили. Расскажи, и твоя смерть будет быстрой.

— Я не скажу вам ничего, кроме того, о чём вы и без того в глубине души догадываетесь.

— В таком случае ты не оставляешь мне выбора, — вздохнул король. — Отведите его к мастеру Уоллесу. Пусть развяжет коротышке язык, а прежде, — взгляд его величества упал на золотую перчатку шута, — пусть отсечёт ему руку. Ту, что в золоте. Скоро ты поймёшь, Тилль, что говорить правду легко и приятно.

— Несомненно, ваше величество! — громко ответил карлик, пока его волокли прочь. — Желаю и вам когда-нибудь испытать это удовольствие!

* * *

Весь оставшийся день прошёл в поисках беглецов. Судьи, как и велел король, были беспощадны ко всем, кто смел встать у них на пути, и горожане отвечали им взаимностью. Город вскипел, как перегретый котёл, и его охватило безумие. Царящий вокруг хаос пробуждал в людях низменные желания, и многие воспользовались этим, чтобы свести старые счёты.

Мосты в верхний город перекрыли почти сразу, поэтому бесчинства его почти не затронули, но в остальных частях Энгатара беспорядки бушевали, подобно пожару. Люди врывались в лавки и крушили красные дома, но меньше прочих повезло живущим в городе эльфам: пусть они никак не участвовали в недавней войне, но гнев горожан за неё ощутили сполна.

Висельная улица при этом оказалась самым безопасным местом, потому как поживиться в районе бедняков было нечем, а если кто-то из бесчинствующих пытался сунуть туда нос, он тут же сталкивался с хладнокровными головорезами.

Впрочем, именно это сыграло с тамошними обитателями злую шутку. Его величество, посчитав, что беглецы могут укрываться именно в районе Висельной улицы, велел брать её штурмом, и именно там случились самые жестокие стычки с городской стражей и Серыми судьями. К вечеру камни Энгатара пропитались кровью, а улицы были усеяны телами. Кто-то просто лежал без сознания, получив шальной дубиной по голове, другим повезло меньше. Но отыскать никого так и не удалось.

Тогда же в тронном зале Чёрного замка, где ночной мрак разгоняли десятки ламп, перед каменным троном предстал Эрниваль из Дорема, магистр ордена Серых судей, израненный и помятый. Эдвальд Одеринг грозно взирал на него сверху вниз, заставляя чувствовать себя совершенно ничтожным.

— Значит, судьи не сумели найти беглецов? — задумчиво проговорил король.

— К сожалению, ваше величество, — склонил голову Эрниваль. Его одежда была заляпана кровью, а голова покрыта синяками. — Мы обыскали всё.

— Значит, они покинули город раньше. Трудно найти то, чего нет. По крайней мере, беспорядки удалось подавить. Скольких людей ты потерял?

— Погибло больше половины братьев. А половина оставшихся залечивает раны.

— Впрочем, те, кто остался жив, уже не будут бояться разъярённой толпы, — заметил король. — Раненый ветеран ценнее здорового новобранца.

— Увы, я всё же подвёл вас…

— Отнюдь, Эрниваль. Ты показал городу силу. Жители Энгатара теперь знают, на что способны твои братья, но это только начало. На смену Серым судьям я учреждаю орден Железной руки, и желаю видеть тебя во главе его. У вас будет доступ к церковному и королевскому арсеналу, вы получите оружие и доспехи, станете элитным отрядом для поддержания порядка в городе и окрестностях. Считай это чем-то вроде королевской гвардии от Церкви, разве что вас будет больше. Намного больше.

— Это великая честь для меня, ваше величество, — ответил Эрниваль. — Я смиренно принимаю её.

— Отныне ты — магистр ордена Железной руки Калантара и один из её перстов, наряду со мной и Пречистой Агной. Теперь ступай. У тебя был непростой день. Завтра вы с братьями продолжите поиски за пределами города.

Глава 20

Весть о несчастном юноше, погибшем в Пепельном зубе, потрясла Высокий дом, превратив его в подобие встревоженного муравейника, который разворотил палкой злой мальчишка. На следующий же день был созван Высокий совет, на котором впервые за долгое время участвовали чуть ли не все члены дома, а также лорд Алвин Старлинг. Одни, на чьих лицах была лишь глубокая скорбь, настаивали на переговорах с Вингевельдом, другие, со злобой стуча кулаком по столу, — на военном походе. Третьи же требовали прежде всего устроить достойные похороны хотя бы тому, что осталось от несчастного.

Орис Таммарен, отец убитого Эриса, был безутешен и, когда к нему обратились, единожды за всё время совета, он поднял полный печали взгляд и произнёс единственную фразу: «я хочу отомстить». В конце концов, старый лорд Эйевос Таммарен, который всё время совета лишь слушал своих многочисленных потомков, с трудом поднялся с трона. Когда же все затихли, старик прокашлялся и сказал:

— Мы отобьём Пепельный зуб у архимага и вернём тело Эриса Таммарена для достойного погребения в склепе Высокого дома. Пока же там будет покоиться лишь его голова. И если у нас не получится одолеть врага быстро, она будет служить напоминанием того, что тело должно быть возвращено, а Эрис отомщён. Я отправил письмо королю. Пусть пришлёт сюда часть армии, что сейчас в Лейдеране. Мы не будем ждать их сложа руки, но помощь будет необходима, если война с некромантом затянется. А вы, мои сыны, внуки и правнуки, разошлите соколов и соберите верных нашему дому людей.