Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают

В темную ночь ты любимая знаю, не спишь

И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.

…Старая, очень старая песня. Мы сидим у костра в степи, головка Ююми лежит у меня на коленях. Она пытается сдержать слёзы, но я вижу, как блестит влага через плотно сомкнутые глаза. Простые, немудрёные слова затронули самые потаённые души в её сердце. И не только в её, рядом так же застыли ещё двое, Урх ас Римай, командир первой роты, и Виури Сехоро, бывшая каторжница, заслужившая свободу после той памятной первой битвы нашего батальона и Коалиции. Тогда у нас оставалось по одному снаряду на орудие, патронов для винтовок не осталось совсем. Зато в поле перед нами нельзя было увидеть ни кустика травы, ни кусочка чистой земли. Всё оно было завалено трупами врагов и животных, залито кровью. Я был вынужден отозвать почти все танки к нам, потому что солдаты противника словно осатанели — забыв, что есть другие проходы, они лезли и лезли на нас, устилая поле своими трупами в несколько рядов, гоня носорогов и конницу по ещё шевелящимся телам своих товарищей. Это была настоящая бойня. Дважды им удавалось ворваться на наши позиции, и тогда в дело вступали огнемёты и мечи. Резались не щадя ни себя, ни врагов. На моём боку длинный след от вражеской сабли, они как-то умудрились достать, а я даже не заметил. Тогда меня спасла именно Виури, всадив копьё в спину моего противника. Я лично ходатайствовал перед Неукротимым о её амнистии. Надо сказать, что Атти и сам не ожидал от тех, кто находился на каторге, подобного самопожертвования. Но когда всмотрелся в глаза девушки, опустил взгляд, затем позволил дать ей свободу. Впрочем, и все остальные, кто выжил в сражении, были так же амнистированы и по их просьбе зачислены в армию. И, насколько я знаю, дерутся выше всяких похвал. А Сехоро… Что сказать, встретились два одиночества. Урх потерял всю семью, когда корабль, на котором та летела, попал в гравитационный шторм. Хвала Богам, что люди не имеют к этим смертям никакого отношения. Может, парню удастся забыть о горе? Сейчас, спустя два месяца после той памятный битвы, столько всего произошло, и хорошего, и плохого. Мы понесли первые потери — шесть танков было подбито, угодив в ловушки, построенные нашим врагом. Зато это добавило осторожности остальным, слишком уж уверовавшим в свою неуязвимость. Два экипажа потеряли, когда тех отравили в одной из придорожных харчевен диверсанты. А сейчас мы прощаемся. Наш батальон расформировывают и преобразовывают в полк. Те, кто выжил, разъезжаются по разным городам Фиори, чтобы начать создание новых танковых частей. Ас Римай уезжает в Ганадрбу, где основан учебный танковый корпус. Ему предстоит наладить обучение младшего командного состава. Мы с Ююми летим на Красавицу, но совсем ненадолго, буквально на пару дней, получать новые танки. Остальные — кто куда. Часть остаётся в бывшем батальоне, который очень скоро станет полком. Часть разъезжается по другим городам, где будут созданы новые подразделения. А сейчас мы в последний раз собрались все вместе и слушаем импровизированный концерт, данный нам водителем моего танка. И откуда Сергей знает эти песни?

Как я люблю глубину твоих ласковых глаз

Как я хочу к ним прижаться сейчас губами

Темная ночь разделяет любимая нас

И тревожная черная степь пролегла между нами.

