— Ладно, не мажь кашу по тарелке. Проехали… Когда вы меня под руки увели из школы, это тоже было круто.

— Тогда в столовой было бы круче, — вздохнула Ана, не соглашаясь. — В общем, ты уже понял: я больше не повторю этой ошибки. Ты веришь, что мы можем испытывать просто симпатию в адрес человека, который изо всех сил поднимается с колена?

— И будем чувствовать себя гнусно, если простоим в стороне, — подхватила Мартинес. — Когда тебе хреново.

— Есть третий вариант, — как-то по-взрослому хмуро ответил Рыжий. — Я сейчас вам расскажу детали, через силу. Но вы — просто старшеклассницы и… блин, как бы тут поделикатнее…

— В лоб говори.

— И это просто останется словами. Я очень не хочу говорить об этом вообще кому-либо, а ваши реальные возможности помочь вряд ли отличаются от моих: мы просто школьники. И так плакаться девочкам не с руки, так ещё и без смысла. Простите за меркантильность.

— Иногда даже подумать не в одиночку, а со своими, бывает полезно. Одна голова хорошо — три лучше, — не согласилась Эрнандес. — Знаешь, терять тебе точно нечего! Язык за зубами держать умеем, вдруг что и сообразим?

— Другое дело если ты сейчас воспринимаешь нас чужими, — чётко сформулировала Айя. — Тогда да. Тогда навязываться не будем, вари свою кашу сам.

— Мать с отцом попали в очень странную аварию. Полиция специально закапывает дело — даже выписка с камер не сделана за две недели. Хотя можно было найти мудака по горячим следам, — отстранённо выдал Седьков. — По закону подлости, в одной точке сошлось сразу несколько неблагоприятных факторов. Я — натурал; мы — эмигранты без гражданства; мой социальный рейтинг — на уровне бесперспективного. Ещё есть финансовые проблемы, но о них сейчас не будем.

— Самое основное — гражданство. Что с ним? — Ана, развернув в воздухе сразу несколько голограмм, на ходу вычленила главную проблему.

— Уверена? — уточнила у подруги Мартинес.

Затем присмотрелась к работающему расширению:

— А-а-а, вопрос снят.

— В общеустановленном порядке гражданство должны были дать через два-три года, по истечении пробации. Заявление подавал отец, есть сроки социального карантина и рассмотрения. Подвох: раз в полгода-год надо отмечаться. Показывать, что семья не катится вниз…

— … по суммарному рейтингу членов. Но это же устаревшая норма, нет? — озадачилась Ана, тут же запуская ещё одно приложение. — Ща гляну.

— Это для вас, граждан, она устаревшая. Для нас, перемещенных лиц без гражданства, работает в полный рост.

— Да. Вижу теперь. — Эрнандес закусила губу.

Все голограммы погасли кроме одной.

— А что это красным? — заинтересовалась Айя.

— Прецеденты. По практике, в случае гибели члена семьи-заявителя, плюс объективных проблем с дееспособностью взрослых, несовершеннолетнему от шестнадцати — льготы и послабления, до достижения восемнадцати, — Ана провела ногтем по нужному месту. — Но — на усмотрение конкретной администрации.

Часть фигуры тут же окрасилась жёлтым.

— Вот и я тоже так думал, — вздохнул Седьков. — Более того: нашёл работу, начал отбиваться в школе. Решил во что бы то ни стало, правдами и неправдами, апнуть рейтинг и вцепиться в шансы. Был уверен, вопрос только в воле: школа на гранте, в учёбе подтянусь, спортом нагоню цифры рейтинга. На житьё пару лет как-нибудь накашляю аренду работой, а за это время что-нибудь да образуется. Главное — честно ишачу и делаю, что могу.

— А служба опеки сработала по нижней планке прецедента, — задумчиво заметила баскетболистка. — Хм.

— Как удар в разрез рук в ближнем, — кивнул Рыжий. — Очень неожиданно, жёстко и вопреки практике.

— Почему?

— Между рук обычно не пролезает — геометрия. Нужно очень исхитриться. Не знаю, как объяснить; в норме, руки впереди — непробиваемая защита.

— Ладно, это всё лирика. Я, кажется, понимаю, откуда ветер дует. — Мартинес вылила себе в рот остатки напитка и откинулась на спинку.

— Думаешь, Али подсуетились? — Эрнандес задумчиво покрутила свой стакан и не стала допивать, отодвинув его в сторону.

— А ты думаешь, случайное совпадение?! — Айя саркастически фыркнула. — Рашида родня вспомни, кто? Я тебе больше скажу: это скорее всего ещё и не всё.

— А что ещё можно сделать? — без эмоций спросил Седьков. — Вроде, голому разбой не страшен. Что с меня ещё взять?

— Не знаю. Внимательно следим за эфиром. — Серьёзно ответила Мартинес.

— А зачем им это всё может быть нужно? — одноклассник, похоже, сразу не поверил.

* * *

— Ты сам сказал: совпадение. — Соученицы, похоже, понимают в вопросе глубже меня.

Или просто что-то чувствуют, поскольку родом из чуть других кругов.

Наметившийся было в жизни позитив в считанные минуты уходит в минус: одно небольшое сообщение меняет землю и небо местами.

Вначале мы с Эрнандес и Мартинес оказались в достаточно приятном заведении.

Для Вити Седькова — точно праздник; для меня — в принципе, тоже. С учётом компании.

Затем уведомление из службы опеки известило о достаточно жёстких сроках, в которые нужно решить малорешаемую задачу.

Если коротко — всё идёт к депортации. У меня на своём уровне ни идей, ни невозможностей.

Вываливать наружу грязное бельё не хотел, но девчонки оказались настойчивыми.

— Что за совпадение?

— Пока не до конца понимаю, — серьёзно отвечает Мартинес. — Но задницей чувствую: это оно. Во-первых, Рашида буквально вчера чуть не хлопнула полиция с криминалом.

— Там же на уровне администрации школы всё потёрли? Неловленый мизер? Один из полицейских вообще ко мне подкатывал, — передаю в двух словах суть разговора со здешним ментом.

— Не знаю, что такое мизер, но ты Рашида и по иерархии чуть спустил, и даже рейтинг ему сегодня подрезал.

— Для них же это не критично? — сомневается Ана.

— А когда родители психуют, они не будут разбираться, — парирует Айя. — Поставь себя на место матери или отца! Вчера ты еле успеваешь решить вопрос, ни много ни мало, федерального преступления. От отпрыска ты этого не ожидала, подключила все подряд связи в цейтноте. Что дальше будешь делать?

— Намылю остолопу шею и буду внимательно наблюдать за ним дальше: вдруг ещё чего учудит. Второй раз могу и не успеть за таким проворным, — пожимает плечами Ана. — Лучше спрофилактировать, раз от рук отбивается.

— Точно. А на следующий день, даже на утро, в режиме реального времени узнаёшь: твоему дураку натурал рожу расквасил. При всей в школе, с выбитыми зубами, всё как надо. Ещё и, — Мартинес поднимает палец, — даже рейтинг у отпрыска немного падает. Мелочи вроде — пропущенный урок там, особенности школьного искина, но тем не менее.

— Хм.

— Вот именно. Что ты сделаешь на месте матери или отца?

— Истерически дёрнусь: второй день подряд не слава богу, — задумчиво