укола, который сделала медсестра?

Я закрываю глаза и открываю их, когда чувствую, что меня берут на руки.

— Что ты делаешь? — Упираюсь ладонями в крепкую грудь и встречаюсь с чёрными глазами.

— Всего лишь хочу отнести тебя в дом, маленькая, — нежно говорит Асадов и касается губами виска. — Расслабься и руки так не напрягай. Мне неприятно.

Отдёргиваю их от его груди, вспоминая, что у него под одеждой шрамы. Динару до сих пор больно? Или он гасит таким образом моё сопротивление?

— Я сама в состоянии дойти. Отпусти меня.

— Не хочу. Лекарства дома есть какие-нибудь? Врач сказал, что через три часа нужно выпить ещё одну дозу обезболивающего — порез на руке очень глубокий — и утром обязательно вызвать терапевта, чтобы назначил лечение. Похоже, у тебя бронхит.

— В разбитой машине остались вещи и аптечка... Но и дома должно что-нибудь быть... Пожалуйста, не прижимай меня так к себе, если не хочешь, чтобы я опять сделала тебе неприятно.

Хватка Динара становится слабее, но мне от этого всё равно не легче. Кожа покрылась мурашками, а я, как дорвавшийся до дорожки наркоман, втягиваю в себя знакомый аромат, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не коснуться губами его шеи. Медсестра же ничего не перепутала и сделала мне нужный укол?

— Я очень испугался за тебя, Наташа… — признаётся Динар. — Тебе следовало остаться под присмотром врачей. Зря я не настоял. Ты очень слабая.

— Я бы всё равно вернулась домой! — настырно заявляю я. — А твои запреты… Мне уже давно нет до них никакого дела!

Грудь Динара подрагивает от смеха, а на лице появляется улыбка.

— Поэтому ты сейчас дома и я не стал с тобой спорить.

Едва открыв дверь, навстречу нам выбегает бледная и испуганная Серафима.

— Боже, живая! Слава богу, живая! Когда Илья позвонил, я так переживала! Сразу же набрала Динару...

— Всё хорошо, Сима, — перебиваю няню.

— Да, не переживайте, Сима, — ёрничает Динар. — Всего-то лицо разбито, правая рука не двигается и бронхит заработала, — перечисляет он. — Хорошо отдохнула, да, Наташ? Серафима, есть в доме обезболивающее? — спрашивает командным голосом, и мне снова хочется ударить его в грудь.

— Должно быть! Сейчас поищу. Вы идите пока наверх.

— Поставь меня на ноги, — протестую я. — Я хочу зайти к Тимуру.

— Завтра. С ним всё в порядке. Сын погулял, покушал, послушал сказку и спит.

— Ты… Ты укладывал его спать? — удивлённо выдыхаю я.

— В обеденный сон. И под чутким руководством няни. Она ни на шаг от нас не отходила, а потом заставила меня читать с чувством и интонацией сказку про волка и семерых козлят. Песенку козы я пел тонким голоском, можешь себе такое представить? — смеётся Динар.

Я улыбаюсь, борясь с желанием крепко обнять его и коснуться губами бьющейся жилки на шее.  Голова всё так же кружится, но кажется, больше не от температуры и пережитого стресса...

Динар несёт меня наверх и укладывает на кровать, помогает снять ветровку и осматривает её оценивающим взглядом.

— Она вся в крови. Её нужно выбросить.

— Завтра со всем разберусь. Оставь на стуле, — прошу я.

Он небрежно вешает ветровку на спинку, и из кармана выпадают синяя коробочка и мой телефон. Это кольцо в футляре — не переходящее знамя, а атрибут эстафеты олимпийского огня. Даже интересно узнать, к кому следующему попадёт синий факел. Асадов опускает глаза на пол и затем поднимает коробочку вместе с телефоном, даже не посмотрев на меня. Открывает её без разрешения! Как некультурно!

— Ты согласилась? — В голосе слышатся стальные нотки.

Я прикрываю глаза и отворачиваюсь к стене. Не хочу отвечать. Меня клонит в сон. Пусть сам додумывает, что я сказала Илье. Но если рассуждать логически: согласись я на его предложение, кольцо сейчас было бы у меня на пальце, а не лежало бы в коробочке, правильно?

Сворачиваюсь клубочком и накрываюсь одеялом. Уже в дрёме я слышу, как дверь в спальню тихо закрывается и Динар говорит Симе, что останется ночевать у нас и ляжет в гостиной.

32 глава

Наташа

— Наташа, я не знаю, что делать. — Сима присаживается на стул рядом со мной и смотрит растерянным взглядом.

— Что случилось? —  тихо спрашиваю я.

— Я Лидочке обещала помочь с Ваней. Ей по работе командировка предстоит через несколько дней. Я всё рассчитала, а ты в таком состоянии... Ну какой тебе сейчас перелёт? И на кого тебя оставить?

— Да уж, — выдыхаю я, придерживая правую руку.

Градский будет просто «в восторге», что вместо двух недель отпуска я выпала из рабочего процесса почти на месяц. И после одного несчастного случая тут же угодила в другой. Хорошо, что обошлось. Но какое-то время придётся пользоваться такси. Из-за травмы руки и страха сесть за руль. От одной мысли пережить ещё раз нечто подобное всё сжимается внутри.

В дверях появляется Динар с Тимом на руках.

— Естественно, ни о каком перелёте не может идти речи. Наташа за стеночку держится, когда по дому ходит. К тому же у неё лёгкое сотрясение, о котором она умолчала. Ей лежать нужно и как можно больше.

Он подслушивал наш разговор?

— Вы можете лететь, Серафима. Мой человек вас проводит. А Наташа, когда закроет больничный, вернётся. Я сам их сопровожу или отправлю с охранником. Пока не окрепнет, поживу с ними.

— Что? — Я прищуриваю глаза.

Вот так за всех всё решил? Снова?

— Динар, вы же понимаете, что с ребёнком постоянно нужно рядом находиться? Кушать готовить. Наташа сейчас не справится одна, а у вас работа.

— Работа подождёт. Готовить я умею. Тимур не младенец. Главное, найти подходящее увлечение и занять им ребёнка. Погулять, покормить