Мир становился маленьким для всех, кроме Лорианы, которая, в отличие от Сикоры, действительно видела общую картину.

Потому что в секретных документах, которые пришли в бандероли, содержались чертежи и схемы всего, что Гипероблако собиралось построить на атолле Кваджалейн. И Лориана должна была оставить на них свои инициалы, отпечаток своего пальца и каплю крови не только потому, что таким образом получала к ним доступ. Таким же образом она должна была одобрить эти планы и схемы, а также стать чем-то вроде администратора всего проекта. Целый день и целую ночь она размышляла, листала бумаги и вновь размышляла, но утром следующего дня, оставив свои инициалы, отпечаток пальца и еще одну каплю крови – уже на внутренней идентификационной форме, – она дала добро на продолжение строительства.

Теперь Лориана точно знала, что должно появиться по воле Гипероблака на атолле Кваджалейн. Она сомневалась, что среди островитян есть хоть кто-то, кто подозревает, что в действительности здесь происходит. Конечно, со временем догадаются все. Через пару лет это будет уже невозможно скрыть. Что до Лорианы, она не знала, радоваться тому, что она узнала, или, наоборот, испытывать по этому поводу страх и отчаяние.

Более чем через два года после того, как Лориана Барчок с помощью своей ДНК дала одобрение секретному проекту Гипероблака, и через год после того, как Западная Мерика официально объединилась с Мидмерикой, Жнец Поссуэло сидел за столом напротив Жнеца Анастасии и пытался просветить ее насчет событий, которые произошли в мире в ее отсутствие. Дело происходило за завтраком. И чем больше Анастасия слышала новостей, тем хуже становился ее аппетит. Анастасия была не готова встретиться лицом к лицу с миром, где над целым континентом повисла тень Годдарда.

– Мы здесь, в Амазонии, пока успешно сопротивляемся его экспансии, – говорил Поссуэло. – Но некоторые другие регионы Южной Мерики объединяются с ним. И он делает серьезные пассы в сторону Пан-Азии.

Поссуэло отер рот, и Ситра удивилась – как это он не потерял аппетита? Она же, чтобы не показаться невежливой, могла лишь перемещать еду по своей тарелке. Хотя что тут удивительного? Как только нечто, немыслимое ранее, становится нормой, большинство людей по отношению к нему начинают демонстрировать полную бесчувственность. Нет! Она, Ситра, никогда не будет бесчувственной к таким вещам!

– Чего же он еще хочет? – спросила она. – Разве он уже не набрал сверх всякой меры? Отменил квотирование и теперь может удовлетворять свою страсть к убийству. В его власти – вместо одного пять регионов Северной Мерики. Любому бы хватило!

Поссуэло посмотрел на Анастасию с покровительственной улыбкой, которая едва не вывела ее из себя.

– Ваша наивность освежает, Анастасия, – сказал он. – Правда же состоит в том, что власть – это как наркотик. Годдард был бы не удовлетворен даже в том случае, если бы поглотил весь мир.

– Нужно как-то его остановить!

Поссуэло вновь улыбнулся. На этот раз не покровительственно, но заговорщицки. Ситре эта улыбка понравилась больше.

– И именно здесь вы выходите на сцену, – сказал он. – Возвращение Жнеца Анастасии из царства мертвых привлечет внимание людей. Оно способно будет вдохнуть жизнь в разрозненную и деморализованную старую гвардию. И тогда, вероятно, мы сможем с ним сразиться.

Ситра вздохнула и, пожав плечами, спросила:

– А что думают обычные люди об изменениях, которые принес с собой Годдард?

– Для большинства из них дела жнецов – тайна за семью печатями. Их единственное желание – держаться от нас подальше и избежать жатвы.

Ситра покачала головой и проговорила:

– Но они же должны видеть, что происходит и что он творит…

– Конечно, они все видят. В массе своей люди его боятся и… уважают.

– А как насчет актов массовой жатвы? Я уверена, он их проводит еще чаще, чем раньше. Разве это не волнует людей?

Поссуэло подумал несколько мгновений и ответил:

– Для массовой жатвы он очень аккуратно выбирает объекты. Это обычно незарегистрированные, незащищенные группы. Когда эти группы уничтожаются, большинство людей и ухом не ведет.

Ситра с ненавистью посмотрела на стоящую перед ней тарелку с едой. Как бы она хотела швырнуть ее об стену, чтобы услышать звон разбивающегося фарфора! Случаи, когда жертва выбиралась заранее, причем на основе предвзятого отношения, случались и в прошлом, но тогда виновники в нарушении второй заповеди подвергались наказанию со стороны Верховного Лезвия соответствующего региона. Но когда виновником нарушения заповеди становится сам Высокое Лезвие, кто его остановит? Единственный, кто мог бы вмешаться, – это Роуэн, но вряд ли Поссуэло позволит ему вновь вернуться к работе.

Годдард же будет искать все новые и новые незащищенные группы населения, и, пока люди будут молчать, все ему будет сходить с рук.

– Все не так мрачно, как может вам показаться, – сказал Поссуэло. – Если это способно будет вас утешить, то мы здесь, в Амазонии, свято чтим дух Заповедей, равно как и многие прочие регионы. По нашим подсчетам, против Годдарда, его идей и методов готова выступить половина, если не больше, жнецов Земли. Даже в тех регионах, которые Годдард контролирует, у него есть противники, которые смогли бы ему успешно сопротивляться. Поверите вы или нет, но существенной базой сопротивления могли бы стать тоновики – особенно после того, как приспешники Годдарда подвергли жатве их пророка.