Тем не менее для многих людей идея прав человека — прекрасная воображаемая правда — остается лучшей защитой от жестокого обращения, которое терпели наши предки. Этот вымысел нужно свято оберегать.

Золото из соломы

Немногие социальные конструкты повлияли на прогресс человечества столь же значительно, как деньги. Многочисленные эквиваленты стоимости, о которых договаривались люди, от раковин каури и золота до евро и биткойнов, позволяли торговать, планировать хозяйственную деятельность и коллективно вкладываться в новые предприятия. Без таких общепризнанных эквивалентов мы и поныне влачили бы первобытное существование. Но при этом все эти платежные системы воображаемы. Бóльшая часть денег, которыми мы пользуемся, — это так называемые символические (они же фиатные, фидуациарные) деньги, то есть они созданы распоряжениями правительства и не представляют собой активов, обладающих фундаментальной стоимостью. Термин происходит от латинского глагола fiat, означающего «да будет», — своего рода приказ, творящий сущности из ничего, который, казалось бы, уместен разве что в устах всемогущего божества или душевнобольного. Чтобы вести расчеты в таких деньгах, мы должны верить в создавшие их правительства и национальные банки (тоже социальные конструкты) и доверять им.

Деньги вообще существуют только благодаря коллективному воображению и массовому отказу от сомнения.

До боли ясно мы это видим, когда люди теряют веру в ту или иную систему эквивалентов. Ценность аргентинского песо, зимбабвийского доллара и веймарской марки резко упала, когда люди утратили доверие и к валюте, и к выпускавшему ее правительству. Правды о каждой из этих валют поменялись за считаные недели.

Но обычно эквиваленты стоимости безукоризненно служат людям. Их стоит создавать. Евро, созданный в 1990-х гг. на пустом месте исключительно политической волей, — сегодня одна из самых сильных и широко обращающихся валют в мире. Введение в оборот этой денежной единицы отлично иллюстрирует воображаемую природу социальных конструктов: евро появился 1 января 1999 г., но до конца 2001 г. не существовало ни монет, ни банкнот. В евро можно было брать займы и оплачивать самые разные покупки задолго до того, как мы смогли взять его в руки и положить в кошелек.

В странах еврозоны сегодня осталось немного возможностей получать вознаграждение за труд и оплачивать покупки иначе, чем в евро. Однако прагматичные инженеры и ученые уже замышляют это изменить. Криптовалюты вроде биткойна — это просто самый недавний шаг в долгой истории платежных эквивалентов. Биткойны столь же воображаемы, как и любая другая валюта, и ничуть не менее «реальны». Главное отличие символических денег от криптовалют в том, что первые поддерживаются национальными правительствами. Но, как мы видели в случаях с валютами Бразилии, Аргентины, Зимбабве и Веймарской республики, эта поддержка не всегда спасает. Более того, известны случаи, когда правительства преднамеренно обесценивали собственные валюты — подрывая таким образом благосостояние всех, кто пользовался этими деньгами, — чтобы уменьшить бремя национального долга, исчисляемого в этих единицах.

Адепты криптовалют видят в их независимости от государства благо. Биткойн и его конкуренты полностью зависят от нашей коллективной веры в их ценность: никакое правительство и никакой центробанк не станет их обеспечивать, но зато никто не может единолично их обесценить. Технология блокчейна, на которой работают криптовалюты типа биткойна, несет и другие выгоды. Биткойны по определению невозможно подделать, и их не могут похитить третьи лица: транзакции нельзя ни отследить, ни перехватить, а комиссии за совершение транзакций мизерны. Но главное, по мнению многих, преимущество криптовалют — это их независимость от тех социальных конструктов, которые мы зовем государствами. Только держатели биткойнов могут решить, чего стоит их валюта. Это весьма демократичная система ценностных эквивалентов. Долго ли в нее будет коллективно верить достаточное число людей, покажет время.

Путь в искусственное будущее

Куда заведут нас социальные конструкты завтра? Какую новую правду мы выдумаем к собственному могуществу или на собственную беду? Один вероятный прогноз — личные рейтинги, растиражированные программными платформами типа Uber и Airbnb. Это целиком воображаемое понятие уже заметно влияет на доходы водителей такси, нянь, ремонтников и других самозанятых работников. Что если этот принцип распространится и на другие сферы жизни? Что если мы подобным образом станем оценивать друзей и любимых?

Остроумный телесериал-антиутопия «Черное зеркало» в одной из серий развил эту идею: каждый человек имеет публичный рейтинг, который могут понизить или повысить люди, с которыми он взаимодействует. Высокий рейтинг открывает заветные двери, помогает найти хорошую работу и поселиться в хорошем месте; на низкий окружающие реагируют смущенными взглядами и недоверием. Эта серия показывает мир, где люди всеми силами стараются быть любезными даже с незнакомцами, но несколько неверных движений могут обернуться остракизмом или изгнанием.

Страна, которая, возможно, движется в этом направлении, — Китай. Правительство КНР сейчас разрабатывает систему, которая соединит кредитоспособность, законопослушность, общественный статус и политические взгляды человека в единый индекс благонадежности гражданина. В зависимости от этого социального рейтинга каждый будет получать доступ к различным услугам и государственным ресурсам. Как плохая кредитная история мешает людям на Западе получить ипотеку или купить в рассрочку холодильник, так китайцы могут скоро убедиться, что несколько сомнительных с моральной точки зрения поступков или штрафов за неправильную парковку означают запрет на пользование вагонами первого класса, проживание в престижных районах и обучение в передовых учебных заведениях. Давно не навещал стариков-родителей? Глядишь, не выпустят за границу. «Если человек хоть в чем-то утратил доверие, ограничения налагаются во всех аспектах», — говорят создатели этой системы. Неприятно перекликаясь с оруэлловским «1984», новый инструмент тотального контроля будет, согласно проектам правительственных документов, «поощрять тех, кто сообщает о случаях обмана общественного доверия».

Эта государственная система, скорее всего, моделируется по образцам социальных рейтингов, уже применяемых различными китайскими компаниями, например интернет-магазином Alibaba, для замера добросовестности клиентов. Эти рейтинги передаются компаниям-партнерам, например службам знакомств, которые составляют пары из добропорядочных (на их взгляд) индивидов. Потребители с высоким рейтингом гордо постят свои цифры в соцсетях и в профилях знакомств, укрепляя тем самым истинность этого социального конструкта.

Как именно подсчитываются индексы доверия, разработчики не разглашают, и государственный механизм, вероятно, будет столь же непрозрачен. Но один из боссов Alibaba рассказал, какие типы параметров принимаются во внимание: «Например, человек, по 10 часов в день убивающий на компьютерные игры, классифицируется как бездельник, а тот, кто часто покупает памперсы, определяется как молодой родитель, у которого предполагается развитое чувство ответственности»5. Выходит, подобные рейтинги учитывают действия и покупки потребителей в интернете. Будут ли они также принимать во внимание комментарии, оставленные нами, и страницы, на которые мы подписываемся? Пора ли опасаться, что любой цифровой след может быть обращен против нас? Будут ли социальные рейтинги достаточно защищены от ошибок системы и взлома?