– Да, ваше превосходительство.

– Превосходительство? – переспросил Роуэн.

Такое обращение было применимо только к жнецам в сане Высокого Лезвия. И тогда до Роуэна дошло, кто стоял перед ним.

– Высокое Лезвие Западной Мерики Мери Пикфорд? – произнес он недоверчиво. – А что, Годдард подмял под себя и ваш регион?

Вспыхнувшее гневом лицо жнеца было самым красноречивым ответом.

– Была бы моя воля, я не стала бы вас восстанавливать, – прошипела она. – Но решения принимаю не я.

И, обернувшись к стражникам, которые держали Роуэна, приказала:

– Постарайтесь обойтись без крови. Мы и так тут все превратили черт знает во что.

Охранник сокрушил Роуэну дыхательное горло – еще одна из длинной череды смертей, которую он пережил.

Жнец Поссуэло выхватил лезвие, как только увидел, что приближающиеся жнецы не принадлежат к жнеческому сообществу Амазонии – местные жнецы все как один носили мантии зеленого цвета. Ну и что, что вооруженное противостояние жнецов находится под запретом? Он готов понести любое наказание. Но, когда за спинами приближающихся врагов он увидел Высокое Лезвие Западной Мерики, он передумал и убрал оружие. Острым, однако, остался его язык.

– С чьего ведома вы нарушаете границы юрисдикции жнеческого сообщества Амазонии? – спросил он твердым голосом.

– Мы не нуждаемся ни в чьем разрешении, чтобы задержать опасного преступника мирового масштаба, – столь же твердо и резко ответила Высокое Лезвие Пикфорд. – И объясните, с чьего ведома вы предоставили ему защиту?

– Мы не защищаем, а удерживаем его.

– Можете говорить что хотите. Больше это не ваша забота, – проговорила Высокое Лезвие. – Находящийся под нашим контролем дрон уже доставил его в мой самолет.

– Вас ждут неприятности, если вы будете продолжать в таком же духе! – не сдавался Поссуэло. – Уверяю вас.

– Мне наплевать, – парировала Мери Пикфорд. – Где Жнец Анастасия?

– Она не является преступником.

– Где она?

– Ее здесь нет.

А затем из тени вышел Жнец Пейксото, предавший всех, кого мог, ради милости Годдарда.

– Он лжет, – сказал предатель. – Они держат ее в комнате в конце коридора.

– Ищите где хотите, – сказал Поссуэло. – Но вы ничего не найдете. Она давно покинула крепость.

Кивком головы Мери Пикфорд приказала жнецам своей свиты и стражникам начать поиски. Они толпой хлынули по коридору, заглядывая в каждую комнату и каждое углубление коридора. Поссуэло не препятствовал им в этом, потому что знал – они ничего не найдут.

– Я уже известил о вашем вторжении Высокое Лезвие Амазонии, – сказал Поссуэло, – и она издала распоряжение. Теперь любой северо-мериканский жнец, задержанный на нашей территории, будет принужден к самоубийству.

– Вы не посмеете! – возмущенно воскликнула Мери Пикфорд.

– Предлагаю вам побыстрее покинуть крепость, пока не прибыло подкрепление, способное выполнить данное распоряжение. И будьте так любезны, передайте своему так называемому Суперлезвию, что ни его, ни кого-либо из его марионеток мы не желаем видеть в нашем регионе.

Пикфорд с ненавистью смотрела на Поссуэло, но он не дрогнул. Зато дрогнула она, и под холодной маской ее лица вдруг проявилось то, что было сущностью этой женщины. Женщины смертельно уставшей. Женщины, побежденной обстоятельствами.

– Хорошо, – сказала она тихо. – Но верьте мне – если Годдард собрался найти ее, он ее найдет.

Ее свита вернулась ни с чем, и Мери Пикфорд приказала им уходить, но Поссуэло не был пока готов отпустить ее.

– Что случилось с вами, Мери? – спросил он разочарованно. – Еще в прошлом году вы говорили, что никогда не урежете свой суверенитет в пользу Годдарда. А теперь вы летите в другое полушарие, чтобы выполнить его приказ? Вы пользовались всеобщим уважением, Мери. Вы были хорошим жнецом…

– Я и осталась хорошим жнецом, – отозвалась Пикфорд. – Но времена меняются, и, если не изменимся мы, изменения раздавят нас. Можете передать это своему Высокому Лезвию.

Затем, опустив глаза, она тихо произнесла:

– Слишком многие из моих друзей покончили с собой, не желая подчиниться Годдарду. Они видели в этом проявление отваги. Я же вижу в этом лишь слабость. А я поклялась – никогда не поддаваться слабости.

Она повернулась и пошла прочь. Шлейф ее шелковой мантии, который когда-то элегантно развевался, летя вслед за ней, теперь, придавленный опалами, тащился сзади по полу.

Только когда Мери Пикфорд удалилась, Поссуэло смог расслабиться. Ему сообщили, что Анастасия и капитан Соберанис благополучно добрались до порта и «Спенс» уже вышел в Атлантический океан, не зажигая огней, – так же, как в ту ночь, когда они подняли со дна океана куб из Подвала Реликвий. Этому энергичному капитану Поссуэло верил безоговорочно – тот, вне всякого сомнения, доставит Анастасию за океан, к друзьям, которые обеспечат ее безопасность лучше, чем это сделал он, Поссуэло.

А Роуэна Мери Пикфорд, конечно же, доставит Годдарду. В отношении этого молодого человека у Поссуэло были смешанные чувства. Он не был уверен, что до конца поверил словам Анастасии о том, что Жнец Люцифер не виноват в гибели Стои. Но даже если он и не затопил остров, он виновен в смерти более чем десятка жнецов, причем вопрос, заслуживали ли эти жнецы смерти, не должен даже и ставиться. Самосуду, который был в ходу в Эпоху смертных, не место в нашем мире. Этой точки зрения обязаны придерживаться все без исключения жнецы. А потому ни одно Высокое Лезвие в мире – вне зависимости от исповедуемых им или ею взглядов – не имеет права простить Жнеца Люцифера и оставить его в живых.

Наверное, он, Поссуэло, совершил ошибку, когда решил возвратить Роуэна к жизни. Нужно было вновь заточить его в стальной куб и вернуть на дно моря. Теперь же Роуэн Дэмиш станет игрушкой Суперлезвия, и вряд ли тот будет милосерден.

Евангелие Набата

В старинном аббатстве на северной оконечности города нашел Набат свое святилище и свой дом. Там делит он стол и кров с верующим, магом и бойцом, ибо во всех троих видит Набат проявление единого тембра. И все души, высокие и низкие, являются, чтобы выказать ему свое почтение, когда сидит он, во цвете своей юности, у основания Большого Камертона, изрекая пророчества и одаряя всех и каждого дарами своей мудрости. И никогда не узнает он дыхания зимы, ибо свои благосклонные лучи солнце изливает на него обильнее, чем на всех прочих.

Да возрадуется отныне всяк живущий!

Комментарий викария Симфониуса

Здесь перед нами – описание того, что мы называем первым аккордом. Верующий, Маг и Боец представляют собой три архетипа, на основе которых формируется все богатство проявления человеческого в человеке. Только Набат мог соединить столь разные голоса в гармоничный звук, приятный Тону. Здесь же – первое упоминание Великого Камертона, который можно рассматривать как символическое изображение двух дорог, которые человек волен избрать в жизни – путь гармонии и путь дисгармонии. Набат же нашел свое место там, где эти дороги расходятся, и зовет нас идти путем вечной гармонии.