— Чем я могу тебе помочь? — спросил я.

— С этого мгновения я все беру на себя. Не беспокойся. — Он набросил на плечи изодранную абу и направился к двери.

— Подожди!

Мсалити вышел на улицу.

Я разозлился и последовал за ним. Едва я переступил порог, на моих руках повисли несколько человек. Как оказалось, меня поджидала целая толпа, в том числе и аскари. Среди них были уже знакомые мне чернокожие громилы. Руководил операцией офицер из торгового совета Шенди.

— Это он? — спросил офицер, указывая на меня.

— Он, — ответил Мсалити. — Называет себя Тэрлом из Телетуса, хотя, конечно, не сможет этого доказать.

— Что здесь происходит? — закричал я, пытаясь вырваться. Потом я почувствовал, что в тело мое уперлись острия двух кинжалов.

Я перестал сопротивляться, и мои руки тут же связали.

— Эти люди ожидали меня, — сказал я Мсалити.

— Естественно.

— Вижу, что ты решил сам отдать кольцо нашим начальникам, — сказал я.

— Естественно, — согласился Мсалити — Это очень повысит мой авторитет в их глазах.

— А как же я?

— Кто знает, что с тобой может произойти? — усмехнулся он.

— Ты официальное лицо Шенди, — обратился я к офицеру, командующему операцией. — Я требую, чтобы меня немедленно освободили.

— Вот бумаги, — сказал офицеру Мсалити. Офицер долго изучал бумаги, потом строго посмотрел на меня и спросил:

— Так это ты называешь себя Тэрлом из Телетуса?

— Да.

— Ты арестован по обвинению в бродяжничестве.

— Открой мой бумажник, — сказал я. — Ты увидишь, что я не бродяга.

Кто-то тут же срезал бумажник с моего пояса. Офицер вытряхнул на ладонь несколько золотых и медных монет.

— Видишь? Я не бродяга.

— Он прибыл в Шенди в одежде кузнеца, — сказал Мсалити. — Сейчас на нем одежда кожевника. Вы когда-нибудь видели, чтобы кузнецы или кожевники носили при себе столько денег?

— Не сомневаюсь, что деньги украдены, — произнес офицер.

— Утром отправляется отрад отобранных для работ людей, — сказал Мсалити. — Может быть, этот тип заменит собой одного честного гражданина?

— Вас это устроит? — спросил офицер. Мсалити посмотрел на меня и сказал: { — Устроит.

— Отлично, — обрадовался офицер. — Накиньте этому слину веревку на шею.

— По-вашему, это справедливо? — спросил я.

— Мы переживаем трудное время, — сказал офицер. — Шенди приходится бороться за выживание.

Он махнул на прощанье рукой Мсалити и ушел, забрав с собой своих солдат.

— Куда меня пошлют? — спросил я Мсалити.

— На континент, — ответил он.

— Ты знаешь людей из торгового совета. Не сомневаюсь, что это задумано на самом верху.

— Правильно, — сказал Мсалити.

— Кто за всем этим стоит?

— Я, — ответил Мсалити.

Я недоуменно уставился на него.

— Надеюсь, ты знаешь, кто я такой?

— Нет, — ответил я.

— Я — Мсалити.

— Кто такой Мсалити?

— Я думал, ты знаешь, — улыбнулся он. — Я — визирь Билы Хурумы.

— Убирайся! — крикнул я и ударил его лопатой. Острие резануло по самой морде, чудовище зашипело.

Я видел острый язык и широко, не менее чем на ярд, разинутую пасть с несколькими рядами загнутых назад зубов. Мне удалось наступить на нижнюю челюсть и лопатой, как рычагом, выковырять окровавленную ногу Айари из зубов монстра. Айари кинулся назад, сковывающая наши ошейники цепь натянулась, и я едва не полетел в воду.

Я размахнулся и еще раз рубанул лопатой, на этот раз уже по верхним зубам. Остальные кричали и тоже били чудовище лопатами.

Монстр попятился на непропорционально маленьких когтистых лапах; глаза его горели, время от времени затягиваясь прозрачными веками. Гигантский хвост зацепил одного из наших, и человек отлетел на несколько футов. Зверь продолжал шипеть и чавкать, всасывая скопившуюся во рту кровь из ноги Айари.

— Назад! Все назад! — крикнул аскари, размахивая факелом. Подскочив к зверю, он сунул факел ему в пасть, и обезумевший от боли монстр кинулся наутек. Второй аскари стоял наготове с копьем, готовый в любую минуту прийти на помощь товарищу.

Самое интересное, инцидент практически не повлиял на ход работ. Вокруг по-прежнему трудились сотни людей, между ними прохаживались аскари, плыли плоты, нагруженные грязью и землей, которые пойдут на укрепление стен крепости. Кроме того, надо было очищать дно будущего канала.

— С тобой все в порядке? — спросил я Айари. Он стоял в воде, вокруг его ноги расплывалось кровавое пятно. Отмахнувшись от мух, Айари произнес:

— Кажется, мне плохо.

— Хватит болтать! — крикнул на нас аскари. — Пора работать!

— Ты едва уцелел, — сказал я. Айари вырвало прямо в воду.

— Можешь работать? — спросил его аскари. Нога Айари подломилась, он чуть не упал в воду. Я поддержал его.

— Хорошо, что меня посадили на цепь с ворами, — сказал Айари. — Никогда раньше я не испытывал такой гордости за свою профессию. Не будь я на цепи, зверь бы меня утащил.

— Не исключено, — кивнул я.

Айари, вора из Шенди, в числе прочих отобрали для каторжных работ на канале Билы Хурумы. Шенди обложили непомерной данью, и город отчаянно пытался использовать это для того, чтобы избавиться от самых нежелательных граждан. Айари из Шенди говорил, разумеется, на горианском. К счастью для меня, он знал еще и язык двора Билы Хурумы. Несколько лет назад его отец бежал с континента. Жили они в известной своим медом небольшой деревушке на севере озера Ушинди. Первую кражу Айари совершил на бахче деревенского старосты — утащил несколько дынь. С тех пор он обосновался в Шенди. Дома у них по-прежнему говорили на диалекте внутренних земель. Вообще, по оценкам специалистов, до восьми процентов населения Шенди знают диалект этих земель.

— Можешь работать? — повторил свой вопрос аскари.

Благодаря занятиям с Айари я уже понимал такие простые фразы.

Гораздо более сложным мне представлялось умение Айари распознавать барабанный бой, хотя он и уверял меня, что для человека, знающего континентальный диалект, нет ничего проще. Многие гласные звуки континентального языка удачно передаются определенными нотами барабана. Все зависит от того, в какую часть полого бревна ударит барабанщик. Ритм барабанного боя, естественно, совпадает с ритмом живой речи. Таким образом, барабанный бой передает гласные и ритм языка. При помощи дополнительных звуков, которые опытные барабанщики умеют извлекать из инструмента, барабан превращается в уникальное средство общения, позволяющее передавать информацию на огромные расстояния. Используя сеть барабанов, можно менее чем за один ан передать сообщение на сотни пасангов. Разумеется, Била Хурума давно использовал эти возможности для совершенствования военного и административного устройства своего убарата. В качестве средства передачи информации барабаны давно оставили позади дымовые сигналы и голубиную почту. По эффективности их превосходит разве что техника Царствующих Жрецов и кюров, которой, по горианским законам, категорически запрещено пользоваться людям.