– Папа! – вспыхнула Виргиния. – По-моему, не стоит упоминать…

– А почему бы и нет? Ведь ни ты, ни я никоим образом его не поощряли, а в том, что кто-то хотел на тебе жениться, ничего постыдного нет. Пусть Юпитер поразит меня, если я лгу! Несколько месяцев тому назад Аппий Клавдий спрашивал, нельзя ли ему жениться на Виргинии.

– И что ты сказал? – спросила Ицилия.

– Отказал. А ты как думала? Иначе мы сегодня не сидели бы здесь в такой хорошей компании. Не то чтобы он был неподходящей партией: конечно, Аппий Клавдий – вдовец со взрослыми детьми и, может быть, малость староват для Виргинии, но Клавдии за три коротких поколения сделали себе имя и добились высокого положения. Они – патриции, хоть и новой чеканки.

Виргиний произнес это небрежно, но с явным намерением показать Ицилию, что, будь у него такое желание, дочь могла бы стать женой патриция.

– Я отверг Аппия Клавдия как претендента, потому что мне не нравятся такие люди, и он лично, – только и всего! Не мог вынести мысль о том, чтобы он был моим зятем или отцом моих внуков. Мне гораздо больше по душе ты, Луций. А что еще важнее – так же думает Виргиния!

Виргиний от души рассмеялся и поднялся с обеденного ложа, чтобы поцеловать свою дочь. Она повернула лицо, подставив ему щеку и заодно скрыв выражение лица от всех присутствующих.

– Тогда предлагаю еще один тост! – сказал Ицилий.

– Еще? – Виргиний откинулся назад и притворно застонал. – Да! Тост за любовь!

– За любовь, конечно! – подхватил Виргиний. – За Венеру, богиню любви, которая явно благословила этот союз искрой взаимного желания. Что может быть лучше подлинного любовного союза, одобренного отцами обеих фамилий?

Мужчины выпили и расхохотались. Матери, которым передалось веселье мужей, тоже рассмеялись, и даже унылая Ицилия перестала хмуриться, откинула голову и залилась смехом. Не смеялась только Виргиния. С того момента, как ее отец упомянул о децемвире Аппии Клавдии и его отвергнутом желании жениться на ней, беспокойное выражение не покидало ее лица.

* * *

На следующий день Ицилия и Виргиния в сопровождении своих матерей отправились за покупками на рынок.

Девушки были воспитаны в разных кругах и имели мало общих знакомых, однако, поскольку в скором времени им предстояло стать золовками, все ожидали, что они будут вести себя как старые подруги. Правда, самим девушкам эти участившиеся после помолвки совместные прогулки казались навязанными. У матерей, занятых подготовкой к свадьбе, было гораздо больше тем для разговоров. Кроме того, у каждой девушки была своя тайная, тяготившая ее проблема, и они еще не сошлись настолько, чтобы секретничать. Ходили по рынку рядом, перебрасываясь ничего не значащими фразами, но каждая была погружена в собственные мысли.

– Как тебе это, Виргиния? – Ицилия пробежала пальцами по рулону тонкого желтого полотна.

Купец улыбнулся:

– Из Сиракуз, на острове Сицилия. Лучшие товары поступают из Сиракуз, и я предлагаю их по лучшим ценам!

Сиракузы, основанные колонистами из Коринфа, были почти так же стары, как Рим, и являлись одним из множества поселений греков, обосновавшихся не только на Сицилии, но и по всей Южной Италии, отчего эта часть полуострова даже получила название Греция Магна, или Великая Греция. Из поколения в поколение греки торговали с городами Италии и до сих пор избегали участия в бесконечных войнах, которые те вели друг против друга. В последние годы Сиракузы обозначили себя как самый блестящий, самый свободный и самый процветающий город на всем западном Средиземноморье. Сиракузский флот доминировал на Тирренском море. Сиракузские купцы построили в Остии, в устье Тибра, склады для хранения товаров, которыми торговали с Римом и его соседями. Сиракузское зерно не раз спасало Рим от голода. Сиракузские ученые преподавали в лучших римских домах. Наставник Ицилия, Ксенон, был родом из Сиракуз.

– Да, неплохо… я думаю, – пробормотала Виргиния, почти не глянув на ткань.

Было видно, что мыслями она пребывала где-то в другом месте.

– Может быть, юных красавиц больше заинтересует глиняная посуда, – предложил купец. – Может быть, у юных красавиц нет пока собственных домов, но достаточно скоро такие привлекательные девушки окажутся замужем и им понадобятся чаши и кувшины для пиров.

По их скромным туникам с длинными рукавами купец понял, что девушки еще не замужем; матроны, например их матери, носили более изысканные одеяния, называвшиеся «столы». Он поднял черный кувшин.

– Эта модель особенно красива. Красный обод, необычная вариация традиционного греческого стиля…

Ицилия, которая нахмурилась и отвернулась, как только купец упомянул о браке, неожиданно заметила в рыночной толпе знакомое лицо. Сердце ее вздрогнуло. Глянув через плечо, она увидела, что их матери, погруженные в разговор, удалились вперед. Ицилия порывисто схватила Виргинию за руку, увлекла прочь от бормотавшего купца и прошептала ей на ухо:

– Виргиния, окажи мне услугу!

– Какую?

– Пожалуйста, очень тебя прошу.

– Ицилия, а в чем дело?

– Ни в чем. Но я должна оставить тебя на минуточку – всего на минутку, обещаю! Если наши матери вернутся и хватятся меня, скажи… скажи, что мне пришлось отлучиться в отхожее место над Большой клоакой.

– А если они спросят, почему я не пошла с тобой, или решат пойти поискать тебя?

– Тогда скажи… ой, не знаю что!

Виргиния улыбнулась. Она не знала, что задумала Ицилия, но интуитивно заподозрила, что сестра Луция имеет тайного кавалера и ее просьба, скорее всего, имела отношение к нему. Если Ицилия еще не готова рассказать ей о деталях, то у Виргинии есть возможность заслужить ее доверие. Что сблизит девушек лучше, чем общий секрет? Что же до матерей, то разве они сами не желали, чтобы дочери подружились?

– Конечно, я помогу тебе, Ицилия. Делай то, что тебе нужно, но не слишком задерживайся! А то знаешь, я не большая мастерица обманывать матушку.

– Благослови тебя Фортуна, Виргиния! Я обернусь очень быстро, обещаю.

Бросив последний взгляд на прогуливавшихся, она исчезла в толпе. Он увидел ее в тот самый миг, когда она заметила его, и ждал за углом, с тревожной улыбкой на лице.

– Ицилия?

– Тит! О Тит!

Единственное, что она могла, – это удержаться и не поцеловать его прямо там: хотя они и находились в стороне от рыночной толчеи, но все же были на виду. Тит взял девушку за руку и завел за угол, в узкое пространство между двумя зданиями, затененное листвой кипариса. Там он обнял ее, прижал к себе и осыпал жаркими поцелуями. Ицилия не робела и не противилась: сама запретность их отношений делала редкие свидания особенно волнующими и заставляла забыть обо всех ограничениях. Она пробежала пальцами по его крепким плечам, скользнула рукой за пазуху туники и коснулась покрытой светлыми волосами груди. Ее пальцы наткнулись на талисман. Фасцин – так назвал он этот загадочный кулон, сказав, что это воплощение бога, который веками защищает его семью.