– Мэтью, ты должен пойти к нему. По-моему, я знаю, что причиняет тебе боль. Доктор Сандерлинг не отверг моего предположения, сказал, что его надо проверить. Мне кажется, он сумеет избавить тебя от боли.

В его глазах вспыхнула искра надежды. Но он не мог справиться с гневом при мысли, что она без спроса отправилась к врачу.

– Ну и каково твое предположение? – осторожно спросил Мэтью.

– Убеждена, что у тебя в ране на лице засел кусок дерева или осколок стекла.

– Что?.. – завопил Мэтью, и на лице его появилось разочарование.

– Сам посуди, – торопливо сказала она, – стоит коснуться твоего шрама, как у тебя появляется нестерпимая боль в голове. Врач сказал, что такое возможно. Но ему нужно тебя осмотреть, чтобы решить, права я или нет.

– Что за дурацкая мысль! – Мэтью вскочил со стула и прошелся по комнате, запустив в волосы пятерню. – Столько времени прошло с тех пор! Как могло в ране что-то остаться?

– У кого-нибудь есть другое предположение, которое ближе к реальности? – с вызовом спросила Финни. – Просто побеседуй с ним, Мэтью, – молила она. – Кабинет доктора Сандерлинга находится на углу Хантингтон-авеню в Саут-Энде. Никто не узнает, что ты ходил к нему на прием.

– Черт подери, ты разве не слышала, что я сказал? Ты рехнулась. Ты еще безумнее меня!

Схватив Финни за руку, Готорн грубо привлек ее к себе.

– Ты потеряла рассудок, Финни! Ты носишь немыслимые платья зеленых и золотистых расцветок, ходишь по Бостону в кожаной охотничьей рубахе, спишь на полу.

У нее от изумления округлились глаза.

– Да, я знаю, что тебе не нравится спать в постели. Я видел, как разметались твои рыжие волосы по подушке, видел твою нежную кожу, когда задралась твоя рубашка.

– Прекрати, Мэтью! – крикнула Финни.

Он прижал ее к себе так, что почти касался губами ее губ.

– Что я должен прекратить?

Помолчав, Финни сказала:

– Ведь ты не такой, Мэтью, каким прикидываешься всякий раз, когда считаешь, что хочешь испугать меня. Или сам боишься?

– Ничего я не боюсь! – крикнул он и прильнул к ее губам.

Этот поцелуй был для Финни не радостью, а скорее наказанием, и, дернув головой, она отвернулась.

– Я не боюсь, – повторил он. – А теперь скажи: почему ты постоянно отталкиваешь меня? – Мэтью сжал ее еще крепче. – Почему, Финн? Быть может, это ты боишься? Тайком выбираешься из моей постели, хотя жаждешь принадлежать мне… точнее, твоя плоть жаждет.

Господи, а ведь это правда! Финни почувствовала себя униженной.

– Давай сходим к врачу, Мэтью, – сказала она, переменив тему.

Его взгляд стал жестким и холодным.

– Скажи: ты в самом деле любила Джеффри? Как-то я тебя об этом спрашивал, но ты не ответила. Быть может, из-за любви к нему ты отвергаешь меня?

Джеффри? У нее сжалось сердце. Неужто Мэтью слеп? Она никогда не любила Аптона. И именно поэтому согласилась за него выйти и не боялась его потерять.

Но как ей жить дальше, если от нее уйдет Мэтью? Или его дочка? Ведь она любит Мэтью всем сердцем. Любит его дочь. Хочет, чтобы они стали единой семьей.

Правда ошеломила ее. Финни почувствовала себя виноватой, как будто предала Изабель.

– Проклятие! – крикнул Мэтью и что есть силы ударил кулаком по стене. – Неужто ты такая, как Кимберли? Ты влюблена в другого мужчину?

Финни не успела ответить. В наступившей тишине раздался крик:

– Перестань!

Они обернулись и увидели Мэри. По ее щекам текли слезы.

– Перестань кричать! – воскликнула девочка. – Мне не нравится, когда ты такой. В тот вечер ты тоже ссорился с мамой.

Мэтью похолодел.

– Да! Я видела вас с мамой в том домике, – говорила Мэри сквозь слезы. – Я тайком вышла на улицу, хотя должна была уже спать, и нашла тебя. И я видела! Я видела, чем мама занималась с твоим другом. – Она зажмурилась, пытаясь прогнать страшное видение. – Теперь ты знаешь все. Можешь наказать меня. Или бросить одну. Как хочешь. Я тебя больше не боюсь! Не боюсь!

И девочка бросилась вон из комнаты. Спустя несколько мгновений внизу громко хлопнула парадная дверь.

Ошеломленные Мэтью и Финни смотрели друг на друга.

– О Боже! – прошептала миссис Готорн.

Они выскочили из особняка и увидели, как Мэри бежит по дорожке, ведущей в общественный парк. Мэтью и Финни следовали за ней. Вбежали в ворота и помчались дальше. Девочка остановилась у озера, устремив глаза вдаль.

У Финни перехватило дыхание при мысли о том, что сейчас может произойти. Еще стояли морозы, но в воздухе уже ощущалось теплое дыхание весны.

– Мэри! – окликнул дочурку Мэтью.

Она обернулась.

– Мэри, отойди от берега!

Однако Мэри не сдвинулась с места.

– Я не боюсь! – Голосок Мэри эхом разнесся по парку.

Финни побежала, но было поздно: Мэри уже мчалась к зеркальной глади озера.

– Нет! – крикнула Финни.

Мэри заскользила по льду, расставив руки, ветер трепал ее распущенные белокурые волосы. Но в следующее мгновение послышался зловещий треск, все озеро пошло трещинами. Мэри исчезла под водой.

Бросившись в озеро, Мэтью закричал. Его крик напомнил Финни боевой клич воинов. Он плыл к своей девочке, окруженный льдинами.

Мэтью нырнул раз, затем другой. Когда Финни подплыла к нему, он вынырнул вместе с Мэри. Лицо девочки посинело.

Они вытащили Мэри на берег и побежали домой. Мэтью нес ее на руках, прижимая к себе.

– Малышка Мэри, – всплакнул старый слуга, глядя на неподвижное тело девочки на руках Готорна. Он растопил камин.

– Нужна горячая вода, – сказала Финни дворецкому.

Через несколько минут девочку посадили в теплую ванну. Мэтью энергично растирал ей руки и ноги. Вскоре Мэри что-то забормотала, на щеках появился румянец.

– Ее надо растереть полотенцами и посадить поближе к огню, – сказала Финни.

Мэтью вынул Мэри из ванны, обернул толстым полотенцем и, держа ее на руках, сел к пылающему камину.

– По-моему, ее надо уложить в постель, – тихо произнесла Финни спустя некоторое время.

Готорн кивнул, и они поднялись на второй этаж. Финни надела на Мэри теплую ночную рубашку, а Мэтью подбросил в камин дров. Затем сел на край ее постели, превозмогая пронзившую его острую боль.

Приподняв веки, Мэри увидела Мэтью. И вспомнила, что произошло. Теперь наказания ей не избежать.