мрачно, не допуская никаких обсуждений, сообщила, что план остаётся в силе. В чём состоит план — она так и не сказала.

Инэрис смотрела на море звёзд, проплывающее на экране. Никогда ещё оно не казалось ей таким бесконечным. Совсем недавно, едва ли год назад, она была уверена, что это море принадлежит ей.

Корабли врага появились ниоткуда, и за всё время войны у неё так и не появился шанс выяснить, кем они были. Ей же теперь не принадлежало ничего.

Инэрис невольно потянулась к коммуникатору. В такие минуты она обычно писала… Рейвену. Только теперь Рейвена не было. А тот, кто долгих семь лет выдавал себя за него, давно перестал отвечать. Может быть, он погиб. Узнать Инэрис не могла. Да и думать об одном-единственном человеке, когда погибли миллионы, и подходила к концу целая эра, казалось ей эгоистичным.

Инэрис вздрогнула и потянулась к пульту связи, увидев, как под плоскостью эклиптики открывается зеленоватая воронка ворота.

— Всем постам… — успела произнести она, прежде чем из динамиков раздался голос, знакомый до икоты:

— Расслабься, каратель. Это всего лишь я. Магистр сказал, тебе тут нужно подсобить.

— Сука… — процедила Инэрис и, торопливо дав отбой, переключила связь. — Почему не докладываетесь перед прибытием?

— Этим я и занят. Что-то не так?

Инэрис покачала головой.

— К сведению приняла. Передайте численные данные и занимайте позицию по левому борту от нас.

— Отлично. У нас как раз не хватает правого. Будете нас прикрывать.

Инэрис отключила связь. Время стало тянуться ещё медленнее. Близость проклятого бунтовщика заставляла пальцы дёргаться и рваться к гашетке.

Она кое-как взяла себя в руки и, глубоко вдохнув, вновь уставилась на монитор.

Одиночество накатило с новой силой. Ожидание было хуже любого боя, и от осознания того, что всё может закончиться здесь и сейчас, становилось тяжело дышать.

— Аркан… — произнесла она, снова включая связь и переключая звук на наушник.

— Да.

Инэрис замолкла, не зная, что сказать.

— Вас много там? — спросила она, так и не придумав ничего лучше.

— До хрена.

— Отлично…

— Почти у каждой турели по канониру. Там, где ещё остались турели.

— Чтоб тебя…

В наушниках раздался тихий бархатистый смех.

— Расслабься, каратель. Мы привыкли воевать и не на таких развалинах.

— Я пытаюсь.

И снова тихий смех в наушниках, а затем тишина.

— Аркан… — Инэрис сглотнула.

— Да.

— Я думала, вы останетесь у своей системы.

— У своей?

— У твоей.

— Да…

Снова наступила тишина, а затем голос в наушниках произнёс:

— Это только камни, капитан.

— Правда?

— Нет.

Оба замолчали. Инэрис поудобней устроилась в кресле. Знакомый голос в самом деле успокаивал. Когда Волк говорил, казалось, что всё по-прежнему и нет большей беды, чем необходимость успеть на званный ужин к императрице.

— А я не знаю, что стало с моей планетой, — сказала она.

— Боюсь, что мы оба это видели.

— Нет, — Инэрис покачала головой, — я выросла на Селесте. Был там когда-нибудь?

— Никогда.

— Там… необычное место. Это искусственная планета-курорт. Она не вращается, так что на одной стороне её всегда день, а на другой — ночь. А на той стороне, где ночь, в июне можно увидеть, как падают звёзды. Прямо в ладони.

— Да… странно, что я это упустил, — Дезмонд горько усмехнулся.

Инэрис прикрыла глаза, поддаваясь слабости. Всё, что она делала в последние десять лет, казалось теперь бессмысленным. Все, кого она защищала, предали её. И только тот, кого она хотела убить больше всего, стоял почти что плечом к плечу.

— Не могу понять, почему ты пришёл, — повторила Инэрис. — Я думала, ты ненавидишь Империю.

— Я никогда не отступаю. Ты должна была бы это понять.

Хотелось сказать, что Волк очень даже отступал, когда ему наступали на хвост, но Инэрис решила промолчать.

— А мне нравилась Империя, — сказала она вместо этого.

Дезмонд молчал какое-то время, а потом сказал, неожиданно для самого себя:

— Мне тоже. Просто она этого не поняла.

Инэрис усмехнулась.

— Зачем же было с ней воевать?

— Я хотел сделать её лучше.

Опять наступила тишина, а потом Инэрис произнесла:

— Наверное, я тоже.

— Знаешь, о чём я жалею?

— О! Ты вообще можешь о чём-то жалеть? Может, о ком-то, кого ты ограбил?

— Помолчи. Я жалею, что наша смерть никому уже не поможет. Кроме, разве что, нас самих.

Инэрис промолчала. На такие слова она не любила отвечать.

— Расскажи мне об Аркане, — просила она.

— Зачем?

— Мне нравится, когда ты говоришь.

Дезмонд улыбнулся.

— На Аркане мне больше всего нравились…. — он запнулся, вспомнив кровавые маки на поверхности планеты, прокашлялся и продолжил, — нравились дожди. Когда парк был пуст, а все краски казались ярче. Капитан, ты тут?

— Да. Я слушаю. Говори.

Инэрис закрыла глаза и стала слушать. Невероятное спокойствие накрыло его волной, и она едва не задремала, когда голос Дезмонда резко изменился, и Инэрис услышала в наушниках оглушительно:

— Идут!

***

Посадка получилась неудачной.

В помещении стоял отвратительный запах горящего пластика. Галактион отбросил в сторону диван, стоявший на ребре. Диван оказался неожиданно лёгким. Дверь за ним была открыта, только створки заело на полпути. Он протиснулся в щель, но в кают-компании никого не было. Галактион оглянулся — оставалась одна дверь, наглухо вплавленная в переборку. Аэций протянул в ту сторону кисть, и с пальцев сорвалось пять острых, как лазер, чёрных клинков, впившихся в дверь, они оставили лишь несколько царапин. Он ещё раз включил комм.

— Аврора, ты слышишь меня?

Аврора не говорила с ним с тех пор, как очнулась ото сна. Заперлась у себя в каюте и молча сидела, явно не собираясь выходить.

И теперь оттуда не доносилось ни звука, будто в комме попросту сел аккумулятор.

Галактион снова ударил в дверь, теперь уже плечом. Дверь поддалась, но лишь отчасти. На стальном листе осталась вмятина, но полотно осталось целым. Аэций ударил ещё раз. И ещё. Наконец раздался хлопок, будто лопнула сотня воздушных шаров, и переборка вылетела в коридор. Аэций подошёл ближе. Из рубки пахнуло жаром, он с трудом заставил себя войти. Волосы императрицы разметались по пульту, и в первый миг Аэцию показалось, что Аврора без сознания. Галактион приложил пальцы к основанию её шеи, и Аврора тут же дёрнулась, поднимаясь. Перед носом Аэция оказалось дуло бластера. В следующую секунду взгляд Авроры прояснился, дуло исчезло, и она снова отвернулась.

— Что теперь? — спросила Аврора.

— Он здесь.

Аврора покачала головой.

— Мне не нравится твой план, — повторила она то, что говорила за последние дни уже много раз. — Это глупо.

— Ну, у тебя ведь нет другого, — Галактион усмехнулся и раньше, чем Аврора поняла, что происходит, коротко