попытался наступить Стерлингу на ногу, но не смог даже пошевелиться.

Была только одна сила, которую он мог использовать. Когда лодка качнулась на волнах, Мунго поджал одну ногу и согнул другую, как пружину. Их общий вес внезапно потерял равновесие, и они были сброшены за борт прежде, чем Стерлинг успел среагировать.

Как только они коснулись воды, Стерлинг отпустил Мунго и потянулся к лодке, барахтаясь в волнах. С приливом радости Мунго понял, что капитан не умеет плавать.

Он схватил Стерлинга сзади и, обхватив его за шею, потащил под воду. Пока они погружались в глубину, Стерлинг брыкался, боролся и царапал лицо и руку Мунго, вырывая кожу ногтями. Но Мунго, превозмогая боль, держался крепко. Он вложил всю свою ярость, презрение и отвращение в это единственное действие.

Тело капитана обмякло, губы приоткрылись, словно он хотел проглотить океан целиком. Мунго отпустил его и смотрел, как он падает в бездну. Вода была такой прозрачной, что Мунго не терял его из виду, пока горящие легкие не заставили его пошевелиться. Он бросил последний взгляд на тень Стерлинга, повернул лицо вверх и поплыл к свету.

Когда он вынырнул на поверхность, то увидел лодку, плывущую в пятидесяти футах от него. Типпу изо всех сил старался удержать лодку на месте, но волны были сильными. Мунго лежал на спине, наслаждаясь прохладными объятиями океана и позволяя солнечному свету согревать его кожу. Он подплыл к лодке, и Типпу перебросил его через транец.

Типпу взялся за весла, погрузил лопасти в воду и потянул их к узкой полоске земли, видневшейся на юго-западном горизонте. Мунго растянулся на траве, понимая, как он устал.

- Твой хозяин мертв. Ты свободен’ - сказал он Типпу.

Великан кивнул. Его лысое лицо расплылось в улыбке.

‘Тогда почему я все еще гребу?’

II 

ВОРОН

Никто не видел, как Мунго подъехал к большому дому на холме над Капитолийской площадью в Ричмонде. Он пришел после наступления темноты, закутавшись в длинное пальто и надвинув на лицо широкополую шляпу. Это была мудрая предосторожность. В последний раз, когда он покидал город, его разыскивали за кражу рабов и бегством из-под залога.

Он рассмеялся иронии судьбы. Это было наименьшее из преступлений,которые он совершил. Было бы очень жаль, если бы именно они заманили его в ловушку.

Подъем на холм был последним этапом долгого путешествия. После гибели "Черного Ястреба" Мунго и Типпу отплыли на веслах на Кубу, а оттуда по суше добрались до Гаваны. Там они поправляли свои финансовые дела - Мунго с картами, Типпу с кулаками в кулачных поединках, - пока не накопили достаточно денег, чтобы купить билет на французский пакетбот до Нового Орлеана. Новые драки, карточные игры и еще один корабль наконец доставили их в Балтимор.

Первое, что сделал Мунго, когда они причалили, - это пошел в суд и написал письменное показание под присягой, что он, Томас Синклер и законный владелец раба Типпу, освободил своего раба и дал ему свободу. Секретарь суда предъявил свидетельство, скрепленное красной печатью, что очень понравилось Типпу. Он водил пальцем по воску, словно по тотему, наделенному магической силой.

- Неужели это делает меня свободным?’

- Так же свободен, как и я, - заверил его Мунго.

Типпу уставился на надпись на свидетельстве, хотя и не мог ее прочесть. Его грубое лицо светилось почти блаженной радостью. Если приглядеться, то можно было заметить слезы в уголках его глаз – хотя было бы очень смело указывать на это лысому гиганту.

Он заключил Мунго в объятия, которые чуть не сломали ему позвоночник.

‘Спасибо.’

Мунго высвободился из объятий, улыбаясь приятелю.

‘Но держи свидетельство при себе, - сказал он Типпу. - Свободные негры небезопасны в этом штате. Есть много людей, которые могут захотеть поработить тебя снова.’

Типпу оскалил зубы. Он никогда не испытывал недостатка в силе, но теперь в нем появилась новая уверенность, которая сделала его вдвойне грозным.

- Пусть попробуют.’

Мунго оставил его наслаждаться своей новой свободой в тавернах и борделях Феллс-пойнта.

‘Я вернусь через несколько дней, - пообещал он, - но мне нужно нанести визит родственникам.’

Tippoo были напряжены его мышцы. - Я могу помочь?’

‘Я должен сделать это один.’

Мунго нанял извозчика и поехал на юг, в Ричмонд. Он не сообщил заранее о своем прибытии. Ему нужны были честные ответы, а не хорошо подготовленная ложь и каменные стены.

Теперь он поднялся по ступенькам большого дома и постучал. Картер, дворецкий с седыми бакенбардами, открыл дверь. При виде Мунго он чуть не выплюнул вставную челюсть.

- Мистер Мунго, - пробормотал он. - ‘А я не . . . Никто не говорил, что ты приедешь.’

‘Нет.- Мунго протиснулся мимо него в коридор. - Мой дедушка здесь?’

- Да, сэр.’

‘Я подожду его в гостиной.’

С тех пор как он был здесь в последний раз, ничего не изменилось. Над мраморным камином Абигейл Сент-Джон оставалась такой же красивой и царственной, как всегда, в своей позолоченной раме. Мунго налил себе виски из графина, стоявшего на буфете, и постарался не думать обо всем, что произошло с тех пор, как он в последний раз был в этой комнате.

Скрип половицы позади него возвестил о появлении Амоса Рутерфорда. Мунго протянул руку, и дед пожал ее, но в глазах старика была холодность, расчетливость, которая противоречила его манящей улыбке.

‘Последние два месяца я ждал вестей от капитана Стерлинга, - без предисловий сказал Рутерфорд. - ‘Что случилось с "Черным ястребом"?’

- Она затонула во время шторма у берегов Кубы.’

Рутерфорд воспринял эту новость бесстрастно. - А Стерлинг?’

‘Утонул. Вместе с грузом и всеми остальными людьми.’

- Я думаю, что у тебя было необыкновенное спасение.’

В голосе Рутерфорда звучала странная отстраненность: он не испытывал ни особой радости от чудесного спасения Мунго, ни ужасного отчаяния из-за потери своего корабля. Он оглядел Мунго, как товар, который осматривают на предмет дефектов.

‘Я надеялся на более теплый прием со стороны дедушки, - сказал Мунго.

- Тогда тебе не следовало сообщать, что ты потерял мой корабль и груз стоимостью более четверти миллиона долларов.’

‘Ты имеешь в виду рабов?’