горлу подкатывает тошнота, перед глазами пелена, но это, скорее всего, от пережитого ужаса. У меня часто такая реакция на стресс.

Илья присаживается передо мной на корточки.

— Наташа, со Светой сейчас поедете на скорой, мы с Лёшей останемся и вопросы порешаем, потом приедем к вам. Хорошо?

Я снова киваю.

— Симе набери. Не уверена, что в таком состоянии мне нужно с ней говорить. Едва шевелю языком и ничего не соображаю. Скажи, что всё хорошо.

— Ладно.

Илья берёт свой телефон и звонит Симе, а потом отходит от машины и набирает отца. Я не слышу, о чём они говорят. Но возвращается он темнее грозовой тучи.

— Блядь, какой же я кретин, что набухался и подставил стольких людей, — сокрушается Илья, глядя на меня и Свету.

— Машину теперь не восстановить, да?

— О чём ты, Наташ? — с горечью спрашивает он. — Какая машина? Главное, что с вами всё в порядке.

Внезапно раздаётся громкий вопль Лёши, и мы резко поворачиваем головы в его сторону.

— Что? — рявкает он. — Твою мать, Света! И ты столько времени молчала?

— Алёша… Алёшенька, я хотела сюрприз сделать. Врач говорил, что всё хорошо... Дома шкатулка с пинетками лежит… Я в Доминикане хотела сказать...

— Твою мать, Света... — надломленным голосом повторяет Леша.

— Что случилось? — тихо спрашиваю я, но, кажется, и так догадываюсь.

— У Светы кровотечение открылось. Беременна она. И молчала! — Лёша с силой ударяет кулаком по крыше внедорожника и отходит в сторону.

Илья становится ещё мрачнее. Не знаю, как он будет решать вопрос с машиной — вряд ли у него была доверенность на сестру. А если скажет полицейским, что сам был за рулём… Даже думать об этом не хочу. Ещё и беременность Светы под угрозой...

Скорая приезжает через пятнадцать минут. Свету кладут на носилки. Илья помогает мне дойти до машины. Целует в висок и обещает позвонить, как всё здесь решит. Лёша остаётся с ним.

— Родственницы? — спрашивает медсестра, когда я сажусь рядом с плачущей Светой и беру её за руку.

— Да, — всхлипывает Света, а я поджимаю губы.

Могли бы ими быть, но, к сожалению, не будем. Мне безумно жаль, что всё так случилось. В аварии есть доля моей вины. Если бы я не поехала в Карелию, Илье бы не пришлось пить и, как следствие, сажать сестру за руль.

— Я же не потеряю его, Наташ? — спрашивает Света. — Я никому не говорила, хотела сделать Лёше сюрприз… Даже представить себе не могла, что в аварию попадём. Я растерялась. В ступор впала. Про ребёнка подумала, и всё… Дальше пустота. — Света сильно зажмуривает глаза, а по моим щекам текут слёзы.

— Всё будет хорошо, — успокаиваю я, сжимая её ладонь. — Сейчас будем в больнице, не переживай. Вы в какую нас везёте? — спрашиваю у медсестры.

— В двадцать шестую.

Со Светиного телефона я скидываю название больницы Лёше и всю дорогу молюсь за их малыша. Хоть бы всё обошлось. Знаю, что Света сейчас испытывает. И никому не пожелаю такое пережить.

После осмотра её поднимают в отделение гинекологии и ставят кровоостанавливающую капельницу. Мне делают обезболивающий и жаропонижающий уколы. Правая рука почти не двигается и болит — в неё попал осколок стекла, который вытащили ещё в карете скорой помощи. Сильно клонит в сон, но я держусь из последних сил. Подписываю отказ от госпитализации, не желая находиться в стенах больницы, и присаживаюсь на свободную постель рядом с кроватью Светы. Мне разрешили с ней немного побыть. В какой-то момент прикрываю глаза, а когда открываю их, вижу перед собой Динара. Он трогает моё лицо кончиками пальцев и смотрит растерянным, немигающим взглядом, от которого всё переворачивается внутри. На секунду даже кажется, что это сон.

— Наташа, — судорожно выдыхает Динар. — Малышка… Ты в порядке!

Он крепко обнимает меня, чем причиняет дискомфорт руке, и я громко охаю.

— Прости, я не нарочно. Думал, что у меня сердце остановится, когда узнал про аварию. — Он присаживается рядом и внимательно разглядывает моё лицо. — Это подруга? — кивает на спящую Свету.

— Двоюродная сестра Ильи.

— Мужчина, выйдите немедленно из палаты! Что за самоуправство? Вам кто разрешил здесь находиться? — словно сирена верещит медсестра, появившаяся в дверном проёме.

— Две минуты, и я уйду, — твёрдо произносит он Динар. — Мне заведующая разрешила.

Медсестра недовольно хмыкает и закрывает за собой дверь.

Я очень устала и хочу, чтобы этот ужасный день наконец-то закончился. Может быть, попросить Динара отвезти меня домой?

— Как это произошло? — спрашивает он.

О том, как мы попали в аварию, нет сил рассказывать. Вообще ни на что нет сил.

—  Я хочу домой, к Тиму. Отвези меня к нему. Пожалуйста…

— Прямо сейчас? — На лице Динара появляется замешательство. — Разве тебя не госпитализировали?

— Со мной всё нормально. Я написала отказ. Осталась ненадолго со Светой. Сейчас её жених должен приехать.

— Нормально? — хмыкает он. — Ты уверена?

— Я отделалась ушибами, небольшими ранами и потерей нервных клеток. Но в целом да. Всё нормально.

— Ладно… Ты подожди чуть-чуть. Я сейчас найду твоего врача, и, если он подтвердит, что твоей жизни ничего не угрожает, отвезу домой.

— Спасибо. Надеюсь, это будет быстро?

Но Динар не отвечает и выходит из палаты.

Света спит. Я остаюсь ждать Асадова и снова борюсь со сном. Динар возвращается через десять минут. Помогает мне покинуть стены больницы, аккуратно поддерживая за локоть левой руки. Я чувствую себя маленьким нашкодившим ребёнком. Хотя отчасти это так и есть.

Забираюсь на заднее сиденье и отворачиваюсь к окну. В салоне тепло и пахнет Динаром. Это расслабляет и одновременно напрягает. Но всё же больше успокаивает, или это действие