Два месяца непрерывных боёв. Из одной битвы, в другую. Люди, теперь я не делаю различия между настоящими людьми и саури, почернели, осунулись, спали и ели на ходу, спеша туда, где требовалась наша помощь. Практически без отдыха. Измотались до последних пределов, начали допускать ошибки. Эйфория первых побед быстро прошла после первых потерь. Но Атти просил, и мы, засыпая на ходу, шли и шли в бой. Он именно просил, не приказывал. А враг становился всё сильнее и сильнее. Часто нас встречал настоящий артиллерийский огонь, а потом и гранатомётчики. К счастью, наша броня оказалась крепче вражеского оружия, но всё-равно, после каждого боя наши ряды редели. Раненых увозили в тыловые госпитали. Фиори, напрягая все силы, перемалывала одну вражескую армию за другой. И на острие этих жерновов были мы, танкисты. Постепенно Коалиция начала выдыхаться. Всё с меньшей и меньшей охотой солдаты противника шли в бой, доходили слухи о бунтах в гарнизонах, не желающих отправляться на гарантированную погибель. Да и в самой Коалиции было далеко до полного единства. Владетельные господа начали ссориться, обвиняя друг друга в неудачах. Большая Тройка решила применить жёсткие меры, организовав перевороты в Аксии и Михонго. Удачные, к сожалению. На престолы взошли лояльные к чужакам марионетки, и в эти государства хлынуло потоком оружие — ружья, пушки, боеприпасы и машины. Но время было упущено. Фиори выбило врага из своих пределов, более того, были захвачены стратегические плацдармы на вражеской территории, и теперь Неукротимый готовился рассчитаться по долгам, образовавшимся у Коалиции перед его страной.

Верю в тебя в дорогую подругу мою

Эта вера от пули меня темной ночью хранила

Радостно мне я спокоен в смертельном бою

Знаю, встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось.

Накапливались резервы, припасы, оружие. Завершали обучение новые и новые части. Наконец то появилась авиация. Пока — управляемые дирижабли, но всё же и эти машины облегчили наше положение. Солдаты Коалиции боялись летающих машин до потери сознания. Мы перевооружались. Не будь Кодекса, соблюдаемого всеми разумными расами, мы бы давно покончили и со вторжением, и со всеми неприятностями. Но он заставлял нас соблюдать его правила. Точнее, и нас, и наших врагов, прячущихся за спинами Коалиции. Потому что наказание за его нарушение одно — полное уничтожение. Всей расы. Всего вида. Конечно, узнать о его существовании и Арбитрах было шоком для человечества. Поначалу люди даже не поверили в то, что подобное существует. Пришлось убедиться. И то, что произошло после этого, отбило охоту у самых отъявленных и беспринципных политиков нарушать его. С той поры войны изменились. Но в любом случае, ничего хорошего нет в смерти, пожарах и разрушении. Тогда, после подхода так ожидаемого подкрепления, мы вернули себе развалины Астирха. Их защитники дрались до последней капли крови, до последнего вздоха. Обозлённые потерями и неудачей враги, захватив груды перемолотого в щебень кирпича, зверски надругались над их трупами, расчленив их на части. Залитые кровью рыжие останки стен, куски тел, разбросанные повсюду. Я видел всякое в своей жизни, но подобное — в первый раз. И тогда я понял, почему Атти просил не брать пленных. Те, кто совершает подобное, просто недостойны жить…

Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи

Вот и теперь надо мною она кружится.

Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь

И поэтому знаю, со мной ничего не случится…

…Завтра мы отправляемся с Ююми в Саль. До него — трое суток пути. Неукротимый уже выслал за нами транспорт. Роскошная карета ожидает только нас. Как и конвой. Машина остаётся в батальоне. Здесь она гораздо нужнее, а экипаж на неё уже обучен и прибыл. Надеюсь, что за три дня мы с женой сможем хоть немного отоспаться, чтобы не бродить по Красавице, словно зомби. Там нам нужна свежая голова и нормальные мозги. Проверить машины, проследить за их отправкой. Кстати, моя половинка надеется встретиться с Аами, узнать у неё новости о Клане и расспросить о родственниках. Ну а я рассчитываю увидеть Николая и остальных. Всё-таки вооружение нам поставляет совместное русско-клановое предприятие 'Ди и Ди'. А мы — официальные представители Императора Фиори… Прощальный костёр в степи. Песни, которые ни я, никто из нас никогда прежде не слышал. Но затрагивающие нечто в нашей душе, что делает нас людьми. Или саури. Воскрешающие в нас человечность…