- Он решил, что я мёртв.

- О нет, сэр! - ответил Экарт с искренним беспокойством. - Ваш отец — все мы — не прекращали надеяться. Вашему отцу просто показалось, что по возвращению вы предпочтёте безопасность...

- Ты хочешь сказать, заключение, - оборвал его Тал, теперь уже искренне разгневавшись. Неожиданная вспышка гнева удивила его самого — он терпеть не мог безустанную сверхопеку родителей, но также ценил их заботу — тем более после своего последнего испытания.

Тал заметил, что бледные губы Экарта беззвучно шевелятся, и слуга похож на рыбу, выброшенную из воды.

- Всё в порядке, Экарт, - уже спокойнее сказал юноша. - Судя по всему, я отсутствовал ужасающе долго.

Экарт, насколько мог, проглотил своё беспокойство, но Тал понял, что нельзя позволять слуге доложить о его возвращении, пока он сам не отправится в Штормовой Предел.

- Просто позаботься, чтобы всё вернулось сюда к завтрашнему утру, - сказал Тал с бесовским блеском в глазах.

- Завтрашнему утру! - охнул Экарт. - Но...

- Но сначала подогрей мне ванну. Ванна же до сих пор здесь?

- Да, но...

- И вызови цирюльника, - он почесал под подбородком. - Мне не нравится эта борода.

- Да, но...

- И достань мне чистую одежду — только не из Штормового Предела. Купи новую.

- Да, но...

- И есть ли у тебя деньги на руках?

- Да, но...

- Хорошо.  Как только наберёшь ванну, вызовешь цирюльника и достанешь мне одежду, отнеси сотню пятизвёздников в постоялый двор «Дозорный пункт» и вручи их фермеру по имени Мотт.

- Фермеру! Но сэр...

- Спасибо, Экарт, это всё.

С выражением искренней боли Экарт покорно кивнул. Тал почувствовал укол вины из-за подобного обращения с пожилым слугой.

- Да, и Экарт?

- Что, мастер Тальбот?

- Я рад снова тебя видеть.

* * * * *

Прежде чем отправиться в Штормовой Предел, Тал остановился посмотреть на своё отражение в замёрзшей воде общественного фонтана.

Его серые глаза блестели под чёрными волосами, аккуратно подстриженными чуть выше линии короткого воротника. Экарт нашёл ему тёплые шерстяные рейтузы, лебяже-серый цвет которых подходил рубахе, проглядывающей через разрезы в синем дублете. Наряд завершали любимые сапоги Тальбота. В правый сапог он сунул изящный, но простой кинжал. Это была его уступка необходимости носить с собой оружие. Как бы ни любил Тальбот упражняться с мечом, он терпеть не мог неизбежных столкновений с городскими задирами, которых привлекал его размер. Иногда у крупного мужчины было куда больше неприятностей, чем у мелкого.

Расправив свой тёплый плащ, Тал отошёл от фонтана и направился в Штормовой Предел.

Особняк был одним из новейших в Селгонте, но с первого взгляда казался нагромождением творчества дюжины разных архитекторов. Сам дом представлял собрание различных башен, каждая — в собственном стиле. Требовалось тщательно присмотреться, чтобы понять, что казавшаяся случайной коллекция сооружений на самом деле образует единое, хотя и сложное целое.

Конюшни и караулка образовывали короткое крыло Г-образной границы вокруг открытого двора. Двор замыкался хитроумным набором уединённых садов, обсаженных по краям фруктовыми деревьями.

На холодном вечернем ветру снаружи стояло лишь четверо семейных стражников. Их командир подмигнул Талу, давая понять, что его прибытия ожидали. Со вздохом Тал благодарно улыбнулся в ответ на предупреждение и направился к двери. Та открылась, и там стоял Эревис Кейл, семейный дворецкий.

- Хорошо, что вы вернулись домой, мастер Тальбот, - сказал долговязый мужчина. Его голова и лицо были безупречно выбриты, но одежда свободно висела на его угловатом теле. Каким-то образом Кейл всегда казался выше Тала, хотя на самом деле был на несколько дюймов короче.

- Ты не удивлён моему возвращению, правда, Кейл? - улыбнулся Тал, пытаясь избавиться от горечи разочарования. Ему нравился дворецкий, который каким-то образом всегда заранее знал, что случится дальше. Тал не мог разобраться, был этот талант сверхестественным или просто преступным.

Кейл слабо улыбнулся — редкое выражение для этих тонких губ, которое могло показаться устрашающим тому, кто плохо его знал. Иногда старшая сестра Тала насмешливо звала дворецкого «Бледным господином», хотя Тал никогда на такое не осмеливался. Он не сомневался, что Кейл узнает об этом, и мысль о неодобрении дворецкого заставляла Тала поёжиться.

- Не знаю, как ты это делаешь, - сказал Тал, качая головой. - По-прежнему ни шанса, что ты заменишь Экарта?

Улыбка Кейла стала почти тёплой.

- Подозреваю, что лорд Тамалон запретит, молодой сэр.

- Да, - согласился Тальбот. - Я тоже это подозреваю.

- Ваш отец ждёт в библиотеке, мастер Тальбот.

- Спасибо, Кейл, - сказал Тал, входя в переднюю. - А все... ?

Тал не успел договорить, как в него врезалась настоящая комета из старшей сестры. Всё, что он разглядел, прежде чем сильные руки сомкнулись на его шее — вспышку алой ткани и чернильно-чёрных волос.

- Тази! - охнул он, прежде чем ему перекрыли воздух.

- Ну ты и шут! Нужно было прийти сюда, как только ты вернулся в город. Разве ты не знаешь, как мы все волновались?

Тал обнял её в ответ — ровно с такой силой, чтобы она дала поблажку его задыхающимся лёгким. По сравнению с ним сестра была крохотной, зато свирепой и сильной.

- Ты бы наверняка считала иначе, если бы учуяла запах, который исходил от меня по прибытии.

Тазиенна, чаще именуемая просто Тази, отстранилась на длину вытянутой руки. На мгновение Талу показалось, что он заметил слёзы, мерцающие у неё в глазах, но она не позволила им пролиться.

- Они искали везде и не нашли ни следа.

- Знаю, - сказал Тал. - Я вернулся, как только смог.

Он демонстративно оглянулся через плечо, как будто пытаясь рассмотреть свою спину.

- Что ты делаешь? - спросила Тази.

- Хочу убедиться, что ты не прицепила мне хвост.

Они засмеялись, пока Кейл смотрел на всё это с непроницаемым нейтралитетом. Он знал ускевренских отпрысков очень хорошо, однако не был свидетелем постоянных детских розыгрышей, которые Тази устраивала Талу. Однажды она подговорила братом выпить зелье, которое сделало его зелёным на добрых десять дней. Оставаясь верным до конца, Тал принял на себя вину — и наказание — когда матери пришлось страдать от позора после его появления на празднике Зелёной Травы.

И это была самая невинная из шуток Тази. Больше всего их юному союзу угрожал тот случай, когда Тази вышила зайчиков и