Побледневший Казанова возразил, что чувствует себяневиновным и не боится суда; поэтому он не может последовать этому, конечномудрому, совету.

«Суровый трибунал может найти тебя виновным в настоящем илипридуманном преступлении и не даст тебе возможности оправдаться. Спросиоракула, должен ли ты последовать моему совету».

Все это Казанова нашел слишком смешным. Он ответил, чтоспрашивает оракула лишь в спорных случаях. Побегом он лишь признает свою вину…Как он узнает, когда можно будет вернуться, если этого не скажет суд? Должен лион из-за этого распрощаться с ним навсегда?

Тогда Брагадино попросил провести в палаццо по крайней мереэтот день и следующую ночь; дворец патриция неприкосновенен; требуетсяспециальный приказ, который выдается очень редко. Господин де Брагадино плакал.Казанова просил избавить его от душераздирающего зрелища. Брагадино тотчас взялсебя в руки и обнял его со смехом, полным доброты. Может быть, мой друг, мне предопределеноникогда больше не увидеть тебя. Потом он прочитал любимую цитату Казановы из«Энеиды» Вергилия: «Fata viam invenint» (Судьба шествует изобретательно).

Брагадино и в самом деле никогда больше не видел его. Онумер одиннадцать лет спустя. Казанова покинул его безбоязненно, но удрученныйдолгом чести. Он не решался забрать у Марии Маддалены последние пятьсотцехинов, чтобы ими сразу рассчитаться с игорным долгом. (В шестой книгемемуаров он говорит, что видел ее в последний раз 24 июня 1755 года.)

Он попросил у кредитора восемь дней отсрочки, после этогоболезненного шага пошел домой, утешил хозяйку, поцеловал ее дочь и пошел спать.На рассвете 25 июля 1755 года ужасный мессир Гранде вошел в комнату Казановы.Казанова проснулся и услышал вопрос:

«Вы Джакомо Казанова?»

«Да, я Казанова.»

Мессир Гранде приказал одеться, выдать все написанное егоили чужой рукой и следовать за ним.

«От имени кого вы приказываете?»

«От имени суда.»

Рапорт мессира Гранде от 25 июля 1755 светлейшим господаминквизиторам гласит: «Следуя почтенному приказу Вашего превосходительства, явыполнил мой долг и арестовал Джакомо Казанову. После очень тщательного обыскаего квартиры я нашел все бумаги, которые передаю Вашему превосходительству сглубоким почтением. Матио Варути, капитан Гранде».

Я не виноват, что родина — сумаcшедший дом.

Серен Абби Кьеркегор, «Дневники»

Друзьям, упрекавшим его в медлительности, император Адрианответил: «Вы думаете, что человек, командующий тридцатью легионами, может бытьне прав?»

Фавориус, софист из Арм

Что за глупость — чернить инквизицию!

Монтескье

В тридцать лет Казанова попал в тюрьму. Он не знал ниобвинения, ни обвинителя. Судья не задавал ему вопросов. Он был приговорен кпяти годам темницы. Казанова никогда не узнал этого.

Когда мессир Гранде разбудил его, бумаги Казановы открытолежали на столе. Мессир Гранде затолкал все в мешок и потребовал «колдовскиекниги». Лишь тут Казанова понял, что Мануцци был шпионом инквизиции. МессирГранде упаковал все: «Ключ Соломона», «Захер-бен», «Пиккатрикс» (мистическийманускрипт об искусстве заклинания дьявола, который изучал Панург вуниверситете Толедо, где дьявол Пиккатрикс был ректором дьяволическогофакультета; граф Ламберг в своих «Воспоминаниях космополита», 1774, тожецитирует эту книгу), обстоятельный «Календарь планет» и соответствующиезаклятия для демонов всех классов.

Этим колдовским книгам Казанова обязан славой великого мага.Мессир Гранде собрал в мешок книги с ночного столика Казановы, среди нихПетрарку, Аристотеля, Горация, рукопись «Военной философии» (или чаще«Военный-философ — „ее дала мне Матильда“), „Ночной портье“, Аретино, то естькнигу, которую, должно быть, выдал Мануцци; мессир Гранде спросил о нейотдельно.

Казанова побрился, надел вышитую рубашку и новый костюм, какбудто шел на свадьбу. В прихожей находилось почти сорок сбиров.

Казанова цитирует платоновского «Федона»: «Nе Heraculesquidem contra duos» — никто не Геркулес против двоих, и констатирует, что вЛондоне посылают одного человека, чтобы кого-то арестовать.

Мессир Гранде доставил его в гондоле в свой дом и запер вкомнате, где Казанова проспал четыре часа, пробуждаясь, однако, каждые четвертьчаса, чтобы помочиться. Позднее в Праге он очень смеялся, когда многие дамыбыли шокированы этим интересным замечанием, которое он сделал в сообщении освоем «побеге», единственной части мемуаров, опубликованных при жизни, почтивсю историю побега он вставил в мемуары. Вначале книга была напечатана анонимнов Праге. Но еще при жизни Казановы ее перевели на немецкий, после его смерти —на итальянский, она появилась на французском в «Colleсtion des chefsd,………»,изданным Шарлем Самараном. В самом деле, это мастерская работа.

Около трех часов дня шеф сбиров вошел в комнату Казановы. Унего приказ, отвести его под Свинцовые Крыши. Казанова безмолвно последовал заним в гондолу. Проплыв по множеству окольных каналов, они где-то пристали,поднялись по многим лестницам, прошли по закрытому Мосту вздохов, который велиз дворца Дожей через канал Рио-ди-Палаццо в темницу. Они прошли через галереюи еще через два зала к человеку в одежде патриция, который пренебрежительнопосмотрел на него и сказал: «E quello, mettetelo in deрosito — это он, устройтеего в камеру».

Это был добропорядочный Доменико Кавалли, секретарьинквизиции. Мессир Гранде передал Казанову начальнику тюрьмы Свинцовые КрышиЛоренцо Басадоне, который с двумя сбирами и огромной связкой ключей провел егопо двум маленьким лестницам через две галереи и сквозь дверь в другую галерею,в конце которой он отпер еще одну дверь, которая вела в грязный чердак шестьсаженей в длину и два в ширину, освещенный очень слабым светом через оченьвысокий люк в крыше.

Там Басадона открыл чудовищным ключом толстую, обитуюжелезом дверь в три с половиной фута высотой, имевшую в центре круглоезарешеченное отверстие восьми дюймов диаметров, и приказал Казанове входить.

Казанова увидел железную подковообразную машину, приделаннуюк стене. Тюремщик объяснил со смехом: «Если его превосходительства приказываютзадушить заключенного, его сажают на табуреточку спиной к железному ошейнику,чтобы железо охватывало половину шеи. Шелковый шнур охватывает другую половинушеи и проходит в отверстие, оба конца связываются на стержне поворотногоколесика, которое палач вертит так долго, пока осужденный не отдаст свою душулюбимому богу; поэтому исповедник не покидает его до последнего вздоха».

Чтобы войти в камеру Казанове пришлось согнуться; камерабыла ниже, чем он. Его заперли, через зарешеченное отверстие в двери тюремщикспросил, что он хочет есть. Казанова ответил, что об этом еще не думал, тогдатюремщик ушел, заботливо запирая за собой одну дверь за другой.