– Похоже на правду. – Маккейн приблизил лицо к монитору и принялся зачитывать в голос: – Верджил Лэнг, Келлер Катарина, Джозеф Моррис, Тамара Хананашвили, Феликс Мэтьюс, Уэсли Бэнкс, – он оторвался от экрана, – Всего тринадцать человек и, – Джон махнул рукой на монитор, будто хотел, чтобы и другие в этом убедились, – судя по показаниям биометрии, все живы-здоровы.

– Пропустите! – Гарднер бесцеремонно растолкал товарищей и буквально впился глазами в экран.

– Стефан! – Донован, стоявший рядом, с тревогой взглянул на друга. Тот был бледен, как смерть, казалось, что он вот-вот грохнется в обморок.

– Это Тома! – Гарднер заставил себя сделать шаг назад и словно боясь, что это окажется наваждением прошептал: – Моя жена – Тамара Хананашвили.

– Тамара твоя жена? – Аннет с удивлением посмотрела на Стефана. Хотела, что-то добавить, но только понимающе кивнула.

– Бывшая, – Гарднер казалось боялся поверить в такую удачу, – но это неважно. Она жива.

– Странные показатели – тихо проговорила Линда. – Вот смотрите. – она ткнула пальцем в экран. – Все в зеленом секторе, но параметры жизнедеятельности словно заторможенные.

Люди еще больше столпились вокруг монитора. Каждый пытался получше рассмотреть бегущие кривые на цветных дисплеях. Все заговорили разом, не слушая друг друга:

– За пределы тревог не выходят,

– Спирометрия предельно снижена,

– Включи стандартный режим отображения,

– Убери голову, я ничего не вижу!

Когда гомон в комнате достиг своего апогея, среди выкриков раздался негромкий, но отчаянно пустой голос Пьера:

– Вы что, действительно не понимаете, что это все бред?

Все разом замолчали. На людей будто вылили ушат холодной воды.

– На второй базе, – Готье стоял, приобняв за плечи Ирен. Девушка послушно склонила голову ему на плечо. – Прошло двадцать лет. – он смотрел отрешенным взглядом поверх голов товарищей. – Как вы думаете, сколько прошло за это время на третьей? Пятьдесят? Сто?

– Больше ста, – с потолка донесся голос Кузнецова, – я могу прогнать данные через вычислитель и сказать точно, но, думаю в данном случае плюс-минус десять лет, большой роли не сыграют.

– Чертова планета! – выругался Томсон. – Никак не могу привыкнуть к этому.

– И все-таки, они живы. – Гарднер упрямо указал пальцем на монитор.

Молчавший до этого Маккейн, несколько раз крутанулся в кресле, словно на детской карусели.

– Я знаю эти показатели, – резко остановив вращение кресла, он кивнул головой на монитор и сказал. – Они в анабиозе.

– Что!?

– Как это возможно?

– А это как раз многое объясняет. – последние слова были за Гарднером. – Они могли во всем разобраться, – торопливо продолжил он, словно боясь что его прервут или он потеряет нить размышления, – время у них на это было. Более чем достаточно. Они поняли, что их единственный шанс дождаться помощи, это залечь в глубокий анабиоз. – лицо Стефана на глазах порозовело, к нему возвращалась утраченная надежда.

– На базах были установки криосна? – стараясь не смотреть в глаза Стефана, задумчиво произнес Донован.

– Ни о чем подобном я не слышал. – Томсон развел руками, – да и зачем им там быть?

Аннет подошла к Стефану и взяла его за руку.

Тот мягко освободился:

– А вдруг? Как вы можете еще это объяснить?

– Владимир, ты с нами? – Томсон решил немного снизить градус напряжения, почти физически ощущавшийся в пультовой связи.

– Да, мне надо еще немного времени, и я присоединюсь к вам. – он замялся на мгновение, – надо перепроверить некоторые цифры…

– Ок, – Томсон кивнул, как будто Владимир мог его видеть. – Оставайся тогда с нами на связи.

– Хорошо, Сэм. Я на связи.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Иногда она прерывалась легким потрескиванием включенных на прием динамиков. Линде в голову пришла дурацкая мысль, что планета пытается им что-то сказать, а они не могут уловить смысл. Девушка мотнула головой, отгоняя наваждение-лучше бы базы вышли в эфир.

– Я лечу. – Просто, без всякого выражения в голосе, сказал Гарднер, распрямляя вдруг разом затекшие плечи.

* * *

Кузнецов с тревогой смотрел на монитор, на котором в режиме онлайн Вычислитель выстраивал график. Он не пошел за остальными в зал связи, хотя его так и подмывало, бросится вдогонку. Неужели на третьей базе есть выжившие? Это было невероятно, но после всего произошедшего на Паломнике, он был готов поверить во что угодно.

«Конрад Лоренц, непризнанный гений», – думал он, следя за бегущими внизу экрана цифрами, – Что ты все-таки натворил? Раскачал потоки энергии до немыслимых значений, да так что вся планета оказалась одним зацикленным на себя контуром? – Владимир принялся раскачиваться в кресле в унисон своим мыслям. – Что-то пошло не так. Это уже ясно. Эксперимент вышел из-под контроля. Томас Чертч отдает приказ об эвакуации. Пытается заглушить ускорители. Поздно. Началась неуправляемая реакция. За считанные секунды энергия лавинообразно достигает пиковых значений. Летят все трансформаторные подстанции Центральной, включенные в этот контур. Стоп! – Владимир хлопнул себя по лбу. – Черт! – удар получился болезненным, но пришедшая неожиданно мысль только укрепилась в сознании.

– Контур, – вслух сказал он, – а почему я решил, что был только один?

Кузнецов вывел на соседний экран глобус Паломника. Конечно, было бы привычнее работать с голографической моделью, но сейчас, как говориться, не до жиру. Он прокрутил глобус влево, пока схематическая цепочка из баз идущая от Центральной к полюсам планеты, не оказалась ровно по середине экрана. Он выделил ее зеленым цветом, потом секунду подумав, подкрасил красным цветом экваториальную линию. Его сердце лихорадочно застучало. Владимир оттолкнулся ногами и отъехал в кресле метра на три от пульта.

«Побочный эффект!» – в висках застучали колокольчики. Центральная находилась ровно в перекрестье двух перпендикулярных линий – оси планеты и ее экватора. Конрад Лоренц вместе со своими помощниками Томасом Чертчем и Радиком Шухартом, разогнав потоки энергии от северного до южного полюсов, умышленно или не умышленно, но получил в итоге еще один, второй контур – генератор времени. А его излучающее кольцо прошло и замкнулось ровно по экватору!

Кузнецов взъерошил волосы на голове. – Вот что его подспудно беспокоило все это время! Он вскочил с кресла и подбежал к пульту Вычислителя. От увиденного ему стало нехорошо. Вычислитель еще продолжал свою работу, но и сейчас было понятно, что две кривые, бесстрастно вырисовываемые компьютером на мониторе, неуклонно сближаются друг с другом.

Владимир прокашлялся, потом щелкнул тумблером коммуникатора и натужно сказал в микрофон: