Алый отсвет скользнул по железным наручникам. Я посмотрела вниз. На запястье, чуть обнажившемся, когда законник потянулся ко мне, предупредительно-ярко сверкал браслет, гарантирующий неукоснительное исполнение магических клятв. Кожа под ним была обожжена до красных волдырей.

Он сломал печать. Но вел себя так, словно не замечал боли в поврежденной руке. А значит…

Щелк.

Ужасающая, давящая пустота обрушилась на меня. Внутри, где обычно чувствовалось незримое присутствие энергии, стало пусто. Сердце пропустило удар, к горлу подкатил панический ком. Я будто лишилась слуха или осязания, и в первое мгновение потеря показалась невосполнимой.

Наручники, защелкнутые на моих запястьях законником, оказались снабжены блокиратором намного сильнее тех, которые использовались в Бьянкини. Казалось, будто во мне вовсе не осталось магии, и от осознания собственной беспомощности перед лицом надвигавшейся опасности мне стало жутко.

Неподвижное лицо законника ожило. Губы изогнулись в болезненно знакомой насмешливой улыбке. Так улыбался Витторио Меньяри, когда ему удалось заманить меня в темный коридор дворца. И еще раньше – когда мы оказались вдвоем в полутемной комнате и он впервые применил ментальную магию.

Я дернулась из хватки законника, но тот легко перехватил мои закованные руки, болезненно сжав запястья. В следующее мгновение на голове у меня оказался плотный холщовый мешок. Невидимый законник рассмеялся.

– Ну что, детка, – произнес он с интонациями Витторио. – Вот ты и осталась одна. Твой знатный дружок бросил тебя, как надоевшую игрушку, не так ли. Ну ничего, я составлю тебе компанию. Обещаю, мы славненько поиграем.

* * *

Жесткие пальцы впились в предплечье. Законник грубо дернул меня к выходу и потащил куда-то – в сторону, вниз. Лишенная возможности видеть, оглушенная внезапной потерей магических способностей, я совершенно потеряла чувство направления. Крепость Бьянкини превратилась в непроходимый лабиринт из коридоров и ступеней. Мне казалось, что мы спускались все ниже, все глубже уходили внутрь скалы, где много веков назад была выстроена крепость-тюрьма, но сейчас я ни в чем не была уверена.

Кроме одного: этот человек пришел, чтобы убить меня. Безымянный законник фонил этим намерением. Это читалось в том, как крепко, до синяков он сжимал мою руку, как тащил за собой сквозь бесконечные коридоры, мимо камер, мимо других заключенных. Ему было все равно, что его могли увидеть, запомнить, донести… хотя вряд ли хоть кому-нибудь, кроме Бьерри, было до меня дело. Что бы я ни сказала, что бы я ни сделала – он собирался меня убить, и ничто не могло заставить его передумать.

Бешеный стук сердца гулко отдавался в ушах.

Послышался звук отпираемого ключом замка, скрип двери. Законник рывком втолкнул меня внутрь. Споткнувшись обо что-то, я не удержалась на ногах, но даже не успела осознать, что падаю. В затылке и плече вспыхнула острая боль, сильный удар выбил воздух из легких.

В себя я пришла не сразу. Чуть пошевелив скованными руками, попыталась выпрямиться и только тогда поняла, что подо мной холодный каменный пол, покрытый чем-то шуршащим – наверное, опилками или соломой.

– Поднимайся, детка. – Меня дернули за ушибленное плечо. – У нас с тобой еще будет время покувыркаться.

Законник усадил меня на стул с высокой спинкой. Я почувствовала ледяное прикосновение к лодыжкам и предплечьям – законник зафиксировал кандалы. Страх липким ядовитым туманом заполз под кожу – никогда прежде я не чувствовала себя настолько удушающе беспомощной. Даже в Бьянкини, где значительная часть магии блокировалась артефактами, я привыкла полагаться на обостренное чутье менталиста и чувствовать послушное течение серебристо-белой энергии в теле. Мне случалось вырабатывать свой резерв почти полностью, но такого как сейчас – этой абсолютной противоестественной пустоты – я не испытывала ни разу.

Мыслей не было. Я не могла ни на чем сосредоточиться, лишь захлебывалась безмолвным криком.

Что-то приземлилось на колени. Я замерла, не зная, что последует дальше. Невидимый законник фыркнул. Наклонился, сунул мне в руку небольшой кристалл. Судя по огранке, это был обыкновенный накопитель, один из тех, которые можно было среди прочего напитать ментальной энергией, превратив в определитель или щит. Заряженный или нет – я не знала. Браслеты мешали чувствовать вложенную в предмет магию.

Похоже, законник верно растолковал причину моего замешательства. Он рассмеялся – нехорошим, лающим смехом.

– Хорошие штучки научились делать в Фиоренне, да? – глумливо произнес он. – Совершенные энергетические блокираторы, новейшая разработка. Нравится, детка?

Я не ответила, крепче стиснув кристалл. Даже если он вдруг окажется нестабильным и взорвется прямо у меня в руках – пусть так. Избавлю себя от мучительного ожидания конца и давящего ощущения пустоты. Живой мне отсюда все равно не выбраться.

От мужчины повеяло глухим раздражением.

– Заряди кристалл ментальной энергией, – раздался приказ.

Я подняла голову:

– Вам нужен артефакт…

– Плевать, что это будет. – Он оборвал меня на полуслове. – Заряжай. Живо.

Ментальная энергия слабым потоком потекла в накопитель. Перчатки мешали тонко управлять ею, но я понимала, что законник не позволит мне оголить ни кусочка кожи. Наконец кристалл тускло засиял, разгораясь. Через переплетение нитей в мешке я, пусть и с трудом, но разглядела серебристый отсвет.

Законник выхватил едва заполнившийся артефакт и тут же бросил мне на колени еще одну заготовку. Первый кристалл звякнул от удара о стенку и упал куда-то, судя по звуку – на покрытый соломой пол.

– Заряжай.

Подавив дрожь, я вновь пустила магию сквозь пальцы. Второй кристалл разделил участь первого, а мужчина уже подтолкнул ко мне новый накопитель.

Теперь я прекрасно понимала, что он пытался сделать. Магические резервы небезграничны, в том числе и для менталиста. Я могла напитать силой несколько десятков накопителей, но это исчерпает мою магию практически до самого дна.

Именно этого он и добивался.

«Если вы предпочитаете… опасность… мы можем опустошить ментальный резерв этой заключенной на других узниках, а после она перейдет в ваше полное распоряжение. Конечно, риск, что она каким-то чудом сможет собрать крохи энергии и ментально повлиять на вас, останется, но куда же без этого. Ведь именно риск так будоражит кровь. Есть в этом… какая-то особая острота, притягательность», – вспомнились мне глумливые слова коменданта.

К горлу подкатил горький ком, глаза противно защипало. Отголоски чувств несчастных узниц, совершенно беззащитных перед охранниками, опьяненными собственной безнаказанностью, захлестнули меня, и я не сумела сдержать всхлипа. Руки дрожали. Меня душили едва сдерживаемые слезы.

Законник ударил – резко, наотмашь, разбивая губу до крови. Я дернулась, едва не выронив артефакт. Во рту появился железистый привкус крови.