— Сейчас он, должно быть, уже подъезжает к границе графства Суррей, — ответил Монтегю. — Фиц взял напрокат в конюшне Бартона горячего скакуна, настоящее исчадие ада. — Он протянул руку Абигайль. — Я поеду с вами, мисс Мерриуэзер, так будет безопаснее. Скоро начнет темнеть. Фиц свернет мне шею, если узнает, что я отпустил вас в дорогу одну с горничной.

Тревога Абигайль нарастала. Значит, Фиц поскакал на норовистом горячем жеребце, который мог сбросить его во время дикой скачки по размытой дороге.

Она считала, что Фиц хорошо разбирается в людях и умеет выбирать друзей. Она доверяла им. Сделав реверанс перед маркизой, Абигайль взяла Монтегю под руку.

— Я глубоко признательна вам, миледи, за то, что предоставили свой экипаж в наше распоряжение. Не думайте, что я неблагодарная. Я чувствую себя в неоплатном долгу за все, что вы для меня сделали. Но сейчас могу думать только о детях, о той опасности, которая им грозит.

Леди Изабелла кивнула, и Абигайль заметила, что на ее глазах блеснули слезы.

— Езжайте, дитя мое, и постарайтесь отыскать этих шалопаев. Но не забывайте о том, что нам всем дорога ваша жизнь. Берегите себя! — сказала маркиза и повернулась к Монтегю: — А вам, сэр, следовало бы бояться не Дэнкрофта, а меня! Я велю вас четвертовать, если с мисс Мерриуэзер что-нибудь случится! Ступайте!

— Слушаюсь, капитан, — пробормотал тот и направился вместе с Абигайль к двери.

Горничная последовала за ними.

В тот момент, когда на землю обрушился страшный ливень, Фиц уже въезжал на своем резвом скакуне, взятом в аренду в городской конюшне, в Кройдон. Его мозг лихорадочно работал. Поставив себя на место Томми, старшего из детей, Фиц решил, что мальчик скорее всего раздобыл для своих маленьких сестер и брата повозку. Вряд ли малыши могли осилить трудный далекий путь пешком.

Тем временем начали сгущаться сумерки. Дождь лил как из ведра.

Фиц теперь не сомневался, что ему надо искать сельскую повозку с детьми. Но куда она направилась, выехав из усадьбы? Увидев постоялый двор, у которого стояло несколько фургонов, Фиц спешился, бросил поводья подбежавшему конюху и, приказав вытереть и накормить лошадь, вошел в трактир.

Усадьба опекунов находилась в пяти милях от Кройдона. Если учесть, что повозка, запряженная волами, движется со скоростью пять миль в час, то нетрудно предположить, что дети успели миновать этот городок еще до того, как посыльный прибыл в Лондон, расположенный в пятнадцати милях от дома опекунов.

Фиц быстро решал в уме несложные математические задачи. Это не составляло для него большого труда. Продираясь сквозь толпу завсегдатаев трактира, он с тревогой думал о том, что дети могли сейчас находиться где угодно.

— Я ищу четырех малолетних детей, сбежавших из дома! — вскочив на стул, крикнул Фиц, стараясь перекричать стоявший в помещении шум. — Они удрали из усадьбы Уэзерстонов, неподалеку отсюда, — продолжил он, дождавшись, когда гвалт стихнет. — Дети направляются к старшей сестре в Лондон. Может быть, кто-нибудь из вас видел их?

— Уэзерстон был здесь пару часов назад, — откликнулся бармен и, налив кружку пива, подал ее Фицу. — Он был страшно перепуган. Но никто из нас не видел детей.

— Может, кто-то заметил какую-нибудь странную повозку, телегу или фургон, проезжавший мимо по дороге? — спросил Фиц и, спрыгнув со стула, жадно приник губами к кружке с пивом.

Осушив ее залпом, он бросил на стойку бара серебряную монету, которая была платой не только за пиво, но и за помощь в поисках беглецов.

— Сын моей сестры арендует участок земли, расположенный вдоль дороги, — промолвил один из фермеров. — Но я не знаю, видел ли он что-нибудь подозрительное. Я могу расспросить его, когда дождь утихнет.

Фиц вытащил из кармана золотую монету, оставшуюся от ссуды, полученной у Квентина.

— Ты получишь ее, если отправишься к своему племяннику прямо сейчас.

Фермер быстро встал и, не говоря ни слова, направился к двери.

Толпа сразу же оживилась. Все начали припоминать, что видели на дороге сегодня.

— Хейнс стриг овец! — крикнул кто-то. — Он возит шерсть в Лондон по железной дороге!

Железная дорога! Ну конечно! Если Абигайль хотела воспользоваться ею, чтобы попасть к братьям и сестрами из Лондона, то что уж говорить о маленьком Томми! Возможно, мальчик решил, что рельсы прямиком приведут их к сестре.

Он бросил монету фермеру, напомнившему ему о существовании этого чуда света.

— Где она проходит? — спросил Фиц.

Трое молодых парней вызвались проводить его. Они надеялись на щедрое вознаграждение, не подозревая о том, что у одетого по последней моде столичного щеголя в кармане осталось всего несколько шиллингов.

Дождь немного утих, но на улице уже почти стемнело. Фиц не увидел на путях вагонов с овчиной, ожидавших отправки. Грузчики, таскавшие бочки с пивом, с любопытством наблюдали, как он бегал вдоль полотна, выкрикивая имена детей.

— Если вы ищете ребят, то они убежали, когда старый Хейнс обнаружил их в своем вагоне, — сообщил один из кучеров.

Фиц готов был упасть перед ним на колени, но вместо этого вручил ему шиллинг и стал внимательно оглядывать двор железнодорожной станции, Томми не мог далеко убежать, так как на его попечении было трое малышей. Возможно, дети где-нибудь спрятались, когда пошел дождь.

— Когда это произошло? — спросил Фиц, окинув взглядом стоявшие неподалеку склады, здание пивоваренного завода и другие постройки.

Кучер пожал плечами.

— Пару часов назад. Еще до дождя.

Парни, которые привели Фица на станцию, видно, поняли, что у него больше нет денег, и потеряли к нему всякий интерес. Фиц знал, что к ним бесполезно обращаться за помощью.

Ливень снова усилился.

Он промок насквозь, но не прекращал поисков.

— Томми! Дженни! — звал он в надежде, что дети не станут прятаться от него. Ведь они знали, что он друг их старшей сестры.

В сапогах у него хлюпало, за шиворот стекала вода, рубашка и штаны противно липли к телу.

— Должно быть, я сошел с ума, — бормотал Фиц, стучась в запертые двери складов. — Приданое нужно Абигайль, чтобы кормить этих шалопаев. А я хотел поставить все деньги на кон! Какой стыд… Когда у тебя есть дети, нельзя рисковать ни состоянием, ни своей жизнью. Игрок не может быть хорошим отцом. Я делаю предложение, хотя сам не в состоянии прокормить одного ребенка, не говоря уже о пяти! Пусть лучше Абигайль возвращается в деревню вместе со своими сорванцами. Но прежде я намылю шею этому шалопаю Томми и заставлю его поклясться в том, что он никогда больше не убежит из дома!

Шлепая по лужам, Фиц подошел к ветхому дому, крыша которого была готова обрушиться. Он уже собирался проследовать дальше, как вдруг до его слуха донесся детский голос.