как в моем убежище в Закустовке, — с ностальгией улыбнулась Илька, опустилась на корточки и поползла за ловко прыгающим на своей ножке грибочком. Только вместо «комнатки» в кусте они оказались на залитой светом мшистой полянке, где в мягком бархатном растительном покрывале рядочками, как по линеечке, торчали совсем крошечные, как горошинки, белые шарики шляпок.

— Внучата, — гордо ткнул в их сторону своей веточкой дед Швур. — Скоро порозовеют да вылезут. Тут вот тебе пока и работа.

Ильмаре вручили миниатюрные, меньше вилки, грабельки для взбивания мха, тоненькую полую палочку с круглой насадкой, чтобы набирать воду из находящегося сбоку от входа в эту грибную детскую водоемчика, крошечного, молочно-белого с искорками, и кисточку с баночкой, где была перламутрово-золотистая мазь.

— Взобьешь вокруг каждого мох, капнешь по четыре капли по кругу и шляпочку кисточкой намажешь, чтобы при росте не потрескалась, — с умилением в голосе выдал Ильке поручение дедушка гриб. — Смотри, ничего не напутай да будь аккуратна.

Главный починок, немного проследив, как она начала выполнять работу, ушел, а Илька с упоением занялась уходом за беленькими бусинками грибов-младенцев. Она сама не заметила, как начала напевать. Слова приходили на ум сами собой, выстраиваясь в простые незамысловатые стишки.

— Ты расти, расти, грибок, подрастай на птичий скок. Силой шляпку наливай и на ноженьку вставай.

Переливались на проникавшем сюда солнышке уже смазанные шляпки, изумрудным бархатом мягко ощущался руками мох, и пахло настоящим осенним лесом, почти как дома.

Глава 26. О неожиданном в гостях

— Деточка, пора ужо, — послышался над ухом Ильмары смутно знакомый голос, и кто-то аккуратно задел ее плечо. — Нас, наверное, ждут твои приятели, да и опаздывать в гости не принято, даже если время не назначено, а просто повечерять звали.

Илька с трудом разлепила глаза и не сразу поняла, где находится. К щеке прилипли былинки, в растрепанных волосах запуталась сухая листва. Она села на упругий моховой ковер, хлопая ресницами, и уставилась на крупный бородатый гриб, хитро щуривший на нее крошечные глазки.

Воспоминание пришло быстро. Наказание, грибной дедушка Швур и протирание шляпок молодой поросли в качестве отработки. А в следующий момент она быстро вскочила на ноги, отряхивая шоколадного цвета рабочий комбинезон с кармашками. Ее же и правда ждут! Сегодня вечером они всей компанией собирались навестить коменданта некромантского общежития, женщину — попаданку из другого мира, ставшую по воле судьбы феей-создательницей.

Про Марию Спиридоновну, или, как чаще всего ее называли братья-близнецы Лисовские, бабушку Машу, Илька слышала почти все свое детство. А очень давно, когда была совсем крохой, даже видела ее. Бабушка Маша гостила у них недолго перед какой-то дальней дорогой, и все, что запомнилось крошечной Ильмаре, это чудесные бирюзовые крылья, две маленькие фейки и добрая улыбка немолодой полноватой женщины.

Впрочем, в академии они снова встретились. Если бы Илька не знала по рассказам Алена и Люка обо всех трансформациях организма нечаянной попаданки с далекой Земли, то никогда бы не поняла, почему некроманты зовут женщину бабулей. Ну ладно «тетушка» или «мадам», но на бабушку невысокая крепкая женщина приятных округлых форм с яркими голубыми глазами и серебристой платиной волос ничуть не походила. Румяная, круглолицая, со смешливыми лучиками-морщинками в уголках глаз, она выглядела как ровесница матери Ильмары, а то и моложе. Притом Илькина матушка имела кровь двуипостасных, а Марья была до этого всего лишь обычным человеком. Попала-то она в этот мир, уже разменяв шестой десяток и не имея ни капли магического дара, а было это давно, сейчас уже и братья академию закончили, и Илька выросла из косолапо ковыляющей девчушки в худенькую русоволосую девушку.

Мысли о гостях и комендантше-фее галопом пронеслись в мозгу, а в ушах опять забубнил голос деда Швура:

— Ты, девонька, уж уважь старика. Я ведь с тобой иду, раз пригласили вежливо, и компания подобралась в неблизкий путь такая шустрая. Помоги собрать дары да донести. Отблагодарю…

— Да что вы, дедушка! — Илька замахала руками. — Я и так помогу, мне несложно.

Починоки ей нравились и вызывали любопытство: все же умудриться удрать с Цветочной поляны от королевы фей и добраться до академии — это немыслимо! Видимо, не только норы умели рыть эти творения крошки Ниле.

Из теплицы Ильмара вышла с увесистой корзинкой, где на сверточках и кулечках с травами, ягодами, корешками и шишками сидел сам дед Швур, неспешно делясь с девушкой знаниями о том, что за подарки они несут и чем они могут пригодиться фее Марье.

— Вот те маленькие черные шишечки с шипастыми чешуйками — это с куста кожельвека, — поглаживая «бороду» на ножке, вещал главный починок. — Если их заварить с медвяной красавкой и удай-ягодой, выйдет чудо какой чаек, взбодрит да печаль разгонит. А если хворь какая приключится тяжелая, то надо истолочь мерку почек маицы резнолистной да цветок черевца багряного, вмесить меду пчелиного позапрошлогоднего, настоянного на буруньках семилистной белоцветки, и самогону гномьего три рюмки. И все в бутылку темного стекла. Ночь на лунном свету настаивать, а поутру растирать пятки и ладони. Как рукой не снимет, но до целителя больного довезти успеют.

Парк у теплицы уже погрузился в легкие сумерки, еще теплый, но уже отдающий вечерней свежестью ранней осени воздух после душной, жаркой влажности грибного жилья заставил Ильку слегка поежиться.

— Накось вот, пожуй. — Тут же заметив это, гриб протянул Ильмаре янтарную, как бусина, незнакомую ягоду. — Поди, зябнуть перестанешь.

Поданное починоком девушка взяла не задумываясь, этому крепкому деду всех грибов в упругой коричневой шляпке она доверяла. Ягода взорвалась на языке терпкой вяжущей сладостью и островатым послевкусием, заставив кровь заиграть и побежать по жилам словно глоток обжигающе горячего чая после прогулки в морозном лесу.

— Эй, это чего тебе там всучили? Выплюнь сейчас же! — Испуганный визг Шуршегрема под ногами и его когтистые лапки, вцепившиеся в штанину, заставили Ильку споткнуться и взмахнуть корзинкой, чтобы удержать равновесие. Сверточки подпрыгнули вместе с починоком и переместились так, что бедный Швур, опрокинувшись в корзинке навзничь, оказался засыпан своими же подарками.

— Грема! Да что ты делаешь-то! — Ильмара поставила ношу на дорожку и разгребла бумажные кулечки, помогая грибу выбраться и опять удобно устроиться. — Это ягода, чтобы согреться. Дал ее мне уважаемый починок, дедушка Швур. Он с нами идет к Марии Спиридоновне, его тоже пригласили. Мне сама Манефа Ауховна разрешила в теплице отрабатывать, а не в пристройке с компостом. Там так здорово, и я там из наших самая первая оказалась и видела маленьких починоков.

— Манефа, значит… — Шуршегрем недоверчиво сунул нос в