— Ник тоже здесь, — сообщил Монтегю. — А я должен вносить плату за урок карточной игры?

— Это зависит от того, насколько честны ваши намерения. Если вы после моих уроков разорите Ника, это будет несправедливо.

Фиц слегка смущался. Монтегю мог подумать, что он мухлевал в игре с ним. Но преимущество, которое давал его метод, было мизерным. Главным оружием Фица были мозги и математические способности.

Абигайль взяла Джереми с колен Фица.

— Ваши друзья весь вечер провели под дождем, среди непролазной грязи дорог, — сказала она. — Поэтому я сама заплачу за их обучение.

Не обращая внимания на окружающих, Фиц положил ладонь на затылок Абигайль, притянул ее голову к себе и поцеловал в губы. Девушка зарделась и, взяв ребенка на руки, прошептала на ухо Фицу, прежде чем отойти от стола:

— Мы должны забрать детей у Уэзерстонов.

Один из молодых джентльменов принес для нее стул и усадил Абигайль у камина.

— Я распоряжусь, чтобы вашей горничной предоставили место в комнате для слуг, — сказал Монтегю, — вернусь вместе с Атертоном.

Фиц с удовольствием остался бы наедине с Абигайль и детьми. Однако его «ученики» заплатили за ужин и комнату, и он вынужден был продолжить урок.

Вскоре в комнату вернулся Блейк вместе с Ником, принес эль на всю компанию. Абигайль уложила Джереми и Томми, прибралась в комнате, распорядилась, чтобы служанка принесла постельные принадлежности, а затем сходила на кухню за едой. Она хотела накормить мужчин, чтобы те меньше пьянели от крепкого напитка.

Фицу нравилось краем глаза наблюдать за тем, как Абигайль хлопочет, обустраивая гнездышко.

Осмотрев ногу Томми, Абигайль пришла к выводу, что перелома нет. Немного успокоившись, она поела сыра с хлебом и удобно устроилась в кресле, где можно было подремать.

Фица восхищало поведение этой хрупкой с виду девушки. Никакого хныканья, никаких жалоб. Только такая могла составить его счастье. Мисс Мерриуэзер — бриллиант чистой воды.

И Фиц твердо решил завладеть им.

В конце концов его ученики устали и покинули комнату. К тому времени Абигайль уже крепко спала. На ее щеках играл румянец.

После ухода гостей Монтегю, усевшись верхом на стул, вылил в свою кружку остатки эля и задумчиво взглянул на Фица.

— Во дворе стоит карета леди Белден. Вы можете отвезти всю ораву в дом маркизы. Пусть она сама решает, что делать с детьми, — сказал он.

Белокурый элегантный Атертон сел поперек кресла, перекинув длинные ноги через подлокотник.

— Нет, — возразил он, — я думаю, их нужно отвезти на ферму мисс Мерриуэзер. Так будет правильнее с юридической точки зрения, а дальше их судьбу пусть решает суд.

— Мисс Мерриуэзер будет вынуждена прятать малышей до тех пор, пока душеприказчик ее отца не отменит свое прежнее решение под натиском неопровержимых доказательств неспособности Уэзерстона быть хорошим опекуном, — сказал Фиц. — Я думаю, что их можно поселить в моем поместье. Оно больше, чем усадьба Абигайль.

Атертон фыркнул.

— Вы полагаете, что она согласится переехать туда одна, без сопровождающих лиц? Мисс Мерриуэзер, на мой взгляд, порядочная девушка, она бережет свою репутацию. Нет, скорее всего, она вернется вместе с детьми к леди Драконше.

Фиц бросил взгляд на спящую Абигайль. Нет, Атертон был не прав. Мисс Огородница только внешне выглядела хрупкой и беззащитной. Но она была готова вцепиться зубами в горло каждому, кто покусится на жизнь и здоровье детей. Если они пожалуются ей на жестокое обращение со стороны Уэзерстонов, то Абигайль будет отгонять этих горе-опекунов дубиной от своих маленьких братьев и сестер.

Фиц хотел предложить ей более безобидный способ спасения детей. Переезд в поместье Дэнкрофта был гораздо приемлемее убийства Уэзерстона, на которое Абигайль была вполне способна.

Впрочем, в целях ее безопасности Фицу нужно было решить одну важную проблему.

— Я хотел бы обратиться к вам обоим с одной просьбой, — промолвил он. — Не могли бы вы съездить на ипподром Таттерсолла и навести там кое-какие справки? Я ищу одного парня, ирландца по происхождению. Это отъявленный хулиган, одетый в лохмотья, в которых, по-видимому, он и спит. Этот негодяй или спятил, или находится на службе у Джеффа. Хотя мой кузен зря надеется, что меня можно запугать градом каменьев, пущенных в мою голову из рогатки.

Атертон и Монтегю сразу же согласились помочь своему другу и не мешкая отправились в дорогу.

Абигайль разбудил аппетитный аромат горячего шоколада и жареного бекона. До ее слуха донесся детский шепот, от которого у нее сразу же стало тепло на сердце. Шея девушки затекла от сна в сидячем положении, но радость была сильнее неприятных физических ощущений от житейских неудобств. Дети снова с ней!

— Тише! Абигайль спит, — прошептал Джереми так громко, что его, должно быть, услышали в соседней комнате.

— Ты взял мой тост, — зашипела на него Сисси. — Я хочу еще один!

— Возьми мой, — поспешно сказала Дженни, пытаясь предотвратить ссору близнецов. — Он с джемом.

Абигайль не хотела ругать детей за то, что они сбежали из дома опекунов. Она боялась выяснять причины, толкнувшие их на этот шаг. Сегодня утром ей хотелось просто греться в лучах семейного счастья, не думая ни о чем дурном.

Девушка услышала за спиной звук открывающейся двери, а потом шаги Фица, и, быстро пригладив волосы, притворилась спящей.

Однако тот заметил ее уловку.

— Пейте свой шоколад и ешьте тосты, а иначе я сам все это вмиг проглочу, — сказал он, обращаясь к ней и детям.

За последнее время Абигайль и Фиц очень сблизились. Вчера вечером она в присутствии посторонних проявила несдержанность и поцеловала Фица в голову. Впрочем, она ни о чем не жалела.

Девушка тосковала по его ласкам и поцелуям и готова была многое отдать за них. Казалось бы, подобные желания должны смущать ее, однако Абигайль нисколько не стыдилась. Она была уже взрослой и отвечала за свои поступки.

Фиц — мужчина ее мечты. И даже если им двигало только желание заполучить ее деньги, она готова была на многое. Он осветил ее скучную безрадостную жизнь, и в глубине души Абигайль верила в искренность его чувств.

Встав, она подошла к столу, на котором стоял завтрак. Близнецы вскочили со своих мест и бросились ей на шею. Томми, понурив голову, уставился в свою тарелку. Дженни улыбалась так радостно, как будто с ее плеч упал тяжкий груз. Все-таки Абигайль было знакомо это чувство.

Потрепав малышей по головам и чмокнув в перемазанные джемом щечки, она наконец осмелилась взглянуть на Фица. Тот смотрел на нее с восхищением, намазывая тост маслом. Этот человек умел заниматься одновременно несколькими делами.

Абигайль усадила близнецов снова за стол, а затем устроилась между Томми и Дженни и выпила чашку горячего шоколада, которую ей налил Фиц.