сильно отстали от них в рыболовстве, как и в других областях. Даже верши они покупают у северных манкойя, хотя в их стране сколько угодно прекрасного тростника и гибкого кустарника, из которых делают рыболовные снасти.

Дальше мы миновали опасные заросли бородатой травы; как обычно, во время таких «увеселительных прогулок» пришлось идти с карабинами наперевес. Мы пересекли множество широких троп. Их протоптали, направляясь на водопой, большие стада антилоп эланд, гну, зебр и буйволов. Иной раз они дважды в день спускаются к реке Моньеко, чтобы утолить жажду. Буйволы к тому же любят купаться и валяться в иле.

На каждой широкой тропе мы на минуту останавливались, чтобы прислушаться, нет ли поблизости буйволов. В таком случае нам пришлось бы спешно отступить, чтобы дать дорогу опасным животным. Примерно на середине пути мы вышли на выжженную поляну, окруженную группами деревьев. Едва мы вступили на нее, как бой, шедший впереди, обратил наше внимание на густое облако пыли метрах в шестистах левее. Поначалу мы ничего не могли разглядеть, но потом ветер отнес облако немного в сторону, и мы различили скачущее галопом стадо буйволов. При виде нас оно остановилось и внезапно сделало крутой поворот. Удивленные такой необычной трусостью, мы принялись преследовать животных, но безуспешно. Не желая терять много времени на погоню, я вернулся назад и велел носильщикам идти дальше под руководством моей жены, Лееба и Мапани[72]. Сам же взял направление на запад: мне хотелось подстрелить какую-нибудь крупную дичь, чтобы мясной пищей поднять настроение носильщиков.

Еще издали я заметил на большом термитнике, стоявшем у заросшего тростником водоема, полосатого гну. Под прикрытием муравейника я подкрался по воде, взобрался на вершину и выстрелил. Пуля попала в правое бедро. Животное закружилось и бросилось бежать. Я нагнал его через 500 метров и уложил с расстояния 60 метров выстрелом в голову. Это был, очевидно, изгнанный из стада и живший одиноко старый самец; я до сих пор жалею о том, что не содрал с него шкуру, хотя имел тогда возможность отправить ее с носильщиками назад на Замбези.

В этот день мы встречали еще немало дичи до того, как расположились на ночлег. Читатель, конечно, не удивится, узнав, что носильщики громко выражали радость по поводу того, что на ужин будет мясо. Кроме гну бой поблизости от нашего лагеря застрелил антилопу эланд. Все мы изрядно полакомились ее мясом: оно гораздо вкуснее жесткого мяса гну. А часть его я решил заготовить впрок, задержавшись в лагере на целый день. Мясо отделили от костей и нарезали длинными ломтями. Для переноски его я хотел напять машукулумбе.

Девятнадцатого июля из близлежащего селения явилось несколько семей. Мы купили у них кукурузу и нарезанный ломтиками сладкий картофель, расплатившись мясом гну и антилопы эланд. На вопрос, как они охотятся, гости ответили, что устраивают ловчие ямы поблизости от водопоя и звериных троп. Десять дней назад, например, два буйвола упали в яму и были пронзены копьями, укрепленными на дне.

Машукулумбе до того чем-то напугали носильщиков-матока, что те отказались идти дальше и нести нашу поклажу.

— Не бросите же вы нас в этих дебрях? Вы обещали довести нас до Луэнге. Я уже понял, что вы повели нас обходным, а не кратчайшим путем. Только вы виноваты в том, что мы еще не достигли Луэнге.

— Нет, мы не хотим идти дальше. Уже в М’Безе люди грозились убить нас, так как сами хотели нести поклажу и заработать. Только страх перед могущественным царем матока удержал их от того, чтобы поступить с нами дурно. А если бы вы их наняли, они завели бы вас сегодня в высокую траву и там убили. Они и нам-то не показали правильный путь, а послали на другую тропу, по которой ты шел сначала. Но потом незнакомый машукулумбе, гонец нового племени, живущего на востоке, тайно указал нам дорогу в Кабораманду. Поэтому мы стали звать, чтобы ты перешел на эту тропу. Но теперь мы дальше не пойдем! Нас наверняка убьют, чтобы завладеть платой, которую ты нам должен.

— Спрячьте ткань в пустом сосуде, тогда машукулумбе ничего не увидят и подумают, что я расплатился с вами еще у вас на родине…

— Нет, мы не сделаем больше ни шагу вперед.

— Хорошо, тогда ступайте. Мы и сами найдем дорогу в Кабораманду.

Отказ носильщиков повлиял и на слуг. У меня создалось впечатление, что и они недалеки от того, чтобы уйти. Никогда еще я не видел, чтобы слуги, которые обычно мало общались с носильщиками и даже не ладили с ними, так много шептались с матока, как в эти дни.

Двадцатого июля я выступил из лагеря в сопровождении только своей жены и спутников-европейцев. На карту было поставлено все, но в матока настолько укоренилось почтение ко мне как к врачу, что я не сомневался: они не бросят поклажу. И я оказался прав.

Почти 14-километровый путь до Кабораманды пролегал в направлении на северо-северо-запад. Уже на втором километре мы достигли заросшего густым тростником водоема и прошли поля жителей селения Мотанде. Они были расположены на покрытой лесом латеритовой возвышенности, которая с севера заканчивалась котловиной, соединяющейся с долиной реки Моньеко. Эту котловину и примыкавшую к ней с севера равнину покрывал пальмовый лес, растянувшийся на 18 километров. Посреди леса, в необыкновенно живописном даже для сказочного замка месте, и лежит Кабораманда. Но и волшебно прекрасный ландшафт имеет свои теневые стороны. Во время паводка река превращается в озеро, из которого торчат только термитники с растущими на них пальмами. В лесу водится много дичи; в невысокой траве антилопы, зебры, гну и буйволы чувствуют себя в большей безопасности, чем в зарослях бородатой травы. Однако и здесь нередко устраивают засады львы. Они часами прячутся с подветренной стороны за термитниками или в пальмовых рощах, дожидаясь, пока пасущиеся животные не окажутся в непосредственной близости от ник.

Не успели мы покинуть Мотанде, его поля и своеобразные зернохранилища на 30 центнеров каждое, густо обмазанные чем-то вроде цемента и украшенные примитивными рисунками, как ко мне подбежал проводник-матока. Он принес «приятную» новость, что не знает, по какой тропе идти дальше. Жители селения отказываются показать дорогу в Кабораманду.

— Лжешь, парень. Дорогу ты знаешь и просто не хочешь найти ее. Я пойду один и разыщу ее.

— Хорошо, — ответил он, — но мы дальше не пойдем.

— Я ухожу, — сказал я оставшемуся позади старшине носильщиков, — следуйте за мной.

От селения веерообразно отходило несколько троп. Я выбрал ту, которая вела на север.